Молот Солнца: Камень Нируби

В какой-то момент судороги прекратились, и Кэндер Фогг сразу же рухнул обратно на столешницу, совершенно безжизненный, как большая тряпичная кукла, и тогда легат Бадойя снова закричал:

— Криволо си проно лита матре! Гарло! Буона матре!

Пастуха мгновенно выгнуло дугой. Казалось, что он даже воспарил над столом, хотя, приглядевшись, Крас понял, что он все же касается столешницы самыми краешками ступней и кончиками пальцев на руках. При этом через все его тело проходила мелкая частая дрожь, а сквозь сжатые зубы вдруг полезла серая пена. Глаза его по-прежнему были закрыты. Ползущая изо рта пена постепенно сползала ему на лицо, и тогда секретарь Лекудер протер его краем полотенца.

— Гарло… Черви земные, гарло!

Похоже было, что Бадойя уже не выдерживает напряжения. Рука, сжимающая кинжал, сильно тряслась, как будто пыталась выдержать какое-то невероятное давление, исходящее из тела Кэндера Фогга.

А потом из раны на теле пастуха брызнул фонтан. Это была кровь, и она залила живот и грудь пастуха, ровно как и столешницу, но не успел секретарь Лекудер сделать движение, чтобы ее утереть, как из камня в рукоятке кинжала вдруг вырвались три тонкие гудящие молнии. Концы их проникали в рану, дрожали и искрились, и в какой-то момент Крас увидел, что из раны начинает медленно выползать белая упругая масса. Она сопротивлялась, тянулась, но все же постепенно выходила наружу, собираясь прямо под камнем в трясущуюся каплю.

А когда последняя густая нить, протянувшаяся от капли к ране, оторвалась, легат Бадойя с протяжным криком махнул кинжалом в сторону камина. Белый сгусток залетел в него и упал прямиком на полыхающее полено. И сразу заплясал на нем, похожий на каплю воды на раскаленной сковороде. Повалил серый дым, послышался треск и даже какой-то писк, напоминающий мышиный. Языки пламени облизывали серую массу со всех сторон, а она словно бы отпихивалась и отталкивалась от них, но огонь был повсюду, и в конце концов он победил.

Сгусток сжался, покрылся коричневым налетом и растекся по углям пузырящимся слоем.

— Все, наскур издох! — сообщил Лекудер довольно.

А легат Бадойя подошел к креслу и совершенно обессиленно рухнул в него, свесив длинные руки едва ли не до пола.

— К червям наскура! — рыкнул Крас. — Что с мальчишкой? Он жив?

Легат глянул на него из-под приподнятых бровей, точнее — длинных складок над глазами, которые играли у него роль бровей.

— Мы просто уничтожили наскура, мэтр, иначе его пришлось бы сжигать вместе с телом мальчишки… Я немного умею лечить, но я не могу оживлять мертвых.

И тут, словно бы споря с этими словами господина легата, Кэндер Фогг на столе издал тихий стон. Бадойя подскочил с кресла, напряженно уставившись на пастуха. Тот снова застонал.

— А мальчишка крепкий! — воскликнул кэтр. — Хотя с виду и не скажешь… Радо, срочно найдите доктора Бека, а пока я сам попробую кое-что сделать… Господа! — он обернулся к Красу и хозяину Йону, притихшему в углу кабинета. — Я попрошу вас подождать за дверью. Метентар, вы не возражаете, если я еще на некоторое время оставлю себе ваш кинжал?

— Разумеется, — ответил Крас. — Как пожелаете…

Они с хозяином Йоном и Лекудером вышли из кабинета. Секретарь сразу устремился к лестнице, а Крас подошел к Ру, которая на корточках сидела у стены, сцепив на коленях все четыре руки.

— Он еще жив, — сообщил Крас. — Легат Бадойя собирается сделать все, чтобы такое положение вещей сохранилось и далее.

Не поднимая на него глаз, Ру кивнула. Хозяин Йон присел рядом, прижавшись затылком к стене. Лицо его было усталым, черные усы, похожие на две змейки, столь же устало прилипли к шее. Здоровый глаз, не закрытый повязкой, неподвижно смотрел в стену напротив.

— Наскур… — сказал хозяин Йон. — Какой только твари не встретишь в подлунном мире. Знаете, мэтр, сегодня я впервые за много дней испугался. Потому что этот наскур заставил меня усомниться в том, что мертвое не может снова умереть…

Они прождали около получаса. Затем на лестнице послышались торопливые шаги и скоро мимо них почти пробежал секретарь Лекудер в сопровождении пухлого господина с таким же упитанным саквояжем в руке. Он был достаточно молодым кэтром, и, вероятно, это и был доктор Бек. Не задерживаясь, они проследовали в кабинет, и оттуда сразу же донеслись громкие голоса. Потом они стихли, и некоторое время из-за двери не было слышно ни звука.

Так прошла еще половина часа. Ру в беспокойстве расхаживала вдоль дверей, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. И так она ходила, останавливалась, прислушивалась и снова ходила, пока Крас не прикрикнул на нее:

— Ру, не маячь перед глазами!

Ру хотела что-то ответить, но в этот самый момент двери кабинета наконец отворились. Первым вышел доктор Бек. Он на ходу застегнул свой саквояж, мельком взглянул на Краса, на Ру, чуть дольше задержал взгляд на хозяине Йоне и направился к лестнице.

Следом из кабинета вышел легат Бадойя. Он едва передвигал ноги, ему даже за стену пришлось придержаться, чтобы устоять. Утерев невидимый пот с прозрачной кожи на лбу, он устало поднял глаза на Краса.

Хотелось спросить: «Ну?! Что с ним?!», но Крас терпеливо ждал, когда легат сам заведет разговор.

А легат протянул ему кинжал, хлопнул по плечу и сказал, вздохнув:

— У меня для вас плохие новости, мэтр Муун…

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ