Молот Солнца: Ветка Нируби
Шрифт:
Хозяин Йон спрыгнул с лошади, отодвинул засовы и распахнул створки, упираясь в них обеими руками. Холодный свет почти полной луны освещал склон холма, край которого терялся где-то в ночной мгле.
В последний раз оглянувшись, они покинули негостеприимную деревню.
Спасибо за внимание к нашему творчеству, друзья! Дальше платка!
Приятного чтения!
Глава 19
Двигались не особо торопливо, но и не слишком медленно. Ночь не позволяла им прибавить скорости, к тому же почва
— Раньше его там не было, — мрачно заметил он. — Но после ведьминого колдовства весь мир сломался… Лес пропал, появился этот вулкан, а вместо реки Веты возник тот гнилостный поток…
— Я не колдовала, — сказала вдруг девушка. Прозвучало это резко, но без всякой злости. — Я уже тысячу раз объясняла всем, что никакого колдовства не было! Я просто пела песню и играла с красивым голубым камнем, который нашла на краю хлебного поля… А потом началась эта ужасная гроза, из-за которой весь мир перевернулся…
Хозяин Йон вздохнул.
– Я-то тебе верю, — сказал он. — Но высокий суд счел твои слова ложью ведьмы. Он посчитал, что ты нарочно навела порчу на Гатлу, чтобы наказать ее за то, что ее законы не позволяли тебе выйти замуж за парня из другого города…
— Вы меня извините! — прервала его Ру. — Но я мало что понимаю из ваших слов… Это как-то связано с тем, что половина жителей этой деревни теперь мертвяки, а другая половина сходит с ума каждое полнолуние? Что здесь вообще происходит — кто-нибудь сможет мне объяснить?!
Ей никто не ответил, и некоторое время все ехали молчали. А потом, когда все решили, что продолжения этого разговора уже не будет, девушка вдруг начала рассказывать…
Ее звали Лата, Лата Дисан. Ей было двадцать лет, а в ту пору, когда произошли все те ужасные события — и того меньше. Она была сиротой, ее родители и старший брат не смогли пережить эпидемии «сухой чумы», поразившей их края двумя годами ранее. Болезнь эта убивала достаточно быстро — сначала человек начинал худеть, сохнуть, кожа его становилась сначала бледно-желтой, потом темнела, становилась почти коричневой, а неделю спустя больной, больше похожий на высохшую ветку, в муках умирал от сильного обезвоживания. Лекарства от «сухой чумы» не было, и Гатлу-на-Вете изрядно подкосила эта эпидемия.Из небольшого городишки в считанные недели она превратилась в обычную деревню, в которой и населения-то осталось — по пальцам пересчитать.
Поговаривали, что заразу привезли в Гатлу с рыбным обозом из соседнего города, и тогда власти приняли закон, по которому все связи с окрестными городами должны быть приостановлены, а общение с их жителями — сведено до минимума. Посторонний мог пройти в Гатлу только после тщательного досмотра докторами, на предмет выявления разных скрытых болезней.
Такие меры предосторожности были разумны и вполне оправданны, но Лату они очень опечалили. Потому что в соседнем городе жил ее жених по имени Крас Пиин. Он был лет на пять старше Латы и служил копейщиком в охране торговых обозов, и порой наведывался в Гатлу вместе с торговыми караванами.
Они мечтали о свадьбе и хотели справить ее осенью, после сбора урожая, но эпидемия сорвала их планы. Лата каким-то образом смогла не заразиться от своих родных «сухой чумой», хотя внутренне уже приготовилась к жуткой смерти. Но должно быть ей была предначертана какая-то другая судьба, и столь ранняя смерть девушки в ней не значилась. Однако сама она за две недели лишилась всех своих родных, а тела их изъяла похоронная команда и сожгла за городскими стенами вместе с сотнями других умерших.
Видеться с Красом Лата теперь не могла — действовал строгий карантин. И даже когда эпидемия
отступила, а жизнь постепенно вошла в привычное русло, связь между городами была ограничена. Поговаривали, что эти меры временные, что вскоре все наладится, но дни шли за днями, а ничего не менялось.Однажды Лата шла вдоль края хлебного поля, несла из леса корзину ягод. Их можно было продать на рынке и выручить немного денег. И вдруг Лата запнулась о какой-то камешек, торчащий прямо посреди дороги. Она чуть не упала, немного рассыпав ягоду. Тогда она присела и стала собирать ягоду обратно в корзину. А когда закончила, то обратила внимание, что тот самый камень, о который она запнулась, светится странным голубым светом. Лата хотела взять его в руки, чтобы рассмотреть внимательнее, но он оказался прочно вкопан в землю, и девушке пришлось немало потрудиться, чтобы его извлечь.
Камень оказался достаточно крупным, размером с ее кулак. И очень красивым. Когда девушка обмыла его в роднике неподалеку, то увидела, что он действительно ярко-голубого цвета, а из недр его медленно истекает какое-то таинственное свечение. Ничего подобного раньше Лата не видела. Она положила камень на раскрытую ладонь и подняла вверх, чтобы солнце осветило его своими лучами. И солнечный свет проник в него, свечение внутри стало заметно сильнее.
А Лату охватило вдруг невероятное спокойствие, и еще пришло ощущение какого-то внутреннего счастья. Впервые за долгое время девушка испытывала подобное чувство. Хотелось петь, танцевать, смеяться. И она засмеялась и даже запела — ту самую песню, которую когда-то в детстве пела ей мама. Лата не знала тогда, что какие-то крестьяне, работающие в поле, видели ее и внимательно наблюдали за всеми ее действиями. Но даже если бы она и заметила их, то не придала бы этому значения, потому что ничего предосудительного она не делала…
А затем случилось нечто странное. Небо почернело как-то мгновенно, сразу со всех сторон заполыхали молнии, гром ударил так, что Лата даже присела с криком ужаса. Молнии вокруг нее продолжали полыхать, они били не только сверху-вниз, но даже горизонтально — Лата собственными глазами видела, как искрящиеся кривые разряды то и дело вспыхивали над дорогой и над хлебным полем.
Потом Лата увидела, как небо разверзлось. И не в переносном смысле, а самом прямом — прямая светящаяся линия прочертила тьму над головой, словно пирог разрезали ножом и сдвинули две половинки. И из этого разреза потек темный туман, полетели какие-то странные огромные птицы, посыпались камни…
И хлынул дождь. Никогда такого дождя раньше не было. Возникло чувство, что где-то там, над облаками, находится какой-то неизвестный, но самый настоящий океан, и теперь он весь пытается вытечь в образовавшуюся прореху.
Дождь лил целую неделю без малейшего перерыва. Он был так силен, что даже просто выйти из дома не представлялось возможным. Некоторые, кто отваживался на это, так и сгинули без следа — должно быть их сшибло с ног и утянуло водяным потоком. А когда ливень прекратился, и вновь выглянуло солнце, то сразу же стало понятно, что с Гатлой произошло что-то невероятное.
Местность вокруг разительно изменилась. Куда-то пропал близлежащий лес, и вместо него теперь простиралась насколько хватало глаз бескрайняя равнина. На севере теперь торчал над горизонтом остроконечный вулкан, которые непрерывно дымился. Речка Вета, быстрая и чистая, теперь исчезла, на ее месте ничего не было, но зато по другую сторону холма медленно нес затхлые воды какой-то мутный вонючий поток.
Жители Гатлы были ошарашены. Их хлебные поля были наполовину уничтожены, словно кто-то прочертил прямиком по наливной ржи огромную косую черту, и одну половину не тронул, а вторую выкосил под самый корень, оставив снаружи торчать лишь слабую незнакомую травку.