Молот Солнца: Ветка Нируби

— Потому что я пастух ящеров, мастер! Я могу различать более тысячи видов ящеров Прибрежной Ойкумены, и еще с половиной от этого — из тех, кто водится в дальних землях — я знаком по картинкам в учебниках… Для того, чтобы отличить буфозавров от других ящеров, мне вовсе не нужно видеть их жабьи морды, я могу определить их и по другим признакам.

— И каким же? — поинтересовался Крас, наблюдая за приближающейся стаей.

Притихшие арахнусы под стенами продолжали мерно раскачиваться. Жвалы их, которые обычно непрерывно двигались, словно стремились перемолоть все, что встретится им на пути, теперь же пребывали в неподвижности, создавая ощущение того, что эти твари к чему-то напряженно принюхиваются. Или прислушиваются? Были ли у них уши, Крас не знал, но своими четырьмя глазами они могли смотреть на все четыре стороны одновременно, им для этого даже не обязательно было крутить головой. Вполне возможно, что сейчас они именно осматривались, и привстали на лапах для того, чтобы дальше видеть.

— Это и птерку понятно! — с легким пренебрежением сказал Кэндер Фогг. — Они двигаются как бы скачками, обратите внимание… Каждый десяток шагов чередуется с одним прыжком… Вот — видели?! Видели?!

Аллюр приближающихся ящеров действительно был не совсем обычным, прерывистым, при котором шаги смешивались с длинными скачками.

— Особой пищевой ценности буфозавры не представляют, — продолжал объяснять своим непросвещенным слушателям Кэндер Фогг. — Яйца их сильно горчат, мясо тоже не очень приятное на вкус, поэтому для домашнего использования они не подходят. Но я слышал, что где-то в землях Западной Галарии их используют в качестве сторожевых ящеров.

— Сторожевых? — быстро переспросил Гроот.

— Да, они вполне доброжелательны к сапиенсам, особенно к неандерам. Людей, впрочем, тоже признают, а вот грилов лишь терпят. О кэтрах сказать ничего не могу, таких сведений у меня нет…

— К звездам кэтров! — резко сказал кентурион. — Продолжай про этих жабо-ящеров!

— Тут особо добавить нечего… Некоторые виды хищных ящеров почему-то боятся даже запаха буфозавров, хотя какой-то особой агрессий они не отличаются. И потому в Западной Галарии их приручают и держат в хозяйстве для отпугивания хищников…

Закончил ли уже Кэндер Фогг свою речь, или же собирался добавить что-то еще на это счет, Крас так и не узнал, потому что Гроот вдруг широко улыбнулся и хлопнул пастуха по спине с такой силой, что тот чуть не улетел за частокол.

— Молодец, дохляк! Ты просто гений, хоть и вид у тебя туповатый!

Кэндер Фогг испуганно ухватился за колья и глянул на кентуриона с изумлением.

— Очень надеюсь, что ты хороший пастух и свое дело знаешь туго… Ты ведь туго его знаешь, дохляк?

— Я считаюсь лучшим пастухом Снау-Лисса!

— И кто же в Снау-Лиссе так считает?

— Я так считаю… А почему вы спрашиваете?

Гроот открыл было рот, чтобы ответить, но в этот самый момент арахнусы под стенами вдруг сорвались с места. И вновь пронзительный визг заполонил пространство вокруг, но теперь это не было устрашающим визгом атакующих хищников — так скорее визжат перепуганные псы, улепетывающие от опасности.

Арахнусы бросились бежать в сторону, противоположную приближающимся буфозаврам — к роще, за которой не так давно скрылась остальная стая, раньше других почуявшая опасность. В мгновение ока под стенами форта остались лишь только туши убитых тварей. Стайка буфозавров, заметив убегающих в панике арахнусов, резко изменила направление и тоже устремилась к роще.

На стенах форта послышались радостные крики, свист и издевательский хохот. Гроот с довольным видом посмотрел на своих солдат, а затем одобрительно похлопал пастуха по щеке.

— Поздравляю, дохляк! — сказал он. — Только что я назначил тебя главным ловчим форта Ли-Сони!

На пастуха больно было смотреть. Лицо его моментально стало настолько жалким, что Крас даже смеяться не решился, только отвернулся. Зато Ру и хозяин Йон закатились в издевательском хохоте.

— Главным ловчим? — чуть не плача, переспросил Кэндер Фогг. — И кого я должен буду ловить? Арахнусов?

— А ты не очень сообразительный… — Гроот вытер клинок своей сабли о рукав и вручал ее пастуху. — Держи, ловчий, это твой гонорар! Ну, чего ты скис? Тебе совершенно не о чем беспокоиться — если к ночи ты еще будешь жив, а в загоне у нас будет стоять хотя бы несколько жабо-ящеров, то снова станешь оруженосцем метентара Мууна!

— У меня нет оруженосца, — трясущимся от смеха голосом сказал Крас.

Кентурион прижал к губам палец.

— Вы только ему об этом пока не говорите, мэтр…

Глава 24

Лауна Альва, племянница метентара Джоуна, была весьма своенравной девицей. И дело тут было даже не в возрасте — когда тебе двадцать три года, то списать свои задвиги на детскую непосредственность или подростковый максимализм уже не получится. В Гвантале Горной, как, впрочем, и в окрестных городах (да что уж там — во всей Ойкумене Снежных земель!) этот возраст для девицы считался уже предельным для замужества. И стоило повременить еще хотя бы несколько месяцев, забыться или забегаться в хозяйственных делах — и все! Запишут тебя, голубушку, в невостребованные девки, а то того хуже — назовут «оуки-млаха», а это почти так же плохо, как «оуки-хара», хотя сама Лауна Альва долгое время в точности не знала в чем разница между двумя этими понятиями.

Но не так давно Алариса, соседская девушка, которой и самой уже было за двадцать, а очереди из женихов за их оградой что-то тоже не наблюдалось, разъяснила, что «оуки-млаха» — это та девушка, которую никто из парней не взял замуж вовремя, и на нее положил глаз какой-нибудь престарелый вдовец.

Вопросов по этому поводу у Лауны Альвы было море. Насколько престарелым должен быть этот вдовец, чтобы тебя окрестили «оуки-млаха»? А если он и не вдовец вовсе, да и не такой уж и старый — лет так, скажем, тридцати пяти? А если он благородный и весьма состоятельный незнакомец, если у него черные волосы до плеч, и такие же черные глаза, которые смотрят на тебя таким пронзительным взглядом, что у тебя дыхание перехватывает от нахлынувших чувств?

Нет-нет, никаких таких незнакомцев в их округе и в помине не было! Но Лауна Альва читала о таких в романах, которых было полно в папенькиной библиотеке, и частенько представляла себе, как именно такой загадочный незнакомец явится однажды к порогу их дома дождливым вечером и попросит о ночлеге.

В Снежных землях в таких просьбах не отказывают даже лютому врагу, и закон гостеприимства здесь был главным над всеми остальными законами. И папенька обязательно пустит черноглазого незнакомца на ночлег. Маменька прикажет рабам-аргасам наносить горячей воды в комнату незнакомца — чтобы он согрелся в ванной после того, как продрог под дождем — а за ужином они все будут сидеть в гостиной перед камином, а черноглазый незнакомец расскажет им свою историю.

Что это за история, Лауна Альва пока не придумала. А если быть совсем точным — этих историй было великое множество, они были совершенно разными и порой противоречили друг другу…

А вот с «оуки-хара» дела обстояли хуже. Лауна Альва не была не уверена, что это правда, но Алариса намекнула ей, что так называют тех девушек, которые уже совсем отчаялись выйти замуж и связались с рабом-аргасом. И даже еще хуже — понесли от него ребенка.

Лауна Альва не была уверена, что человеческая девушка может понести от аргаса, но слухи такие ходили. Поговаривали, что рождались от этой порочной связи существа очень сильные и чрезвычайно злобные. Алариса рассказывала, что однажды такой младенец во время кормления откусил своей матери грудь и тут же ее съел. Правда, как он мог ее откусить, а тем более съесть, если у младенцев нет зубов — этого Алариса объяснить не смогла.