Моника

– Что происходит, Янина?

– Ничего, сеньор Ренато, я вышла сообщить, что сеньора чувствует себя нехорошо весь вечер. Она в постели с полудня.

– Очень сожалею. Полагаю, что позвали доктора.

– Сеньора не позволила. Сказала, что у нее всегда эта немощь, и нет нужды никого беспокоить. Она приняла капли и успокоительное, и по моей просьбе отдыхает весь вечер. Теперь она спит, и осмелюсь попросить сеньора не мешать ей отдыхать.

– Конечно же. В Кампо Реаль ей будет спокойней. Это место не для ее слабого здоровья.

– Простите, сеньор, я пойду спать. Но прежде чем удалиться, думаю, вам нужны какие-нибудь сведения, которыми я располагаю, так как сеньора не может сообщить.

– Ничего не нужно, Янина, – вежливо отказался Ренато.

– Возможно, вам следовало бы знать, что сеньора София очень обеспокоена скандалом, который может разразиться. Еще я хотела сказать, что сеньора не могла воспользоваться личным приемом у губернатора, который он предоставлял ей этим вечером.

– Хорошо, – проговорил Ренато с нарастающим нетерпением. – Полагаю, этим она ничего не потеряла.

– Конечно же не потеряла, – ответила Янина с тонким коварством. – Этим воспользовалась сеньора Айме.

– Что? Как? – удивился Ренато.

– Я хочу сказать, что она была вместо хозяйки.

– И это по приказу моей матери?

– О нет! Сеньора никому не говорила, но сеньора Айме приказала подготовить экипаж, взяла Сирило и Ану. Она вернулась лишь полчаса назад.

– Что ты говоришь? Губернатора нет в Сен-Пьере. Он уехал в пять вечера в Фор-де-Франс.

– В таком случае, я ничего не знаю. Лишь повторяю то, что сказала Ана на кухне, как они провели вечер с губернатором. Хотите, я позову Ану, чтобы вы спросили?

– Нет, Янина, – гневно отказался Ренато. – Я не привык спрашивать у слуг. Узнаю об этом у жены, если она сочтет нужным. Можешь возвращаться к матери.

– Благодарю вас. С вашего разрешения.

Ренато кинулся к дверям спальни, где он полагал, находилась Айме. После разговора с Яниной в нем закипела кровь, его слепо подталкивали сомнение, подозрение, почти уверенность в коварстве жены, и появилось свирепое желание ее наказать за свою наивность.

– Айме, Айме! Немедленно открой дверь! Слышишь? Открывай дверь! Ты хочешь, чтобы я сорвал замок?

– Сеньор Ренато, это вы? – воскликнула медленная и рассеянная Ана, распахнув дверь.

– Где твоя хозяйка?

– Сеньора Айме принимает ванну. Я помогаю ей, поэтому так поздно открыла. Подождите, сеньор, я сообщу…

– Тихо!

От голоса хозяина Ана замерла, глаза Ренато смерили ее с ног до головы и просмотрели комнату. Посреди прихожей, соединенной со спальней, стояла веселая и спокойная служанка-метиска в сухом переднике с обнаженными руками, покрытыми душистыми пузырьками пены. Ренато сдерживал ударивший в голову свирепый поток гнева, стоял, как вкопанный и рассматривал темное лицо Аны, как бы измеряя и оценивая надежность ее слов; непроизвольно с его губ слетел вопрос:

– Ты гуляла с хозяйкой сегодня вечером?

– Да, сеньор, бедная сеньора была такой печальной.

– Да. И вы ездили повидаться с губернатором, не так ли?

– Сеньора Айме очень огорчена болезнью доньи Софии.

– Да! И поэтому она оставила ее одну, воспользовавшись приемом, который был не для нее.

– Ай, сеньор, если бы вы видели, сколько пришлось сделать сеньоре Айме, перед тем как воспользоваться этим приемом! Но так как сеньора София отчаялась, что ничего не добилась…

– Айме решила действовать за чужими спинами, да? Расскажи все, что произошло этим вечером, минуту за минутой, шаг за шагом. Расскажи без колебаний, не выдумывая отговорок и лжи, чтобы ее оправдать!

– Оправдать кого, сеньор?

– Да кого угодно! Рассказывай все быстро и ясно. Вы были у губернатора, воспользовавшись приемом моей матери, а она не знала об этом.

– Я не знаю, знает ли сеньора София, но сеньора Айме сказала секретарю, что ей нужно поговорить с губернатором, срочно, срочно.

– Ты не вошла с ней? Не слышала, о чем они говорили? Был или не был на месте губернатор?

– Был… Это не низенький сеньор, толстый, со светлыми глазами? Был. И он поприветствовал сеньору Айме, пригласил войти, говорил с ней недолго. Хотите, чтобы я рассказала правду?

– Конечно! Ты еще не поняла, что я хочу знать все, даже незначительные подробности?

– Ну это правда, что они были совсем недолго. Я рассказала на кухне, где мы были весь вечер, чтобы позлить слуг и Янину, такую важную. Мы были недолго, а после этого случилось кое-что смешное…

Ана внезапно запнулась, посмотрела, не моргая, на хозяина, словно сомнамбула проснулась у края пропасти и затряслась от испуга. Затем Ана улыбнулась, притворяясь лучшим оружием – тупостью.

– Что произошло? Что такого смешного произошло?

– Ну, сеньора захотела прогуляться. Айме приказала Сирило гнать во весь дух, кружить по улицам, и осталась очень довольна. Сеньоре не нравится деревня.

– А после прогулки?

– После прогулки мы отправились домой.

– Никого не увидев? Ни с кем не поговорив? Не пытайся подменить одно на другое, не пытайся лгать, потому что она заплатит очень дорого. Вы только гуляли?

– Весь вечер, хозяин. По улицам, по пристани, по Форту. Потом мы вернулись сюда, и сеньора приказала приготовить ванну, потому что хочет встретить вас красивой, когда вы придете.

Ренато двинул головой, словно его ужаснула досадная мысль. Затем услышал голос за спиной:

– Сколько времени я еще буду ждать тебя, Ана? О, Ренато! Мой Ренато, как быстро ты пришел на мою просьбу. Ты закончил работу?

Не ответив Айме, Ренато посмотрел на двух женщин. Лицо Аны лишь имело вечное выражение самодовольной глупости; на лице Айме была маска ее самой лучшей улыбки.

– Почему ты не сказала, что посетила губернатора?

– О! Ты знаешь? Кто рассказал тебе?

– Я хочу знать, почему ты скрыла это от меня.

Айме вздохнула покорным жестом. Она слушала диалог Аны и Ренато, учла все варианты поведения, слова, даже жест сожаления, наивное лепетание, чтобы снова выглядеть девочкой-подростком:

– Ренато, душа моя, я такая глупая, не хотела тебя огорчать, но мне так жаль, что из-за сестры ты ссоришься с матерью, и я пообещала донье Софии…

– Что пообещала?