Монстрячий взвод

— Чай готов, — вмешалась Полли.

— О, благодарю, Перкс, — ответил Блуз. — Думаю, сержанту Тауэрингу можно развязать руки, так?

— Да, сэр, — кивнула Полли, имея ввиду «нет, сэр». Человек выставил связанные запястья, и Полли опасливо достала нож, держа кружку, как оружие.

— Ловкий парень, лейтенант, — произнес Тауэринг. — Думает, что собираюсь выхватить его нож. Очень хорошо.

Полли перерезала веревки, быстро убрала руку с ножом и осторожно протянула ему кружку.

— И он сделал прохладный чай, так что он не будет жечь, если я выплесну его прямо ему в лицо, — продолжал Тауэринг. Он одарил Полли честным взглядом прирожденного мерзавца.

Полли выдержала его, ложь за ложь.

— А, да. Анкморпоркцы привезли с собой маленький печатный станок, там, за рекой, — говорил Тауэринг, продолжая смотреть на Полли. — Поднимает мораль, говорят они. И они отправили эту картинку в город. Не спрашивайте меня, как. Мда, отличная картинка. «Отважные Новички Разбили Лучших Злобениан», написали они. Забавно, но, похоже, этот писака не знал, что это князь. Но мы-то знаем!

Его голос стал еще более дружелюбным.

— Теперь, послушайте, я такой же пехотинец, как и вы, и я только рад, что вы выставили их полными ослами, и потому, если вы пойдете со мной, я прослежу, чтобы хотя бы завтра вы не проснулись в цепях. Все, что я могу предложить, — он глотнул чай и добавил, — по крайней мере, это лучше, чем то, на что лишь могут надеяться большинство из Десятого. Слыхал, что ваш взвод смели.

Лицо Полли не изменилось, но самой ей казалось, будто она сворачивается в крошечный шарик. Смотри в глаза, прямо в глаза. Лжец. Лжец.

— Смели? — переспросил Блуз.

Тауэринг отбросил свою кружку. Левой рукой он выбил арбалет Уоззи, правой — выхватил у Игорины саблю и изогнутым клинком рассек веревку на ногах. Все произошло настолько быстро, что они даже не успели ничего понять, а потом сержант, уже стоя на ногах, ударил Блуза по лицу и вывернул ему руку за спину.

— И ты был прав, малыш, — бросил он Полли, через плечо Блуза. — Как жаль, что ты не офицер, а?

Остатки пролитого чая впитались в землю. Полли медленно потянулась за своим арбалетом.

— Не стоит. Один шаг, одно движение — и он будет мертв, — предупредил сержант. — Это не первый офицер, которого я убью, уж поверьте…

— Вся разница между ними и мной в том, что мне плевать.

Пять голов повернулись на звук. На фоне далекого костра вырисовывался Джекрам. Длинный лук пленника был туго натянут и нацелен прямо в его голову, невзирая на то, что на пути стрелы была голова лейтенанта. Блуз закрыл глаза.

— Ты выстрелишь в своего же офицера? — спросил Тауэринг.

— Мда. Мне не впервой, — ответил Джекрам. — Ты никуда не уйдешь отсюда, дружок, кроме как под землю. Так или иначе… Мне без разницы, — лук скрипнул.

— Ты блефуешь, мистер.

— Чтоб мне провалиться, я никогда не блефую. Хотя, кажется, нас не представили. Я Джекрам.

Человек весь съежился. Казалось, он стал меньше, будто каждая клеточка очень тихо сказала себе «о боже». Он ссутулился, и Блуз немного спал вниз.

— Могу я…

— Слишком поздно, — прервал его Джекрам.

Полли навсегда запомнила свист этой стрелы.

В полной тишине тело Тауэринга наконец потеряло равновесие и глухо ударилось о землю.

Джекрам осторожно отложил лук.

— Понял, с кем связывается, — произнес он, будто ничего не произошло. — Жалость какая, в самом деле. А ведь казался приличным человеком. Перкс, там салуп еще есть?

Лейтенант Блуз очень медленно поднес руку к своему уху, сквозь которое, на пути к своей цели, прошла стрела, и каким-то отстраненным взглядом посмотрел на кровь.

— О, простите, сэр, — бодро сказал Джекрам. — Это был единственный шанс, и я решил, что ведь это все равно только плоть. Вставьте золотую серьгу, и вы будете на вершине моды! Даже, пожалуй, довольно большую серьгу.

— И не верьте этой чуши о Взад-и-Вперед, — продолжил он. — Все это просто ложь. Мне нравится, когда что-нибудь происходит. Так, ну а теперь… кто-нибудь сможет сказать мне, что мы будем делать?

— Э… похороним его? — предположила Игорина.

— Да, но сначала снимем сапоги. У него маленькие ноги, а сапоги у злобениан гораздо лучше наших.

— Воровать сапоги покойного, сержант? — переспросила все еще шокированная Уоззи.

— Это проще, чем снимать их с живых! — Джекрам смягчился, заметив выражение их лиц. — Это война, парни, ясно? Он был солдатом, они были солдатами, вы — солдаты… более-менее. Ни один солдат не станет смотреть, как пропадают хорошие сапоги. Похороните его, и произнесите молитвы, какие вспомните, и надейтесь, что он попадет туда, где нет битв, — он поднял голос до нормального крика. — Перкс, собери остальных! Игорь, туши огонь и постарайся сделать так, будто его здесь никогда и не было! Мы уходим через десять минут! Успеем еще пройти несколько миль до того, как будет окончательно светло! Верно, э, лейтенант?

Блуз все еще был парализован, но, казалось, теперь очнулся.

— Что? А. Да. Верно. Да, разумеется. Э… да. Продолжайте, сержант.

На торжествующем лице Джекрама горел огонь. В красном зареве его темные глаза казались дырами в космосе, его улыбающийся рот — адовыми вратами, он сам был чудовищем из Бездны.

Он позволил этому произойти, Полли знала это. Он подчинился приказам. Он не сделал ничего неверного. Но он мог прислать Маледикта и Нефритию, вместо Уоззи и Игорины, которые не слишком ловко управлялись с оружием. Остальных он отослал. Он приготовил лук. Он играл партию, где они были пешками. И он выиграл.

Бедный старый солдат, пел ее отец со своими друзьями, пока мороз рисовал свои узоры на окне, бедный старый солдат! Если я снова стану солдатом, сержантом мне будет сам дьявол!

В свете костра улыбка сержанта Джекрама была полумесяцем крови, его куртка — цвета неба над полем брани.

— Вы мои маленькие ребятки, — ревел он. — И я буду присматривать за вами.

Они прошли более шести миль, пока, наконец, Джекрам не объявил привал. Пейзаж не изменился. Здесь было больше камней, меньше деревьев. Равнина Нек была плодородна, и именно отсюда на нее смыло все плодородие; это был мир ущелий и густого кустарника, вгрызающегося в обедневшую почву. Превосходное место для укрытий. И кто-то здесь уже прятался. Этот овраг выточил ручей, но сейчас, в конце лета, он был всего лишь тоненькой струйкой, текущей между камней. Джекрам, должно быть, отыскал его по запаху, потому как заметить его с тропы было совершенно невозможно.

Пепел от костра все еще был теплым. Осмотрев его, сержант неуклюже поднялся.

— Кто-то, вроде наших вчерашних знакомых, — заявил он.

— Может, просто охотник, сержант? — спросил Маледикт.

— Мог быть, капрал, но не был, — ответил Джекрам. — Я привел вас сюда, потому что этот овраг неприметен, и здесь есть вода, и отличные посты для наблюдения вот здесь и вон там, — показал он, — и приличный навес, чтобы укрыться от дождя, и здесь нелегко нас засечь. Одним словом, стратегическое мышление. И кто-то думал точно так же прошлой ночью. Так что, пока они будут выслеживать нас повсюду, мы уютно устроимся там, где они уже смотрели. Пускай двое из вас заступят на караул немедленно.