Монстрячий взвод

— Мне нужен кофе! — раскачиваясь, простонал Маледикт.

Полли покосилась на далекую тропинку. Легкий ветер качал деревья, и золотисто-красные листья падали вниз. На мгновение ей показалось… Она поднялась. Если достаточно долго всматриваться в тени или на качающиеся ветви, то можно будет увидеть все, что угодно. Все равно, что смотреть на горящую картинку.

— Ладно, — произнесла Шафти, чем-то занимавшаяся у огня. — Может сойти. Хотя бы, пахнет, как кофе. Ну… почти как кофе. Ну… почти как кофе, если бы кофе делали из желудей.

Она поджарила несколько желудей. По крайней мере, в это время года в лесах их было полно, и все знали, что жареными желудями можно заменить кофе, так? Полли согласилась, что попытаться стоит, но, насколько она помнила, имея выбор, еще никто не говорил «Нет, я больше не притронусь к этому ужасному кофе! Теперь только желудевый заменитель, с дополнительными песчинками!»

Она взяла у Шафти кружку и передала Маледикту. Когда она наклонилась… мир изменился.

… вопвопвоп…

Небо скрыла пыль, превратившая солнце в кроваво-краный диск. На мгновение Полли увидела в небе их — огромные винты, вращающиеся в воздухе, висящие в воздухе, но направляющиеся прямо к ней…

— На него давят параллели, — прошептала Игорина у ее локтя.

— Параллели?

— Это как… вжгляд в прошлое. Об этом мы ничего не знаем. Они могут прийти отовсюду. В таком состоянии вампир подвержен любого рода воздействиям! Прошу, отдай ему этот кофе!

Маледикт схватил кружку и попытался выпить содержимое так быстро, что оно потекло по его подбородку. Они следили за глотком.

— На вкус как грязь, — произнес он, ставя кружку.

— Да, но помогло?

Маледикт взглянул вверх и моргнул.

— О, боги, эта дрянь просто ужасна.

— Мы в лесу или джунглях? Есть какие-нибудь летающие винты? — настаивала Игорина. — Сколько пальцев я показываю?

— Знаешь, Игорю лучше подобное не произносить, — сгримасничал Маледикт. — Но… ощущения… не настолько сильны теперь. Я справлюсь с ними! Я разберусь с этим.

Полли взглянула на Игорину, та пожала плечами.

— Хорошо, — сказала она и кивнула Полли немного отойти.

— Он или, возможно, она у самого края, — произнесла она.

— Ну, как и все мы, — отозвалась Полли. — Мы ведь практически не спим.

— Ты знаешь, о чем я. Я, э… взяла на себя смелость, э… подготовиться.

Безмолвно Игорина распахнула куртку, всего на мгновение. В аккуратно пришитых кармашках Полли увидела нож, деревянный кол и молоток.

— Но ведь до этого не дойдет, а?

— Надеюсь, — ответила Игорина. — Но если все же это произойдет, я — единственная среди вас, кто сможет найти сердце. Люди полагают, что оно немного левее, но…

— До этого не дойдет, — твердо произнесла Полли.

Небо было красным. До войны оставался один день.

Полли кралась по самому гребню с котелком чая. Именно чай держит армию на ногах. Помни, что реально… ну, над этим стоило задуматься. Взять, к примеру, Тонк и Лофти. Не важно, кто из них несет караул, другая все равно будет рядом. И они сидели бок о бок на упавшем дереве, уставясь на склон. И держались за руки. Они всегда держались за руки, когда были одни. Но Полли казалось, что они держат руки друг друга вовсе не как, ну, друзья. Они держались крепко, как держался бы человек, соскользнувший со скалы, за руку спасителя, боясь, что отпустить значило бы упасть.

— Чай! — произнесла она.

Девочки повернулись, и она зачерпнула им по кружке горячего чая.

— Знаете, — тихо начала она, — никто не станет ненавидеть вас, если вы уйдете сегодня.

— Ты о чем, Озз? — спросила Лофти.

— Ну, что вам нужно там? Вы сбежали из школы. Вы могли пойти куда угодно. Могу поспорить, вы двое могли бы…

— Мы остаемся, — жестко прервала ее Тонк. — Мы говорили об этом. Куда еще нам идти? Даже, если что-то следит за нами?

— Может, просто животное, — предположила Полли, сама в это не веря.

— Они так не делают, — покачала головой Тонк. — И я не думаю, чтобы это так взбудоражило Маледикта. Наверно, новые шпионы. Что ж, мы их схватим.

— Никто нас не вернет, — отозвалась Лофти.

— О. Э… хорошо, — отступая, произнесла Полли. — Мне пора, никто не любит холодный чай, а?

Она поспешила за холм. Когда Лофти и Тонк были вместе, она чувствовала себя лишней.

Уоззи была в ложбине, осматривая землю вокруг своим обычным немного беспокойным и напряженным взглядом. Когда Полли приблизилась, она повернулась.

— О, Полли, — обрадовалась девочка. — Отличные новости!

— Здорово, — слабо отозвалась она. — Люблю хорошие новости.

— Она сказала, что мы можем не носить наши темные платки.

— Что? О. Хорошо, — кивнула Полли.

— Но только потому, что мы служим Великой Цели, — продолжала Уоззи. И, так же как Блуз ставил кавычки, Уоззи могла произносить заглавные буквы.

— Что ж, хорошо, — кивнула Полли.

— Знаешь, Полли, думаю, мир стал бы гораздо лучше, если бы им управляли женщины. Не было бы войн. Конечно, в Книге эта идея названа Ужасающим Отвержением Нуггана. Это, должно быть, ошибка. Я спрошу герцогиню. Да благословенна будь чаша сия, дабы могла я испить из нее, — добавила она.

— Э, да, — кивнула Полли и задумалась: а чего она боится больше — Маледикта, который вдруг может превратиться в ужасного монстра, или Уоззи, достигшей конца некого путешествия по собственному рассудку. Она была простой служанкой на кухне, а теперь она подвергала Книгу критическому анализу и разговаривала с иконой. Это было несуразно. Те, кто ищут истину, гораздо предпочтительнее тех, кто думает, что нашел ее.

Кроме того, думала она наблюдая за Уоззи, можно полагать, что мир был бы лучше, если бы им управляли женщины, только если ты сама не знаешь женщин. Или, хотя бы, старых. Взять, к примеру, платки. Женщины должны покрывать волосы по пятницам, но в Книге об этом не было ни одного дур… чертова слова. Это просто было традицией. Так поступали лишь потому, что так поступали всегда. А если ты забывала об этом, то старухи заполучали Тебя. Глаза у них точно у ястреба. Они наверняка видят сквозь стены. И мужчины замечали это, потому как ни один из них не приближался к ним, если вдруг старая карга смотрела в их сторону так, будто уже придумала соответствующее наказание. Если где-то проводили публичные казни, особенно порки, то в передних рядах, посасывая мятные пастилки, всегда стояли старушки.

Полли забыла про свой платок. Дома она носила его по пятницам просто потому, что это было проще, чем не надевать его. Но она поклялась, что, если вернется, то ни за что уже не притронется к нему…

— Э… Уозз? — спросила она.

— Да, Полли?

— Ты ведь общаешься прямо с герцогиней, так?

— Мы разговариваем, — мечтательно ответила Уоззи.

— Ты, э, не могла бы спросить про кофе? — жалобно попросила Полли.

— Герцогиня может передвигать только очень, очень маленькие предметы, — отозвалась Уоззи.