Мор мечей

– Боюсь, наша встреча для тех, кто умеет входить в эфир, – сказал Аль-Рашиди.

Майкл и Георгий поклонились и вышли вместе с Пайамом, чтобы пофехтовать во дворе.

Дворец Аль-Рашиди был великолепен, под стать самым роскошным Дворцам, которые видел Габриэль, – а благодаря союзу видел он их немало. Блистал паркет, стены, потолки и полы были отделаны особой инкрустацией, сочетавшей в себе слоновую кость, черное дерево и различные фрагменты всех промежуточных цветов.

Магистр ожидал во дворе, выложенном мрамором. Ни один камень и ни один символ не походил на другой.

Морган почти лишился дара речи и пялился на все вокруг.

– Вы подобны богу, – заявил он.

– Ересь! – сказал Аль-Рашиди. – Но лесть все же приятна моему сердцу. Вы достигнете большего, нежели я, если вас не убьют. А теперь пойдем. У меня немного времени.

– Почему? – спросил Габриэль.

– Что ж, пожалуй, я отвечу. Я должен был умереть уже довольно давно. Около года назад. В отличие от брата Гармодия и этого юного феникса я изучал искусство некромантии. – Он горько улыбнулся. – Мою жизнь поддерживал один из паразитов, но утром я его убил. И сам умру еще до заката.

– Твою мать, – сказал Габриэль, который ругался довольно редко.

– Не стоит, – покачал головой Аль-Рашиди. – Я сотворил великий грех. Могу только надеяться, что сделанное нами искупит его.

Габриэль размышлял так же примерно каждый день.

– Не мне судить вас. Но я тоже надеюсь, что мои дела искупят мои грехи.

Морган был умен, но слишком молод, чтобы их понять.

– А почему вы не сохранили паразита, если могли им управлять?

Аль-Рашиди погладил эфирную бороду.

– Пайам задал тот же вопрос. Во-первых, мне не хватает вашей самоуверенности, я не знал, не обманывают ли меня одайн. И даже сейчас может оказаться так, что они узнают каждое мое слово. Не раскрывайте мне план. Я покажу вам кое-что. Это мой подарок вам и вашим союзникам. И я дам вам совет от имени своего господина, которого они убили. Победив одайн, убейте всех драконов.

Габриэль кивнул. Мортирмир тоже.

– Так и Гармодий говорит.

– Ты колеблешься, Красный Рыцарь, но я вижу их мысли, и они хотят сделать с вами то же самое.

Старый магистр совсем не казался умирающим. Он светился силой и здоровьем.

– Мы не сможем даже напасть без драконов, – возразил Габриэль.

– Тогда слушайте. Сейчас приводится в действие план, который разрабатывали сотни лет. И он невозможен без вас и ваших друзей. Мы знали день, когда это случится, с тех пор как госпожа Юлия нанесла на карты звезды и врата, почти сто шестьдесят лет назад. Ты говоришь, что драконы помогают нам, а я говорю…

– Вы знаете день? – Габриэль чуть не выпал из эфира.

Аль-Рашиди только отмахнулся, словно ему и вправду не хватало времени. Он провел их в комнату – в его Дворце отсутствовали коридоры, и из двора они переместились мгновенно. Стены здесь были выложены плитками глубокого синего цвета с золотыми буквами, и двух одинаковых среди них не нашлось бы.

– Если бы драконы были нашими союзниками, они бы уже отдали тебе то, что я отдаю лишь сейчас, перед смертью.

Он начал открывать заклинание такой сложности и мощи, что Габриэль, хорошо знавший сокровенные заклятия Гармодия, попятился, а Морган вскрикнул.

Аль-Рашиди научил их всему, символ за символом, и синяя комната до последней плитки перенеслась в их Дворцы, и значение золотых надписей стало понятно.

Это было не одно заклинание.

Целая сеть вложенных друг в друга чар, опирающихся на искусство некромантии и все знания об одайн. Габриэль узнал дни, когда открываются врата, и увидел простую карту сфер, куда они вели.

Габриэль читал все это, глотал, изучал. В эфире не существует времени, и они с Морганом не спешили. И наконец, под закат жизни великого человека, он спросил:

– Откуда взялось это заклинание против одайн?

– Хороший вопрос, Красный Рыцарь. Жил однажды человек, который хотел обмануть смерть. Он продал свою душу им, а заодно и нам. На каждой стороне всегда есть двойные агенты, а во вражеском лагере всегда есть разведчик. В каждом народе рождаются предатели.

– И драконы победили одайн десять тысяч лет назад?

– Так они говорят.

– Сколько энергии на это нужно? – задумался Морган.

Ему явно не терпелось попробовать свои силы.

– Очень много. Нельзя прерывать герметиста за работой, иначе ткань реальности порвется. Опасно всякое великое заклинание, но в этом случае…

Габриэль взглянул на Моргана и открыл воспоминание о мастере Смите и стоящих камнях. Аль-Рашиди просмотрел его несколько раз, обращая особое внимание на пробелы.

– Насколько я могу разглядеть в чужом Дворце, это то же самое заклинание. – Он погладил длинную бороду, как кошку. – Я озадачен, Красный Рыцарь.

– Могу ли я… изучить это заклинание, основываясь на том, что я видел?

– Да бога ради! – прервал его Мортирмир. – Конечно. Посмотри сюда и сюда.

Он повторно воспроизвел воспоминание. Габриэля это немного сбило с толку.

Потом последовала короткая пауза. Невыносимо напыщенным тоном Мортирмир объяснил, как именно его команда разгадала загадку кашля и придумала заклинания, способные с ним справиться. Аль-Рашиди выслушал его до конца, не перебивая.

– Это ведь не просто пробы и ошибки.

– Нет, мастер. Все герметические заклинания начинаются с теории. Мы попробовали определить теорию, а потом просто откидывали гипотезы, пока не осталась… точная. – Морган посмотрел на них как на студентов. – Сейчас теория понятна?

Аль-Рашиди улыбнулся, не обижаясь на семнадцатилетнего школяра, вздумавшего его учить.

– Продолжай. Покажи.

– Признаюсь, я знал, что подруга Кронмира, которая попала под их власть, говорила, что их много. Тогда возникла теория, что нет никаких одайн. Просто мириад червей, и с каждым нужно бороться по отдельности. Как будто целое, которое больше суммы своих слагаемых, теряет силу, если брать его по частям. Это основа нашей теории.