Мор

– Стой! – крикнул я.

Внимание Костюма мы с Майком отвлекли, но вот бугая его не остановили. Тот достал оружие и пальнул Донни в ногу. Майк громко выругался, я отвернулся, а Донни закричал.

– Не-ет! Я ничего не де-елал! – заныл он, хныча. – Я только документы нарисовал! Билет этот… И в базу внёс. И всё… Правда!

Донни взвыл. Мне не надо было смотреть, чтобы увидеть: бугай нажал ему на рану. Я и сам бы так сделал.

– Это Мор! Мор всё делает…

Я повернулся. Потрачено! Донни сдал нас всех. Костюм перевёл взгляд с Майка на меня, приподнял бровь и уточнил:

– Мор?

– Мор.

Костюм сделал знак своим людям и пошёл ко мне. За его спиной раздались два выстрела. Контрольных, в голову. Внутри всё застыло. Я остался один.

Костюм подошёл, снял свои извечные солнцезащитные очки, убрал в карман и обратился ко мне:

– Моё предложение ещё в силе, мистер Мор.

Он протянул моё имя, мурлыкая, словно большой кот: «Мор-р», и мне это снова не понравилось.

– А было предложение?

– Расскажите мне, как вы это сделали, и останетесь живы.

Глаза у Костюма были бледными и водянистыми, как у дохлой рыбы. Я сглотнул страх. Эта тварь убьёт любого и не задумается.

Я опустил взгляд, кивая, а сам тайком посмотрел на его руки. Чёртова нью-йоркская зима! Костюм был в перчатках.

* * *

Конференц-зал был всё ближе. Как и мой желудок к горлу. Сейчас приедет полиция, всех пересчитают по головам, проверят документы… И первым делом обнаружат меня. Я по-быстрому огляделся. В коридоре перед конференц-залом было немало народа. Секьюрити подвёл меня ко входу и указал на неприметную дверь в конце коридора.

– Вы можете воспользоваться этим туалетом.

– Спасибо, – на автомате поблагодарил я, моя голова в этот момент была занята решением совершенно иной задачи: я выбирал жертву.

На красную ковровую дорожку передо мной выскочила девчушка лет семи. Она ойкнула, замерла и подняла на меня взгляд тёмно-карих глаз.

– Миранда! – послышался окрик. К девочке подошла молодая женщина, взяла её за руку и обратилась ко мне: – Извините, пожалуйста. Моя дочь – сущая непоседа!

– Ничего страшного, – сухо ответил я, едва слыша собственный голос.

– Вы в порядке?

Я кивнул. А внутри я кричал и бил себя по лицу за то, что делал.

– Мне нужно идти, – сказал я и легонько дотронулся её локтя, отодвигая с дороги.

Дар напомнил о себе лёгким зудом. Как вибрация телефона. Вам пришло сообщение: «Вы только что убили человека. Желаете включить муки совести?»

Я не помнил, как добрался до туалета. Забежал внутрь и закрылся в одной из кабинок.

– Сопутствующий ущерб, – шептал я беззвучно. – Это сопутствующий ущерб. У меня не было выбора…

В коридоре раздался пронзительный девичий визг, к которому добавился усилившийся гомон толпы.

«Отключить муки совести», – выбрал я нужный пункт и вышел. Около дверей конференц-зала толпился народ. Людей в форме полицейских стало заметно больше. У меня не было выбора.

– Что случилось? – спросил я, хватая проходящего мимо официанта за руку.

– Не знаю, сэр, – соврал тот. – Вам лучше обратиться с этим вопросом к сотрудникам полиции.

– Спасибо, – поблагодарил я и пошёл дальше.

Я задавал вопросы, лез сквозь толпу и касался, касался, касался… Крики раздались позже. Одна смерть, две, три… И толпа запаниковала. Кто-то крикнул про яд. А может, это я шепнул пару раз, проходя мимо, а люди только услышали и поверили. Я не знаю. Я не хочу этого знать. Потому что я не просил такой судьбы и этого проклятого дара тоже не просил.

Полиция, дежурившая у выхода, не была готова к тому, что придётся останавливать обезумевшую толпу, и заслон был прорван. Люди спешно покидали отель, торопясь оказаться как можно дальше от опасного места. Я опустил голову, спрятал руки в карманы и быстро шагал прочь.

Кто-то из руководства полиции сообразил создать второй заслон, остановить людей и собрать их на улице, но было уже поздно. Я покинул здание.

Старенький «Форд» пару раз чихнул двигателем и завёлся. Я сорвал с себя бакенбарды и усы и написал сообщение Тодду: «Дело сделано». Пусть забирает деньги. Они были бы весьма кстати, после того, что я… Нет! Не хочу даже думать об этом!

Дома меня ждал горячий душ и банка холодного пива. Наконец-то я скинул с себя этот дурацкий, хоть и дорогой костюм, и привёл себя в порядок. Можно передохнуть.

Доставая из кармана сигареты и прикуривая, я заметил, как сильно трясутся руки. Почему не заметил раньше? Не хотел замечать. Я повернул кисти и присмотрелся к ладоням. В них жила смерть. Я усмехнулся. Смешно звучит.

– Жила смерть… – попробовал я эти слова на вкус, и вкус этот мне не понравился. Склизкий и холодный, будто кусок сырой рыбы.

Мне срочно нужно напиться! Я пошарил по шкафам на кухне и нашёл полупустую бутылку дешёвого коньяка. Оглядевшись, понял, что бокала или даже просто чистого стакана мне не найти: гора посуды в раковине гарантировала это со стопроцентной вероятностью.

Ничуть не расстроившись, я сорвал пробку и отхлебнул из горла. Крики – а я всё ещё слышал их, особенно тот, первый тонкий крик семилетней девочки, – стали затихать. Я нервно затянулся сигаретой и выдохнул:

– Хо-ро-шо.

Хорошо, что всё закончилось. Пару ночей меня будут мучать кошмары. Ну, может неделю или чуть больше. Поможет крепкий алкоголь и пара пачек не менее крепкого курева.

Сигарета закончилась, я достал следующую, прикурил и подошёл к окну. Нью-Йорк поливало как из ведра. Мерзкий холодный ноябрьский дождь. И ощущения от него были точно такие же, как от того, что я сделал… Мерзкие.

Я сел на широкий подоконник, отхлебнул ещё коньяка и прислонился лбом к стеклу. По окну барабанили капли, и мне казалось, что это кто-то стучит снаружи, просит пустить. Я выпил ещё.