Мор

– Попа-ался, – довольно повторил я и, подпевая задорной песенке на радио, повёз свой трофей в логово.

* * *

До места я добирался, сторонясь больших улиц. Хотелось избежать лишнего внимания. Парень в багажнике затих. Видимо, понял, что сопротивление – лишняя трата времени и сил. Выбраться из багажника было невозможно, а я к его крикам не прислушивался.

Я заехал на первый этаж фабрики и отогнал машину к дальней стене. Здесь можно прикрыть её разным хламом, чтобы спрятать от чужих глаз. Но сначала надо отвести пленника наверх. Первое, что я сделал, открыв багажник, – отшатнулся от тошнотворного запаха. Парень лежал в луже своей рвоты, его глаза закатились, а дыхание было прерывистым.

– Эй! Эй! – позвал я его. – Парень, что с тобой?

Схватил его за грудки, вытащил из багажника и посадил рядом с машиной. Похлопал по щекам. Он начал приходить в себя, что-то зашептал. Я наклонился ближе.

– Ка… Клаус…

– Клаус? Тебя зовут Клаус?

– Фобрр… – выдохнул он и захрипел.

Клаус. Фобр. Клаус…

– Клаустрофобия?!

Голова парня опустилась на грудь: то ли кивнул, то ли окончательно обессилел. Клаустрофобия! Боязнь закрытого пространства… А я вёз его в багажнике. Что ж сразу в гроб не запихал?

– Сейчас. Сейчас что-нибудь придумаю.

Я огляделся по сторонам. Вытаскивать его на улицу в таком состоянии было небезопасно. Хоть район и пустынный, но один случайный прохожий мог всё испортить. А где ещё в здании я найду открытое пространство? Мой взгляд упал на шахту лифта. Ну точно!

– Потерпи. Сейчас.

Я подхватил парня под руку и повёл, вернее поволок на себе к лифту. Второй этаж, третий, четвёртый… Пятый этаж – выход на крышу. Я вытащил парня на свежий воздух и прикрыл за нами дверь. Сначала пытался усадить его около вентиляции, но ему было плохо, он не мог сидеть сам. Пришлось сесть и уложить парня рядом, подопнув под него лист картона, чтобы он не застудил себе ничего. Парень дрожал, и я накинул на него куртку. На улице прохладно, но ему нужнее. Вскоре парень прекратил дрожать, а его дыхание выровнялось.

– Ты как? – спросил я, трогая его за плечо.

Он помотал головой и ничего не ответил. Понятно, надо дать время. Я прислонился спиной к коробу вентиляции и посмотрел наверх. Над нами расстилалось бесконечное небо Нью-Йорка. Ближе к центру города мерцание звёзд растворялось в свете, поднимающимся с улиц, но здесь, на окраине, блестящие огоньки были видны куда лучше. Так красиво… Я уже и забыл, когда последний раз смотрел на небо. Хорошо, что появился повод сделать это снова.

Опустил взгляд на парня. Моя рука лежала у него на плече, а большой палец касался щеки. И ничего не происходило. Я провёл пальцем вверх-вниз. Тепло. Такое невероятное чувство – простое человеческое тепло. Если чувствуешь его каждый день, забываешь, насколько оно прекрасно. Я поднял руку и дотронулся щеки ладонью. По телу побежали мурашки. Сколько лет я не испытывал этого. Это… Так… Тепло… Пальцы перебрались под подбородок.

Парень мотнул головой, сбрасывая мою руку, и сел.

– Ты чего? – буркнул он.

Голос у него был тихий, но при этом мелодичный. Как у гитары, если струну пальцем придерживаешь. Парень поёжился, натянул куртку на плечи, запахнулся плотнее и осмотрелся.

– Мы где? – спросил он, шмыгнул носом и потешно подтёр нос запястьем.

А я не мог ответить. Просто смотрел на него и молчал. Профиль точёный, словно из мрамора. Лицо светлое, почти белое. Не знаю, может это из-за приступа? Локоны золотистые, как у ангелов на церковных витражах, и завитые, будто он только что из парикмахерской. Красивый.

Парень оттолкнулся от земли, попытался встать, но покачнулся и завалился обратно. Снова шмыгнул носом, устроился удобнее и затих.

– Чёрт! Не прошло ещё, – проворчал он вполголоса.

Мне захотелось снова к нему прикоснуться. Он остался после этого жив. Интересно, как такое могло случиться? Я хотел узнать это… Или я хотел снова почувствовать его тепло?

– Твоя куртка? – спросил он.

Я кивнул. Парень покосился на меня, в его глазах плясали задорные бесенята.

– Подаришь?

– Нет.

– А-а, значит, говорить умеешь. Я уж думал, дар речи потерял, как меня увидел. Так пялишься. Ты это… Ты сразу знай: я не гей. Я с тобой спать не буду.

– А кто тебе сказал, что я гей?

– А чего тебе от меня надо?

Он осёкся, принюхался, пару раз чихнул, простучал карманы на куртке и выудил из одного из них пачку курева. Не спрашивая разрешения, вытащил сигарету и закурил.

– О! Так получше будет, – сказал он и выпустил в тёмное небо струйку дыма. – Так чё, чувак? Что тебе от меня надо? Вряд ли ты меня сюда просто так притащил, ради компании. Этот багажник ещё… Тьфу!

Он опустил голову и прикрыл рот тыльной стороной ладони, сдерживая тошноту.

– Извини…

– Да пошёл ты!

Парень попробовал встать, и в этот раз у него это получилось. Он выпрямился и замотал головой, оглядываясь.

– Чёрт, где мы? Это Квинс? – Он обернулся ко мне. – До метро далеко? Что здесь ближе? 103-я или Дитмарс 4 ?

Я поднялся на ноги вслед за ним и отряхнулся.

– Тебе метро зачем? Переночуешь у меня.

Парнишка прикрыл глаза и помахал перед собой сигаретой, отказываясь.

4

«103-я станция», «Дитмарс» – название станций метро

– Нет-нет-нет! Я, кажется, уже говорил. Свои ночные утехи без меня, пожалуйста! Не для тебя эта розочка цвет набирала!

Я усмехнулся, – забавно было сказано, – подошёл к парню и только сейчас заметил, насколько он мелкий. Ниже меня на голову. Странно, но худым он не выглядел, даже наоборот, был вполне плотным по телосложению. Подростки отличались более хрупкой комплекцией. Как оленята: тонкие да звонкие.

– Сколько тебе?

– Ты это… Из этих что ли… – Парень сделал пару шагов от меня. – Педофил? – спросил он и фыркнул. – Так это… Я взрослый уже. Выгляжу моложе, все говорят, ага. Но взрослый. Давно.

Он докурил, бросил окурок с крыши и проследил за ним, перегнувшись через парапет. Закрутил головой из стороны в сторону. Я был уверен, что его взгляд осмотрел каждый выступ на стене под нами. С крыши так не сбежать – это я знал наверняка.

– Сколько?

– Двадцать четыре.

Парень ответил, не обернувшись. Его внимание было поглощено другим: он искал, как уйти. Я ему помог.

– С крыши только один выход.

Он выпрямился, бросил на меня косой взгляд через плечо и посмотрел в сторону двери, через которую мы вошли. А в следующий момент со всех ног нёсся к ней. Я не спеша шёл следом.

Парень добежал до выхода, опустил ручку и дёрнул дверь на себя. Ничего. Он затряс дверь, налёг на неё плечом, ударил раз, второй, затем прислонился к ней спиной и затих.

– Один выход, один ключ.

Я помахал перед собой связкой ключей и убрал обратно в карман. Парень проводил связку грустным взглядом.

– Чего тебе нужно от меня, чел, ты можешь сказать? – спросил он, отклеился от двери и пошёл к другому краю крыши – подальше от меня.

Вопрос был разумен, только ответа у меня на него не было. Хочу тебя трогать? Ты не умираешь от моего Дара? Ты тёплый?! Что я мог ему ответить?