Море остывших желаний

– Приказано всех, кто к тебе подойдет, убирать.

– Убирать?! – вытаращился Бельмас, перепугавшись. Ему только убийств не хватало. – Он просто приколист... Отпусти его.

– Да не мечи искры, – усмехнулся Склиф. – Посидит со всем комфортом, пока ты дело сделаешь, потом отпустим, будет дальше прикалываться. А ты покатайся на его тачке. Хорошая тачка. – И любовно погладил автомобиль по крыше. Опять наклонился. – А ты, Бельмо, что тут делал?

– Зашел посидеть под сенью деревьев, – буркнул он. – Нельзя, да?

– Да сиди. Только ни к кому не заходи. Ты же помнишь, что твои бабы у нас?

– Помню, помню.

– Вот и молодец. Не стоит пополнять количество заложников. – Склиф покрутил в руке пистолет Артура, протянул его Бельмасу. – Возьми, если хочешь.

– Не ношу оружия.

– Это газовый, – пренебрежительно сказал Склиф.

– Все равно – нет.

– Тогда гудбай.

Склиф кинул ключи на сиденье и отчалил. Машина с Артуром укатила. Но это не значит, что они все укатили. Итак, за ним следят.

– Ну, ладно... – скрипнув зубами, произнес вслух Бельмас, пересел на сиденье водителя, завел мотор. – Не от таких убегал.

Теперь он был внимателен, по дороге пытался определить, кто за ним едет. Не заметил. Невидимки, что ли? Или меняются? Вполне может быть. Значит, у Шаха задница горит сильно. Осталось посадить его на раскаленную сковороду, чтоб окончательно поджарился.

Пригнал авто на ту же стоянку, где оставил с Державой и Горбушей свой транспорт, поставил. Заплатил за оба автомобиля за несколько суток вперед, предположив, что не скоро удастся их забрать. Ему не нужны сейчас проблемы с чужой машиной, а нужны Держава и Горбуша. Они-то где? Звонил им до самой темноты, лишь бы время потянуть. Темнота не только друг молодежи, она подруга тех, кто выбрал ночь, кто начинает новый день с наступлением сумерек. Так сложилось, что и у Бельмаса большая часть жизни проходила под покровом темноты, значит, она и его друг. С ее благословения он будет «крутить педали», потому что ему на некоторое время надо уйти от шакалов Шаха.

Артуру надели мешок на голову, под которым он едва не задохнулся. Испытал страшные минуты, когда его везли неизвестно куда, думал, что прикончат, искал в памяти, кому крупно насолил. И не находил причин, не связывая свое похищение с Бельмасом.

Его не пришили, а куда-то привезли, вели, держа под руки, затем втолкнули в помещение, пахнущее потом и краской. Он упал на холодный пол, снял мешок, огляделся. Помещение полуподвальное, если судить по окну под потолком, но чистое, почти пустое, если не считать небольшого стола под окном, ведра, накрытого крышкой, и надувных матрацев прямо на полу. В полумраке он заметил две фигуры у стены, полюбопытствовал:

– Вы кто?

– Люди, – ответил Держава.

– Вижу, что не столбы, – поднимаясь на ноги, сказал Артур. – Не скажете, где я нахожусь?

– В подвале.

Исчерпывающий ответ. Артур догадался, что у товарища по заключению нет желания с ним разговаривать, в подобных случаях желательно не приставать. Но он не мог примириться с идиотским положением арестанта, полной неясностью и мандражом, который не отпускал с того момента, когда на него напали.

– Но подвал в доме, – сказал Артур. – Чей это дом?

– Шаха, – так же вяло бросил Держава.

– Чей?! – У Артура вытянулось лицо и вылезли наружу глаза.

– Шаха. Его еще как-то зовут, я забыл.

– Фарид, – произнес Артур потерянно.

Вот теперь он живо связал свое похищение с убийством отца. Но! Почему-то янычары Шаха (так его людей называл отец) отпустили Бельмаса. Значит, оба заодно. Артур сел на свободный матрац, облокотившись спиной о стену, помолчал с полчаса, потом обратился к двум арестантам:

– Может, познакомимся?

– Зачем?

– Мало ли, может, придется по имени обратиться друг к другу. Меня зовут Артур.

– Меня Держава, его Горбуша.

– А почему он молчит?

– Немой.

– В смысле? – не понял Артур.

– Ты немых никогда не видел?

– За что вас сюда кинули? – продолжил налаживать контакт Артур.

– Мимо проходили, – отговорился Держава.

Внезапно в полуподвальном помещении загорелся свет, узники прищурились. Какой-то парень внес поднос с едой и тарелками, поставил на стол и ушел. Держава и Горбуша приступили к ужину, стоя у стола, как на фуршете.

– А ты? – повернулся к Артуру Держава.

– Не хочу.

– Зря. Хавка ништяк. Даже пиво.

В это время Шах наклонился к подвальному окошку, заглянул внутрь, выпрямился. Маска недовольства на его лице, а такое случалось редко, насторожила Склифа. Еще не зная, чем недоволен шеф, Склиф поспешил объяснить:

– Он угрожал Бельму. Пистолетом.

– Это сын Японца Артур. Что прикажешь с ним теперь делать?

– Ты сам сказал, всех забирать, кто вступает с Бельмом в контакт. А этот угрожал... На нем же имя с фамилией не написаны.

Желваки ходили на скулах Шаха, что означало крайнюю степень злости. Но что поделать, когда у исполнителей мозгов меньше, чем у курицы?

– Его отца застрелили, ты притаранил Артура сюда. Ну и кто теперь сделал Японца? Его же выпускать нельзя!

– Так это... не выпускай.

Шах метнул в подручного злые молнии и двинул к главному входу в дом.

А наверху царила атмосфера уныния. Женщины спали на одной тахте, отдав другую единственному мужчине, но не из уважения – так распорядилась Ксения, не желавшая даже сидеть с ним рядом. Правда, пикировки прекратились, Святославу и Ксении надоело цапаться, теперь они больше молчали, что тоже не устроило Сандру. Во время их перепалок она хоть как-то развлекалась и забывала, где находится. Когда же бывшие любовники повесили носы, она им так и сказала:

– Лучше б ругались. – И делала слабые попытки вовлечь узников в разговор. – Сколько нам еще здесь сидеть?

– Все зависит от твоего отца, – сказала Ксения. – Ты разве не поняла?

– Да все я поняла, – махнула рукой Сандра. – Но, знаете ли, сидеть и ждать – это не по мне. Даже простыней не дали, сволочи! Мы бы их связали и...

– И спустились бы прямо в руки бандитам, – закончил ее фразу Слава.

– У тебя всегда такой мрачный взгляд на вещи? – спросила она.

– Всегда, – ответила вместо него Ксения, только без напора, а устало. – Раньше я принимала его занудство за особый шарм. Господи, что там с моей Дуней? Я оставила ребенка на чужую женщину!

– Не выгонит же она ее, – вставил Слава.

– Помолчи, – огрызнулась Ксения. – Без тебя тошно.

– Всем плохо, – не унимался тот.

– А я бы попробовала спуститься по простыням, – вздохнула Сандра. – И помыться не дают. Не могу уже, вся одежда потом провоняла.

– Терпи, – бросил ей Слава. – И жди папу.

А другого и не дано. Но вдруг Славу увели. Может, освободили?

Нет, не освободили.

Тот же молодой человек зашел в подвал за подносом, а за ним еще двое, которые втолкнули Святослава. Один из конвоиров показался Державе знакомым, и он же вдруг набычился, недобро глядя на узника.