Море смеялось

– Берите, не жалко! – ответили удивленно мы.

Покидая наш «гостеприимный» склад, он на лопату положил рубль. Вскоре на пороге нашего склада появились его коллеги по «цеху» и в конечном результате на лопате оказалось… восемнадцать рублей!? Вот это был фокус!? Это же целых шесть тонн угля, как раз остававшиеся еще в вагоне?! Даже как-то поднялось настроение! Вот что значит "научный подход к повышению производительности через материальное стимулирование труда"! Через пару часов снова подошел еще один «южный» поезд. На этот раз «улов» наш был существенно скромнее всего "червонец"!? Но сам факт столь «легкого» отъема денег у «населения» нас удивил и позабавил. Часам к восьми вечера мы справились уже ставшим ненавистным вагоном, получили в конторе заработанные деньги и отправились мыться и отдыхать.

На следующее утро мы решали, как грамотно распорядиться заработанными деньгами. Мы решили заплатить чертежнику за выполнение двух курсовых работ – по курсам " Машиностроение и детали машин, механизмов…" и "Кораблестроительное черчение и архитектура корабля". Кстати, о последнем предмете, точнее о преподавателе того предмета следует сказать особо. Примерно с тысяча девятьсот семьдесят восьмого по тысяча девятьсот восемьдесят первый год он преподавал по межправительственному соглашению в США – в Массачусетском технологическом институте, в знаменитом Кембридже. Следует отметить, что в те годы в Болгарию то не каждого пускали, а уж в США и подавно. "Набравшись там импортных замашек" он устроил нам настоящий террор. Например, на предыдущей зимней сессии, когда я сдавал ему экзамен, я простоял у «доски» почти шесть часов (!), ответив на множество вопросов практически по всему курсу лекций. Наш "американский парень" был не слишком «щедрым» на отличные оценки и искренне полагал, что "вероятного противника" готовят куда как лучше, а некоторые его коллеги по цеху проявляют к курсантам "излишние милосердие, мягкость и гуманизм". Во главу угла были заложены основные принципы "железного Дзержинского" воспитания будущих морских офицеров – кораблестроителей: аскетизм в желаниях, амбициозная жадность в устремлениях и познаниях, высокий интеллект и высочайшая культура поведения. Высочайшая жизненная «планка», которую всем нам нужно преодолеть!? Но этот «деспот» по сравнению с «дедушкой» Муру оказался просто «мальчиком», в чем не стеснялся сам и признаваться. Но об этом «зубре» кораблестроительной науки повествование еще впереди, а пока…

Юрка где-то в городе нашел какого-то чертежника, который согласился накарябать два домкрата формата А2 по «двадцатке» за каждый курсовой. Через неделю мы с Юриком уже ходили в "передовиках производства". Настала очередь "Архитектуры…"?! И тут у нас вышла «трагическая» ошибка в наших расчетах. Во-первых, у нас оказались разные варианты чертежей. Во-вторых, необходимо было сделать аксонометрию предлагаемой корабельной секции, то есть развернуть ее под углом сорок пять градусов (а не «тупо» перерисовать), для чего необходимо было использовать "опыт предыдущих поколений". И наконец, в третьих, для всего этого необходимо было время, которое "текло неумолимо в праздности и развлечениях". А как сказал известный классик: "Время – деньги!" И вскоре "наши финансы запели романсы"! Необходимо было что-то предпринимать! Да и в «самоволки» приходилось теперь ходить с оглядкой на усиливающийся контроль. И все же гениальный выдумщик Юрка нашел решение проблемы весьма хитроумным способом?! Правда не без доли везения, риска и даже… кражи и мошенничества. Одним словом – "ловкий… бестия"!

Исходя из ранее намеченного плана, мы с Юриком «заступили» дежурными на КПП. Помощником дежурного по училищу заступил наш друган с четвертого курса, который и принимал-выдавал ключи от несекретных кафедр с Главной корабельной доски. Когда мы с Юркой отправились поздно вечером «отдыхать», то прихватили с собой ключи от кафедры вместе с оттиском печати, так как все помещения при закрытии опечатываются. Проникли на кафедру в лучших традициях Джеймса Бонда, предварительно разувшись, чтобы не наследить на палубе, выбрали «отличные» работы по своим вариантам и даже для третьего нашего дневального Кисы и благополучно закрыв и опечатав кабинет, отбыли восвояси. Первый этап Юркиного гениального плана был успешно завершен!

Второй частью плана предусматривалось "размещение заказа" у нашего знакомого чертежника. Мы искренне полагали, что «полтинника» вполне будет достаточно, вернулся из города с «переговоров» расстроенный Юрик и сказал, что этот "нехороший человек Василий Алибабаевич – Вася" сначала запросил по «полтинничку» за каждый лист формата уже А1, но потом "милостиво опустился до семидесяти" за оба чертежа. Но даже этой «семидесяти» у нас уже не было!? На повестку дня встал известный русский вопрос: "?" " А ху… его знает, что делать?" Но вскоре уже я придумал такой же простой ответ: "Тупо кинуть!?" И снова как в пинг-понге:

– Где и когда?

– В воскресенье и на площади Мира.

– Почему именно там?

– Зимой мы с Устинычем были в патруле, и от нас убегал один «пехотинец». В подъезд дома со стороны площади Мира забежал, подъезд оказался проходной. Боец на Московский проспект выбежал и был таков.

– Поехали, посмотрим место.

– Поехали.

Мы внимательно изучили " поле предстоящего театра военных действий" и остались вполне довольные своим выбором. Наступило долгожданное воскресное утро, и мы с Юркой отправились на «задание». План наш был гениально прост: Юрик встречает «клиента» у станции метро и предупреждает его, что находимся в «самоволке» и опасаемся гарнизонного патруля, поэтому следует быть предельно осторожным и "внимательно рассмотреть чертежи" в некоем укромном от посторонних глаз месте. Затем он «ведет» клиента к нашему подъезду, где нахожусь я. Как только мы берем в руки чертежи и начинаем их «изучать», кричу: «Патруль»! И мы, прихватив чертежи, вбегаем в подъезд и далее по маршруту…

Мой компаньон отправился встречать клиента, а я принялся ждать, попутно наблюдая за Юркой. И действительно, из метро вышел гарнизонный патруль и первым делом проверил документы у… Юрки?! Если бы в этот момент появился чертежник, то весь наш план "пошел бы на смарку"!?

– Почему вы находитесь в городе в неурочное время, товарищ курсант? У вас в билете указано время увольнения с десяти утра, а сейчас только девять сорок пять?

– Так с утренней тренировки еду, товарищ капитан. – Чуть виновато ответил мой "коллега".

– Каким видом спорта занимаетесь? – Поинтересовался начальник патруля.

– Борьбой. Дзюдо!

– И как успехи?

– Чемпион Ленинграда.

– Ладно, успехов в учебе и борьбе! – вернул увольнительный билет начальник патруля и двинулся со своими патрульными в сторону автовокзала. На сердце «отлегло». Как позже признался Юрка, все про себя молился, чтобы «лох» не появился не ко времени. Но нужно отдать должное нашему "многоуважаемому клиенту", что он появился как раз вовремя и даже с некоторым опозданием. Повстречавшись у входа метрополитена, они направились ко мне. Впереди шел смущенный предстоящей «сделкой» Юрик, а следом за ним… настоящий великан, человек – гора! При Юркиных метр восемьдесят пять на фоне чертежника он выглядел карликом, а я так вообще лилипутом при Гулливере. Позже Юрка так хохотал при виде тогда моей испуганной бледно – серой от страха рожи. Я честно признался, что в первый момент "знакомства с клиентом чуть в штаны не наложил от перспективы быть раздавленным как клоп в случае неудачного исхода операции". Наверное, во мне "умер великий комик"!? Но я так натурально сыграл свою роль, что клиент принял "все за чистую монету" и даже не заметил подвоха. С перепугу быть пойманным я бежал без оглядки почти до самого Исаакия.

– Стой, Костяк, стой! – кричал, весело смеясь Юрка. Мы сделали "это"!

– Да уж, – согласился, остановившись и отдышавшись, я, боязливо оглядываясь по сторонам. НУ, Юрок, я и присрал по правде сказать! Где ты такого «Вия» нашел?!

– А я, глядя на тебя, чуть не заржал. Ты прямо онемел как соляной столб. Я тебя толкаю, а ты ни гу-гу. Но молодец все же, потом.

И мы, весело смеясь над своими страхами и клиентом, отправились в училище. В понедельник мы в "передовом авангарде учебного отряда" на «отлично» защитили курсовые и снова "пустились во все тяжкое". Ведь на дворе царствовала Весна! Время любить и радоваться наступившей Юности. А время с конца второго курса и по начало пятого самое счастливое и беззаботное для любого курсанта. Когда заслуженного адмирала спросили:

– Когда вы были наиболее счастливы?

– Когда я был холостым желторотым лейтенантом! – ответил пожилой и отмеченный наградами "морской волк".

Через неделю наступали продолжительные майские праздники, и естественно, что мы к ним «готовились». Как обычно, накануне больших увольнительных все становиться «послушными» и «пушистыми». Ведь кому охота "про дневалить вне очереди" все майские праздники?! Объявляется "большая приборка". Все драится, моется, чистится, убирается и натирается. Полный аврал! Мое "рабочее место" было на кафедре "Сопротивление материалов", где я стал невольным свидетелем одного интереснейшего разговора?! Кафедра " Сопротивление материалов" размещалась в отдельно стоящем небольшом двухэтажном здании во внутреннем дворе Адмиралтейства и относилась к нашему факультету. Начальником кафедры был капитан первого ранга, но лекции нам читал отставной полковник – летчик Михаил Иванович, а практические занятия проводила очень симпатичная и миловидная женщина Татьяна Петровна. Вот между этими внешне такими разными и по половому признаку, и возрасту, и по внешности людьми и произошел этот интереснейший диалог, вольным или невольным свидетелем я и стал. И мне даже пришлось дать клятву, которую теперь по прошествии двадцати пяти лет могу нарушить и рассказать.

Внешне Михаил Иванович был неприметным, невысокого роста и достаточно физически и в плане здоровья крепким еще мужчиной, несмотря на участие в ВОВ, о чем свидетельствовали боевые ордена и медали. Татьяна Петровна же напротив, была высокой красивой женщиной " чуть за сорок" с большими бирюзовыми как блюдца озер голубыми глазами. Она так грациозно курила папиросы "Герцеговина Флор" при помощи длинного янтарного мундштука и изящных музыкальных пальчиков как у пианистов, что у многих «сопливых» мальчишек в "заду дыханье замирало". И это последнее обстоятельство, кажется, ее забавляло!?