Мореход

Большинство моих людей их плоские лица не очень различали, но лично я за две докады пребывания здесь, знал многих даже по имени. В данном случае пожаловал Лиин с компанией, старший сын местного главы рода, а так же Шин с дружками, богатей из соседнего посёлка, который находится в двенадцати километрах выше по реке.

– Купеса Рэд!
– воскликнул Шин, - хоцу зелезный доха.

– Ты же знаешь, этот доспех стоит много, у тебя не было столько мехов, - ответил ему.

– Моя сицяс есть много, - самодовольно ответил тот.

– Цё присол?
– к нему подбежал Лиин и толкнул животом, - Моя зелезный доха! Моя привёз больсе, цем много!

– Твоя цё, а?! Сама ходи проць!
– Шин в свою очередь надул живот, подал грудь вперёд и толкнул Лиина.

Команды обеих сторон стали подтягиваться ближе и стало ясно, что общей свалки не избежать.

– Стоять!
– воскликнул я и поднял руку, - Показывайте свои меха, у кого их больше, того и доспех. А может ни у одного, ни у другого не хватит?

– Нет, моя хватит, моя много!
– сказал Шин и его дружки стали вытаскивать соболей и бобровые меха.

На первый взгляд, по меркам империи здесь лежало огромное богатство, не менее, чем на сто золотых. Честно говоря, в местных реалиях торговать такими вещами, как мечи и доспехи, совсем не выгодно, даже из расчёта металлоёмкости за них нужно ломить несусветную цену, но продать дороже, чем в три-четыре раза от имперской цены не получается. За многие годы торговых отношений с дикарями, номенклатура товаров, пользующихся высоким спросом, давно определена, и за тот же обычный железный нож или мерку вина здесь можно получить десятикратный подъём. И всё же по рекомендации Лагоса, чтобы не тащить обратно добытые в бою трофеи, мы их выложили на продажу и потихоньку реализовали. Остался лишь ламинарный доспех и боевые луки со стрелами, которые дикарям даже не показывали.

– Ха!
– воскликнул Лиин, - Моя больсе, цем много!

И действительно, его голубые выдры перетянули бурых бобров, поэтому Лагос тут же снял с крюков и передал счастливому Лиину доспех, шлем с личиной, поножи и кожаные штаны с железными набедренными пластинами и наколенниками. Когда тот с довольной командой отъезжал, посмеиваясь над неудачником, Шин натурально заплакал, при этом дружки его стали успокаивать. Такое поведение боевитой молодёжи меня шокировало окончательно.

– Да не расстраивайся ты, - между тем Лагос подошёл к нему и хлопнул по плечу, - Тот доспех и на него, и на тебя большой.

– Не понимаю, зачем они его вообще покупают, - я не переставал удивляться, - тем более, что работать с металлами они не умеют, и исправить его не смогут?

– Ну, как же, - Лагос развернулся ко мне и пожал плечами, - для статуса!

А в это время Шин, вытирая слёзы, подбежал ко мне, поклонился и стал хватать руками полы моего халата.

– Рэд, бери моя меха, весь бери! Твоя привези следуюций зима зелезный доха, луцций, цем дал поганый Лиин, а? Моя будет долзник, исцо бобра принесу, целый рука!

– Шин, на следующий год я не приеду, у меня будут другие планы...

– Что ты за торговец, Рэд, уважь человека, - Лагос толкнул меня локтём, - Тебе идёт в руки целое состояние, а ты отказываешься брать!

– Зачем же человека обманывать, если я абсолютно точно знаю, что в будущем году не приеду.

– Я знаю, что ты не поедешь, но караван всё равно будет возглавлять Илана, - сказал Лагос.

– С чего ты взял?
– тихо спросил у него.

– Слышал, как шаманка вчера говорила.

– Никуда я её не собираюсь отпускать!
– резко возразил и внимательно посмотрел ему в глаза, - А ты что, знаешь язык ахемени?

– Немного знаю, - ответил он.

– А ещё кто из наших знает?

– Котяй, но он выучил лишь несколько слов, типа: 'Давай золото! Давай серебро! Упала, раздвинула ноги или становись раком!'

– Понятно, а ты никому ничего не рассказывал?

– Нет, но после того, как расправились с собаками, все наши и так знают, что не только Илана, но и ты сам отмечен богами. А когда сюда впервые пожаловала старая шаманка, то я в этом ещё больше убедился. Но нет, никому ни о чём не рассказывал и не расскажу. Считай, что я поступил к тебе на службу до смерти.

Оглянувшись, заметил внимательный и укоризненный взгляд Иланы, после чего посмотрел на Лагоса, затем на выражение лица несчастного Шина, который в моих глазах опустился по самое не могу. Мне глубоко наплевать, что после моего отказа он будет опущен в глазах прочих аборигенов, но махнул рукой и принял решение к обоюдному удовлетворению сторон.

– Эх, твою мать, ведьмины штучки!
– воскликнул в сердцах, с минуту подумал, затем вытащил из арбы мерило 'имперский шанг' и сунул Шину в руки, украдкой сделав наладонником несколько снимков.

– Это таким образом снимается мерка, так что к следующей зиме получишь железный доспех, подогнанный по размеру, - разъяснил ему.

– Моя полуцит самый луцций зелезный доха?!
– узкоглазое лицо Шина засияло счастьем, - Твоя привезёт, всем сказу!

К моменту прощания с довольными аборигенами поспел завтрак, а ещё через полчаса наш караван тронулся в обратный путь.

Переход через тайгу, длиной в полтысячи километров прошёл спокойно и совершенно без каких либо эксцессов, в дороге на нас никто не нападал, ни люди, ни дикие звери. О коммерческих результатах похода говорить было рано, мы лишь вышли к степи и впереди ожидал ряд незавершённых дел, но уже сейчас нужно отдать должное честности дикарей: за выданные в долг товары они рассчитались полностью.

Глава 7

Река, ледяной покров которой прослужил нам отличной транспортной артерией для проникновения вглубь таёжной страны, сделала петлю и повернула на запад, навстречу с Большой рекой. А наш караван выбрался на пологий берег и, оставив за спиной поросшую исполинскими деревьями тайгу, двинулся на юго-восток, в направлении далёких гор. К их подножью надеялись добраться в течение девяти дней, тем более что идти обратно было гораздо легче, теперь ветер дул не в лицо, а в спину. Но, как говорит Лагос, мы предполагаем, а боги располагают.