Морфы

И вот, когда я была на коне и в необычно приподнятом настроении, случился этот сон.

Мальчик совсем не выглядел обделенным вниманием, но наш совсем не кукольно-театральный вид и его заставил поступиться с долей скепсиса. По крайней мере, рассматривал он нас с жадным любопытством.

– Я не верю в Деда Мороза, - заявил он, сунув руки в карманы.

– Мне это не мешает, - спокойно ответил Кошмарыч, пригладив свою бороду.
– Можешь не верить, я дозволяю.

Пацан весь покраснел от обиды и надулся. Я прикинула по виду сновидца — он был постарше Мортимера, но младше Ани. Хотя... девочки взрослеют рано. Может, ему и было около тринадцати. Вряд ли больше. Но если он хотел нас поразить тем, что не верит в сказку, то он опоздал. Лет на пять, я так думаю.

– И чуда настоящего вы сделать не можете, - продолжил мальчишка с упорством.
– Подарки в мешок сложить любой может и бороду нацепить. А я хочу как в сказке. Хочу, чтобы она прыгнула через огонь и растаяла!

Мальчишка ткнул пальцем в меня. Затурканная разнообразием чудес, которые у нас просили дети, я всерьез задумалась, как осуществить требуемое. Технически я не была слепленной из снега даже иллюзорно. Но практически это вполне можно было осуществить. Кощей бы локти сгрыз от зависти — такой вид смерти ему точно в голову не приходил.

Но прежде, чем я успела что-то произнести, Кошмарыч задвинул меня за спину и снял теплые краги. Из-за спины мне было почти ничего не видно, но то, как голые кисти рук мастера обрастают шерстью, а его ногти отрастают крючковатыми прозрачными как слюда когтями, я не могла пропустить. А потом он сам заметно увеличился в росте, пожалуй, я теперь едва дотягивалась до его подмышки, его шуба трещала по швам, наливаясь как синяк багровой кровью. Со скрежетом полезли рога, сбрасывая с головы Кошмарыча шапку. Я ущипнула себя за руку, но проснуться в чужом сне я не могла. И отвлекать мастера вопросами вроде «В кого это вы превратились» почему-то не хотелось. Впрочем, тут мне помог сновидец.

– К-к-крампус, - пропищал мальчишка, мигом растеряв весь свой наглый вид.

– Ты был плохим мальчиком?
– проскрежетал Кошмарыч. Не знаю как пацан, а я немедленно пообещала себе быть хорошей девочкой. По крайней мере, на лекциях мастера точно.

– Но дед Мороз не может быть Крампусом, - дрожащим голосом пробормотал мальчишка. И чего он до сих пор не просыпается? Разве что Кошмарыч его удерживает во сне... Интересно, а он так может?
– Это же не наша сказка...

Острые когти того чудовища, в которое превратился мой преподаватель, вспороли мешок с подарками, только вместо карт или подарков оттуда в облаке черной пыли высыпались угли.

– Хорошая вещь — глобализация, - прохрипел Кошмарыч с глухим смешком. Для мальчишки это оказалось слишком. Сон вспыхнул и свернулся, выкидывая нас за свои пределы.

Я наконец смогла разглядеть преподавателя. Что ж, теперь было видно, что это мастер Кошмаров, а не просто так, теоретик какой.

– Это было обязательно?
– спросила я. Страха почему-то не было. Наверное, потому что я уже выросла и ко мне такое чудо прийти не могло. Ну или потому что глаза у Крампуса были прежние. Серые и равнодушные.

– Не люблю таких вот, - пояснил Кошмарыч, с каждым словом всё больше становясь собой.
– В самом лучшем случае такие мальчики вырастают в нудных скептиков, в худшем они отравляют жизнь окружающих до тех пор, пока кто-то не ломает свою жизнь о неожиданно хрупкие конечности и черепушки этих мальчиков. И потом, он ведь не чуда хотел. Он хотел показательной смерти. А мы тут не фокусы показываем.

Я могла бы сказать, что как раз в основном фокусы. Эти дети проснутся, и всё останется по-прежнему. Больные будут больными, сироты — сиротами, а этот пацан найдет под ёлкой подарки, а не кучку угля. Но я промолчала. Для Кошмарыча в этом было что-то личное, и в этот раз я не собиралась влезать со своими догадками.

– Некоторые вещи просто происходят, - наконец произнес Кошмарыч.
– Вне зависимости от того, хороший человек перед нами или нет. И вот некоторые люди просто озлоблены. Сами по себе. Не от того, что в их жизни случились плохие вещи. А от того, что они сами — та плохая вещь, что случилась с кем-то.

– Я с этими новогодними праздниками поседею скоро, - только и сказала я, выражая этим всё свое мнение не только о последнем происшествии, но и работе с Кошмарычем, постоянной тоской, которая оставалась со мной под блеском всей этой сновидческой мишуры.

– Не стоит, - как обычно равнодушно ответил мастер.
– Тебе не пойдет.

– А, ну если только из-за этого, - буркнула я себе под нос, чтобы оставить последнее слово за собой.

– В Новый год отдыхаем, почти никто не спит, а кто спит — в особых снах не нуждается, - тем временем продолжал Кошмарыч, не обращая никакого внимания на мое недовольное лицо.
– Я смотрел твой рейтинг, и вот что удивительно — хотя среди первокурсников ни у кого нет таких высоких показателей по кошмарам, я не могу поставить тебе зачет. Ты понимаешь, почему?

Я заинтересованно пыталась пальцем проковырять дырку в шубке.

– Понимаешь, - кивнул Кошмарыч.
– Нет ни одного кошмара, который ты создала бы сама, а не попала в него как кур в ощип. За невезучесть у нас зачеты пока еще не ставят.

– А зря, - снова буркнула я.
– Вот кому я в новогодние праздники могу с кошмаром присниться?

– Список висит там же, где запись в Снегурки, странно, что ты не заметила, - отозвался Кошмарыч.
– Не такой уж маленький список, между прочим. На фоне обжорства многим будут кошмары сниться. Но договоримся на берегу — я не приму от тебя очередной героической смерти. Ты должна пугать, а не пугаться.

– Хорошо, - кисло ответила я, и с облегчением шагнула прямо в коридор Университета. Лишь теперь я поняла, как помог мне мастер, ненавязчиво отправив подальше — я поняла, что только сейчас начала дышать полной грудью. Крампус или что это там было — напугал меня куда сильнее, чем я представляла.

Я долго копалась в списке, выбирая что-то по вкусу, и наконец остановилась на каком-то типе с фобией змей. С бестиологией у меня было не очень, а вот Жюль уже дошел до химерологии, и я собиралась немного сжульничать. Самую капельку.

… - Чудесно, - спустя пару часов Кошмарыч с недоумением оглядывал меня и смущенного Жюля.
– Юноша, зачем вы связались с этой девицей?

Не думаю, что он хотел меня обидеть, но прозвучало это не очень. Впрочем, я готова была это пропустить мимо ушей, если он сумеет нам помочь.

– Мы друзья, - отозвался Жюль, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я виновато шевельнула хвостом и едва не сбила стоящую в углу кабинета старинную вазу.

– То есть, вы со всеми друзьями такое проделываете?
– уточнил Кошмарыч скептически. Жюль шмыгнул носом. У теоретиков черный рыцарь появлялся редко, и поэтому те к нему не привыкли как мы.