Моритур

— Раз уж мы с тобой в кои веки остались вдвоем, то предлагаю устроить девичник.

— Я только за. — Селена похлопала в ладоши. — Если честно, я устала и рада этому неожиданному выходному. Тяжело приплетаться домой ближе к ночи, лишь бы только поспать, а потом снова учится, учиться и еще раз учиться. Быть будущей стратерой — это, конечно, почетно и куда лучше, чем быть мертвой, но я скучаю по нашей обычной жизни и простым девчачьим посиделкам.

— Как тебе идея бесед по душам под мороженное? — Лиза достала из морозилки парочку упаковок Баскин Робинса, которые появились там благодаря Мэшеру. Только он заполнял холодильник ее любимыми продуктами.

— Идеально! — Селена растянулась в улыбке. — Я уже лет сто не ела мороженого. Наверно, с тех самых пор, как все это началось.

— Я тоже. — призналась Лиза. — Иногда мне кажется, что все наши весёлые вечера и книжные посиделки были в какой-то другой жизни и вообще не с нами. В этой же остались только проблемы, и сыплются они одна за одной.

— И когда тебе кажется, что вроде бы все разрешилось, наваливается ещё какая-нибудь напасть или привет горячий передают. — Селена вспомнила последний разговор с мамой.

— Валентина Викторовна снова звонила и говорила, что ты бессовестная дочь и позоришь ее «голубую кровь», а вот Кати мать любит и на руках носит? — Лиза быстро поняла о каком горячем привете идёт речь. — Что она купила своей маман на этот раз: скрипку Страдивари или домик в Провансе?

— На святое пока не покушалась. — улыбнулась Селена. — Телефон только новый и в санаторий отправила.

— А твоя маман небось хочет с теть Леной пиписьками померяться за твой счёт и чтоб ее обязательно оказалась покраше, да? Ой, простите, что же я такое говорю. Где же мои манеры?! — Лиза закатила глаза. — Приличные же леди меряются количеством жемчужин на бусиках, кардиганов на пуговках и столовым серебром с фамильными драгоценностями. А ежели повезет, то еще и заплесневелыми дворянскими титулами. Но никак не пиписьками, ибо те запрятаны в панталончики с кружевами и являть их миру — дурной тон. Правда так горячо любимая твоей ма-ма Кати об этом так удачно позабыла, что пришлась по вкусу арабским джентльменам, не обремененным нормами морали, зато обремененным деньгами.

Селена от смеха выплюнула мороженное.

А вот Лизе, которая хорошо знала свою подругу, работающую в библиотеке ради вечно «больной» мамы и ее прихотей, смешно не было, потому она уточнила:

— Я же надеюсь, что ты не собираешься ей новый айфон покупать и в пансионат на воды отравлять? Твои же только из санатория вернулись, из твоего кармана оплаченного, между прочим.

— Нет. — Селена проглотила правду вместе с ложечкой мороженного.

— А я вот по глазам вижу, что хочешь. Признавайся, уже купила телефон, да? — нависла над подругой Лиза.

Селена сдалась без боя:

— Курьер вчера доставил. Тоже последней модели и с самым большим объёмом памяти как у теть Лены, но еще и в редком фиолетовом цвете, который Катька достать не смогла.

— Селена, блин! Я тебе сколько раз говорила не идти у неё на поводу! Ты что, говорила ей какая у тебя тут суперстипендия плюс «кустодиамские» что ли?

— Ну, конечно, это же моя мама. Я ей сказала какая у меня теперь большая суммарная стипендия. Тем более мне хотелось, чтобы она мною гордилась. Ведь стипендию я заслужила, что в университете, что здесь.

— Заслужила, не спорю. Только тебе нужно полгода копить, чтобы такой телефон купить, денег у тебя только на шестую часть. Остальные где взяла?

— Вар дал.

— Ну хотя бы Вар, а не микрозайм, как в прошлый раз. — Лизу аж передернуло от воспоминаний о том, как Селена «радовала» маму новым телевизором полгода назад и как она лично этот микрозайм погашала и подруге долг прощала, чтобы та еще на одну подработку не устраивалась. А планировала в развитие своего и без того крошечного бизнеса вложится. — Но с ним я все равно поговорю. Договорились же, не давать тебе идти на поводу твоей мамы.

— Не надо с ним разговаривать! — выпалила девушка.

— Почему? — Лиза заподозрила неладное.

— Ну… — замялась Селена. — Он не давал мне денег на телефон….

— В смысле не давал? А кто тогда давал?!

— Ну давал, конечно, давал, но не на телефон. Я попросила его на помощь исчезающим Уссурийским тиграм денежку дать. Он же все равно говорил, что у него денег много, а тратить ему некуда. И еще сказал, что я могу хоть все взять, ему все равно еще выдадут. Вот я немножко маме и взяла.

— Это ты не Уссурийским тиграм помогла, это ты одной королевской кобре подмогла. Удружила новую цацку. Она недельку ей поиграется и новую затребует. А когда снова позвонит, ты на кого денежку будешь просить, на бездомных котиков или на новые мозги одной глупой девочке?

— Ну Лиза… Давай же закроем тему.

— Давай, конечно, давай. Давай снова закроем эту тему. Но я все равно скажу, что врать своему парню — хреновое занятие. Особенно в плане денег, которые ты вместо тигруль матери отравляешь. А когда маман твоя тигров переживет, а она переживает, здоровье у нее дай Бог каждому, не то, что в россказнях о нем, то у Вара возникнут вопросы. И много вопросов. Лучше сразу признайся, чтобы потом хуже не стало.

— Хорошо. — попавшаяся на вранье девушка стыдливо уткнула голову в коробку с мороженным. Она знала, что подруга во всем права, но не могла иначе, это же была ее мама. Мама, которая с таким трудом ее родила, ещё и здоровье подорвала так, что до сих пор не могла восстановить. И телефон — лишь мелочь, которой она могла отплатить ей за дарованную жизнь. А Лизе этого не понять, потому она и не стала ей говорить, что пансионат уже забронировала, тоже на деньги уссурийских тигров, потому сменила тему. — Лучше расскажи зачем ты к Гадриэлю в лазарет пошла?

— Я отчасти виновата в том, что он туда попал. — не стала вдаваться в подробности Лиза, не удивленная тем, что Вар уже все доложил Селене. — Когда увидела его на операционном столе даже решила, что все. Умер. Пока ждала окончания операции места себе не находила. Пару раз даже думала, что он, когда очнется, сразу же пошлет меня. Я же у него в списке плохишей.

— Ну не послал же? Или послал? — Селена знала, что от Гадриэля, как и от Лизы, можно было ожидать чего угодно.

— Нет, сказал, что вёл себя по отношению ко мне как дурак. А потом вообще произнёс слова, от которых я растаяла. — призналась девушка.

— Как это мило… — личико Селены стало мечтательным. Вар говорил ей, что Лизу пустили в Заставу только потому, что она представилась возлюбленной Гадри, но она до конца не поверила этому. А тут Лиза и сама призналась. Селена была счастлива. Сбылась ее мечта и подруга выбрала правильного мужчину. Она уже представляла как красиво Гадриэль и Лиза будут смотреться на свадебных фотографиях. — Я так и знала, что вся эта его агрессия по отношению к тебе, это просто ревность и попытка скрыть чувства. Он такой умница, что признался тебе в любви. Я так за вас рада! Вы очень друг другу подходите и зря так долго скрывали свои отношения.