Моритур

Селена принимать правду не желала. Она оттолкнула возлюбленного и направилась к самому высокому зданию на острове. Забравшись поросшую жухлой травой крышу, девушка огляделась. Вокруг не было ни одного места, в котором бы могла укрыться ее подруга, но Селена не хотела принимать поражение.

— Неужели все закончится вот так? После всего, что она сделала? Все закончится вот так? — кричала девушка, кутающая в куртку. Пронизывающий ветер хотел не только лишить ее остатков голоса, но и сбить с крыши.

Селена знала, что подруги здесь нет, но отказывалась принимать правду. Она не могла отпустить единственную зацепку, держащую ее на плаву и позволяющую верить, что все еще можно исправить. Ей хотелось верить, что у нее еще будет возможность извиниться за то, как она вела себя с Лизой последние недели и за то, что помешала ей рассказать о терзавшей ее Тьме. Ей нужно было извиниться за то, что не поддержала во время исчезновения Мэша и осуждала за любовь к малуму. Попросить прощения за то, что последними словами, которые она сказала лучшей подруге были: «Надеюсь тебе хватит ума осознать, что ты любишь убийцу». Признаться, что сама была дерьмовой подругой и даже не знала о том, что чувствует Лиза и через какую боль она проходит. Ее подруга потеряла любимого, боролась с Тьмой и каждый день терпела адскую боль, чтобы приручить меч Михаила и спасти всех. А что она? Она закрывала глаза на происходящее и делала вид, что постоянно занята, потому что не могла смотреть в ее полные боли глаза. Она все время была занята и не хотела общаться, потому что ей было противно, что подруга страдает из-за исчезновения убийцы. Она сбегала из дома вместо того, чтобы обнять Лизу и сказать ей, что все будет хорошо. Сказать ей, что и в Мэше есть что-то хорошее, раз она в него влюбилась и он обязательно найдется. Сказать, что она всегда поддержит и будет рядом в трудную минуту. Селена должна была сделать все это. Должна была сделать все то, что постоянно делала для нее Лиза. Она должна была ее поддержать. Но она была плохой подругой и просто закрывала глаза на проблемы, происходящие в жизни Лизы. Легче было не замечать боль подруги, не пускать ее проблемы в свое сердце, ведь хватало и своих забот.

И сейчас, гонимая разъедающим чувством вины, Селена желала найти подругу больше всего на свете. Ей необходимо было извиниться за все то, что она на творила. Необходимо было получить ее прощение. Но Лизы больше не было. Она погибла. Умерла на обряде, спасая Селену и ее любимого, но так и не сумев спасти себя и своего любимого. И теперь Лиза и Мэш мертвы, а Селена будет жить. Будет жить с осознанием того, что уже второй лучший друг умер из-за нее, а она неблагодарная тварь, которая при жизни совсем не ценила тех, кто ради нее отдал свои жизни даже не раздумывая.

Селене больно было признавать, что надежды на спасение Лизы разбились на куски. Но ей пришлось это сделать.

Глядя на бушующие волны, девушка поняла, что больше не может себе врать. Лиза мертва, как и Кир, а ей придется принять тот факт, что в последние дни ее жизни, когда ей было плохо и нужна была помощь, она ее не поддержала. Селена знала, что виновата. Но у нее больше не было сил держать вину в себе. Она выпустила ее вместе с криком. Она кричала и кричала, и кричала, пока у нее окончательно не сел голос, а по раскрасневшимся от ветра щекам не покатились слезы.

Вар, стоявший все это время недалеко от Селены, тоже чувствовал себя паршиво. Он также винил себя за то, что в последние дни жизни Гадриэля был невнимателен к нему. Ведь он готовился к смертельной миссии и знал, что скорее всего умрет, но продолжал сохранять стойкость и мужество, хотя внутри у них все леденело от одной только мысли о будущем обряде. Его лучшему другу было плохо, он нуждался в поддержке, а Ингвар — обсерватор, наблюдатель, которому было положено все подмечать, ничего этого не замечал. А точнее не желал замечать. Он был так зациклен на Селене, что упустил важное. Упустил последние дни Гадриэля, которые тот провел в одиночестве, тренируясь до изнеможения.

Но подойдя к любимой девушке, Вар не хотел говорить об их ошибках, он хотел приободрить Селену, потому поделился мыслями:

— Жизнь испытывает нас, но я верю, что все не зря. Верю, что боль дарована нам как способ стать лучше. Просто осознание этого приходит значительно позже. Мы же привыкли спрашивать: «Почему?». «Почему именно я?», «Почему все плохое случилось именно со мной?». Мы задаём эти неправильные вопросы и из-за них зарываемся в проблемы. Перестаем верить в Свет и то, что все к лучшему. Я понимаю, тяжело верить в то, что гибель друзей к лучшему, но, если задать правильный вопрос, то станет легче. Нужно спросить не «Почему?», а «Зачем?». Просто спроси себя «Зачем?». «Зачем мне эти испытания?», «Зачем они пришли в мою жизни?» и ответ, давно спрятанный в глубине твоей души, придет. Но ты должна быть готова принять правду, какой бы болезненной и горькой она не была. Правда исцеляет.

— С чего ты вообще взял, что правда обо все том ужасе, что происходит в моей жизни, скрыта внутри меня? — ощетинилась Селена, не желая принимать происходящее.

Такой Ингвар видел любимую впервые, но понимал причину ее вспышки. Он подошел к Селене и заключил в объятия.

— Расскажу тебе одну притчу. — прошептал парень на ухо девушке. — Давным-давно Бог решил спрятать от людей правду. Он долго думал, где же ее укрыть. Сначала хотел спрятать в горах, но вспомнил, что люди упертые, заберутся и туда. Потом решил спрятать ее на дне океана, но осознал, что люди сообразительные, найдут способ попасть и туда. И тогда его осенило. Он решил спрятать правду в таком месте, куда люди никогда и не за что не будут заглядывать.

— И куда же? — уточнила севшим голосом Селена.

— Вот сюда. — Ингвар дотронулся до сердца девушки. — Бог спрятал правду внутри самих людей, потому что именно в это место они боятся заглянуть больше всего.

Селена положила свою руку поверх руки парня и замерла, а потом задумалась. Вар дал ей время осмыслить услышанное.

— Так ты не веришь в то, что они могут быть живы? — всхлипывающая девушка задала вопрос, ответ на который боялась услышать.

— Я хочу верить, но знаю, что ждать чуда не стоит… — Михаил уже сообщил Вару, что смерть Гадриэля лишь вопрос времени, а Лизу следует считать не без вести пропавшей, а павшей в бою.

— Они умрут?

— Все умирают. Я, например, уже умер и ты тоже. И когда-нибудь мы умрем снова, но окончательно. Скоро и Гадриэль покинет нас навсегда.

— А Лиза?

— А Лиза уже ждет его на пустоши в конце тропы.

Селена не хотела верить словам Ингвара. Может разум и продолжал упорно твердить, что она потеряла друзей, сердцу хотелось верить, что они будут жить.

— Зачем тогда мы явились на этот остров, если все вокруг знают, что Гадриэль считай покойник, а Лиза уже мертва? — прервала молчание Селена, каждое слово которой приходилось произносить с трудом.

— Ради тебя. Мы все здесь ради тебя. И если понадобится, мы перевернем всю землю, пока ты не поймешь, что ее здесь нет.

— Но зачем?

— Чтобы ты приняла утрату и смогла двигаться дальше. Ты, как в притче, ищешь истину в горах и в море, но еще не осознаешь, что она в тебе. Как не осознаешь, что именно боль и вина, также живущие в тебе, блокируют видения. Именно они, а вовсе не то, что произошло на обряде. Ты сама возвела стену, посчитав себя недостойной стать Стратерой после того, что случилось с твоими друзьями.

— Значит все явились сюда только для того, чтобы помочь одной будущей стратере отыскать правду внутри себя, вернуть силы и встать на путь истинный? — хрипя уточнила девушка.

— Все явились сюда только для того, чтобы помочь одной запутавшейся девушке, потерявшей друзей и наделенной даром и предназначением, о которых она не просила, разобраться в себе. Мы здесь за тем, чтобы помочь тебе принять всю боль, простить себя и жить дальше без груза вины.

— И ты тоже?

— А я здесь за тем, чтобы сделать тебя счастливой любым возможным способом. — ответил Ингвар и поцеловал дорогую ему девушку.