Моритур

— Никого ты не заберёшь! — выкрикнул юный беллатор, в правой руке которого уже сверкал меч Михаила.

Гадриэль был уверен, что появление смертоносного оружия даст ему преимущества и он сможет уйти, забрав с собой Дею, которая точно понравится Михаилу и он примет ее в ряды бонумов, но сильно ошибся не только в реакции главы бонумов.

Дарк планировать забрать девчонку и сделать одной из приближенных, с такой-то силой, которая помогла бы ему в исполнении главного плана. Он даже с Гадриэлем разрешал бы видеться, это было бы только на пользу и ему и девчонке, но появившийся в руке беллатора меч поменял планы. Рядом с Дарком находился единственный воин, способный его убить, а в руках он держал единственное оружие, способное ему в этом помочь. И был этот воин свежепосвященный и влюбленный, что делало его максимально опасным, а рядом была влюбленная в него девушка верум, что умножало проблему на двое. И не стоило забывать о безумной мамаше девчонки.

Трое против одного — расклад, который никогда не пугал Дарка.

Два влюбленных верума с мечом Михаила и неуправляемая мстительная ведьма, защищающая свою дочь — расклад, который сулил только одно. Смерть.

И Дарк решил тянуть время, пока призывал копье Люцифера:

— Ты подумал, что ты мне ровня?! С мечом еще подружиться надо, просто призвать его мало, а без поддержки артефакта твоих сил не хватит даже на то, чтобы меня поцарапать. Так что подмоги у тебя нет.

— Уверен? — раздалось откуда-то сбоку и Дея напала на малума одновременно с Гадриэлем.

Чего-то подобного Дарк и ожидал, но все равно отбивался от двух опаснейших верумов с большим трудом. Они больше не были двумя юнцами, они были верумами, поглощенными Тьмой. Их глазами были залиты чернотой, и они были опасны для Дарка, ведь их Тьма была не приручена и двигали верумами лишь инстинкты убийц, но никак не разум. И эти инстинкты вопили о том, что им нужно немедленно уничтожить главную цель, которой был Дарк. И они наносили ему бессчетное количество колотых ран и увечий. Малум держался лишь потому, что за его плечами был опыт сотен лет, а Гадриэль еще не приручил дух меча и больше орудовал клинком, которым очень плохого орудовала его подружка. Но инстинкты у обоих были идеальными, потому Дарк начал сдавать позиции. Он не мог вызвать подмогу, потому что сам закрыл территорию от перемещений. Как не мог отвлечься от сражения и потратить время на снятие барьера. Кот попал в ловушку, поставленную им же на мышек, оказавшихся на поверку разъяренными тиграми.

— Кому ты присягала на верность? — закричал Дарк, обращаясь за помощью к своей помощнице.

— Тебе. — ответила стоящая в стороне женщина, решившая вмешаться только в случае реальной опасности для жизни дочери. Пока копья не было, не было и такой опасности. Кустодиамский клинок Дарка не причинил бы девушке таких травм, которых она не смогла бы залечить, а вот убить главу кустодиамов Гадриэль и Дея могли, и ведьма не собиралась им мешать. Но не могла и помочь, связанная с Дарком обещанием на крови.

— Так убей сопляка, Ирида! — воззвал к Клятве Крови глава кустодиамов, сам истекающий кровью.

— Не тронь его, мама! — приказала Дея, на теле которой тоже алели порезы.

Женщина замерла.

Замер и запыхавшийся Гадриэль. Он слышал о жуткой ведьме Ириде, которую советовали обходить стороной. Но о том, что у нее есть дочь и зовут ее Дея, никто не предупреждал. Теперь же он осознал, в кого именно влюбился и почему Дея не рассказывала ему о матери. Вряд ли Ирида обрадовалась бы зятю, убивающему ее подопечных. Вряд ли бы он обрадовался теще, безнаказанно калечащей бонумов.

Но не замер Дарк, воспользовавшийся моментом, им же специально и созданном. Малум успел сделать пасс руками и снять барьер, а после пронзил сердце Деи подоспевшим ему на помощь копьем Люцифера.

По роще прокатился крик боли.

Ему вторил крик ярости, призывающий на помощь древний меч. И меч отозвался, признав Гадриэля за своего.

Мощнейший удар пришелся в левое плечо малума, успевшего вовремя увернуться от смертельного удара в сердце. Гадриэль прокрутил меч внутри Дарка, перерезав ему сухожилия, и вытащил окровавленный артефакт. Глава малумов почувствовал, что от смерти его отделяет пара секунд, которые понадобятся разъяренному влюбленному, и у него был выбор на что потратить последние силы: на призвание копья Люцифера, все еще торчащего в теле девушки, и попытку убить беллатора, на прощание с жизнью или на перемещение. Малум выбрал последнее и наносящий удар в сердце Гадриэль пронзил лишь воздух в том месте, где секунду назад стоял Дарк.

Гадриэль грязно выручался, потому что Дарк его провел. Он отбросил уже не нужный меч и подбежал к Дее, из тела которой исчезло копье, и заключил ее в объятия. Гадриэль молил ее не уходить, но жизнь покидала девушку. Последними словами, которые смогла выговорить Дея, стали «Спасибо за любовь», которые она адресовала и любимому, и матери.

Беллатор обнимал любимую девушку, пока ведьма делала всевозможные магические пассы в надежде спасти дочь, но от копья Люцифера противоядия не было. В этом Ирида убедилась еще сотни лет назад, когда этим же копьем Дарк убил ее сына Метуса.

— Я ее любила! А ты… — осознавшая тщетность усилий Ирида набросилась на воина.

— А я любил ее не меньше. — с трудом выдавил захлебывающий в слезах Гадриэль.

— И убил! — шипела ведьма.

— Ее убил Дарк. — напомнил воин. — Но я отомщу!

— О нет! — боль бушевала в Ириде, и она выплеснула ее на того, что был ни в чем не повинен, но был рядом. — В ее смерти виноват только ты! Это ты похитил ее от котаури, а потом соблазнил. Только ты виноват в том, что Дарк узнал о вашем местонахождении, а потом и о том, кто она такая! И только ты виноват в том, что он захотел прибрать ее к рукам, а раз не вышло, то просто убил.

— Зачем? — обезумевший от горя Гадриэль не понимал, чем такая милая девушка как Дея могла быть полезна Дарку.

— Ты не слышал, что ли?! Она такой же верум беллатор, как и ты! И по правилам обязана быть в его рядах, раз уж стала кустодиамом. Только Дарк не Михаил, он не ценит и не превозносит верумов, а убивает их или калечит, чтобы они не заняли его место. И я четырнадцать лет ее прятала и гипнотизировала у котаури не для того, чтобы какой бонумский выкормыш соблазнил ее и тем самым убил!

— Я не знал… — остатки сердца Гадриэля рассыпались на осколки. На лице воина, пораженного наличием сердца у считавшейся бессердечной ведьмы, отобразилось не только удивление, но и понимание.

— Ты, и только ты, убил мою маленькую девочку! — не желала признавать своей вины Ирида, посвятившая дочь в кустодиамы и не предупредившая о том, кто она такая и об охоте, открытой Дарком на ей подобных. — И я сделаю все, чтобы и твоя жизнь была короткой.

Гадриэль обессиленно осел на землю. Любимая была мертва, а в ее смерти был виноват только он. Идиот, который не знал ничего о том, кем была Дея на самом деле и какой опасной была их близость. Все еще находясь в состоянии аффекта, он схватив меч Михаила и попытался заколоть себя. Меч сопротивлялся, но Гадриэль усиливал напор. Капельки крови появились на поверхности кожи и окрасили светлую рубашку, но воин давил все сильнее. Острие, через сопротивление пробирающееся к разбитому сердцу влюбленного парня, вспороло кожу и алый ручеек потек быстрее. А Гадриэль все усиливал нажим, желая покончить с болью раз и навсегда.

Ирида как завороженная любовалась тем, как Гадриэль медленно лишает себя жизни. Она видела, как оружие все глубже погружается в грудную клетку парня, а в его глазах гаснет жизнь. Ведьма чувствовала, что конец близок, а упоение местью все ближе. Но радость убитой горем матери не была долгой.

Меч вдруг выпорхнул из тела Гадриэля и переместился в правую руку седого мужчины. За артефактом наконец явился тот, кто не собирался использовать его для того, лишить себя жизни. Он не стал ругать юного влюбленного парня за такой порыв, быстро переместил погибающего воина в Заставу к лекарям.