Морок Париса

— Кровь Мед хлынула и залила всё вокруг, — мрачно констатировал Руди. — Он перерезал её глотку, она даже вскрикнуть не успела. — Он кивнул на столик у кровати с двумя кубками. — Но сначала он её усыпил, чтоб создать подобающую ритуалу обстановку. Эти порошковые шарики…

— Оставь эти нечистые подробности, — оборвал его Грир.

Руди подошёл столику и поднял с него сумочку Мед. Открыв её, констебль вывалил всё содержимое на столешницу. Маленький костяной нож, керамический пузырёк с ароматическим маслом, кошелёк с несколькими медяками… Руди заглянул в сумку и пошарил в ней рукой.

— Нет больше ничего. Эй, Йорик!

Констебль — высокий широкоплечий мужчина с чёрными волосами и внимательным взглядом голубых глаз — подошёл к ним, одарив Грира безучастным взглядом и перевёл взгляд на Руди Сеймура.

— Не видал ты здесь перстня из стекла? — спросил констебль Сеймур.

— Нет. Перерыли мы здесь все, но ничего похожего не заметили.

— Надо поискать получше. — приказал Руди. — Это очень важная вещица. Постарайтесь-ка как следует, как ты умеешь, Йорик.

Польщённый Йорик возобновил поиски, а Руди, с полуулыбкой обменявшись с Гриром понимающими взглядами, открыл дверь в коридор и поманил к себе Грира.

Уйдя вглубь коридора, Руди великодушно пригласил Грира присесть на лавку.

— А почему было нельзя поговорить прямо в комнате? — поинтересовался Грир. — К чему эта загадочность?

— Когда ты в последний раз видел юзендманна Рори?

Грир не сумел не выказать изумления.

— А чего это ты о нём вспомнил?

— Не мочись на луну, — попросил Руди. — Нам не до шуток, сам понимаешь. Ответь на вопрос. Сам все скоро поймёшь.

— Лет пять уж как.

— Он был первоклассным рубакой.

Грир промолчал. Его мысли унесли его к не такому уж далёкому прошлому, и перед этим мысленным взором, как наяву, возник юзендманн Рори. Назвать его хорошим парнем его было бы неточным. Рори мог внушать восхищение, когда хотел этого. Но он мог быть и жесток. Многие соратники Грира отправились на смерть по его воле.

— Хочешь повидаться с ним снова? — спросил Руди.

— Нет уж, благодарствую, — просто ответил Грир. — Рори опять начнёт зазывать меня к себе. А я такой работой сыт по уши.

Руди помрачнел:

— Досада. Ему нужны надёжные вояки. Подумай хорошенько: сытая жизнь без нужды, достаточно волнующие впечатления, путешествия и возможность откладывать на старость денежки.

— «Денежки» — сухо передразнил констебля Грир. — навоз. А волнения, даже такие приятные, мне уже ни к чему. Эти привилегии были хороши во время войн. Сейчас хвала богам, достаточно мирное время. Я тебя удивлю — я очень люблю свою жизнь, можешь поверить и принять это к сведению. Так к чему ты вспомнил Рори?

— Я вчера с ним потолковал. — Лицо Руди Сеймура вновь расплылось в улыбке. — Он поведал, что припас для тебя выгодную работёнку. Долго готовиться тебе не надо, ведь так?

Грир беспомощно пожал плечами:

— С чего вдруг ты решил сунуть нос в мой пирог? Я не нуждаюсь ни в чьём участии. Я, вообще-то, в конце седмицы, уезжаю в Парис.

— В Парис? — удивился Руди. — По Чёрной Маме заскучал? Не думал, что ты адепт Изиды. Ну-ну, отговаривать не смею.

— Этот перстень — спросил Грир серьёзно, — имеет отношение к Рори?

Руди кивнул:

— Не скрою — да, имеет. Но Рори сам тебе всё поведает. Вот что я имел ввиду, когда говорил о жизни, полной неожиданностей. Пойдём к нему.

— Не пойду, — отрезал Грир и встал. — И, вообще, не сильно огорчусь, если никогда его больше, вообще, не увижу. Грязные делишки путь ведут другие. Мне они неинтересны больше, я-то своё уже отработал.

Руди посмотрел на него с сожалением и поднялся с лавки. Теперь он выглядел уставшим.

— Не ерепенься, братец Рори захочет услышать об этом перстне. И, в конце концов — это убийство. Помочь следствию — не только твоя обязанность, но и долг перед Мед.

— Да какое отношение к Рори имеет Мед?

— Прямое. — Руди едва сдержал зевок. — Пойдём, не волочи ноги. Что тебе терять? Помоги шерифу взять убийцу. Мед была твоей подругой.

— Не мели чепухи, — усмехнулся Грир. — А то доведёшь меня до слез. Уговорил, идём.

Руди просиял:

— Я знал, что с тобой можно договориться. Поэтому и сказал Рори, что твой арест не потребуется.

— Значит, старикан по-прежнему пристрастен к грязным трюкам, — хмуро отметил Грир. — И, если бы я отказался, ты бы упёк меня в крепость, а потом шантажом заставил бы меня работать на Рори.

Руди прищурился:

— С тобой непросто иметь дело, Грир. Ты знаешь все ходы заранее. Между нами — посидеть бы пришлось тебе не без уговоров палача. Рори очень-очень хочет тебя видеть.

СТАРЫЙ КОНДОТЬЕР

Поджарый мистер Фокс натирал маслом клинок фламберга, когда Руди и Грир вошли в холл Рори.

Грир с отвращением посмотрел на него. Просто не верилось, что мужчина может достигнуть такой привлекательной слащавости и аккуратной изысканности. Он вспомнил, что подумал то же самое, когда около пяти лет назад пришёл проститься с Рори и впервые увидел этого выхолощенного ординарца. За это время он ничуть не изменился. Такой же напудренный острый нос, такие же уложенные волосы и одежда из дорогой ткани.

Да, разумеется, он чрезвычайно добросовестен, свободно разговаривает на многих языках Европы и Тартарии и за участие в походах награждён большим поместьем. Сам факт, что он стал личным помощником Рори, уже свидетельствовал о многом. Но, несмотря на все его заслуги и достоинства, Грир не понимал, как Рори терпит рядом это рафинированное подобие мужчины.

Мистер Фокс поднял голову, с интересом оглядел вошедших и махнул рукой в сторону двери, рядом с которым сидел.

— Проходите, пожалуйста. Юзендманн ожидает вас.

Руди широко улыбнулся.

— Благодарю, — радушно начал он. — Сегодня ты просто неотразим, прямо…

Окончание фразы заглушил шелест тряпки о зеркальное полотно меча. Мистер Фокс продолжил службу.

— Оставь свои манеры для одиноких дам, — посоветовал Грир. — Фокса этим не возьмёшь.

Руди неодобрительно покосился на него, приоткрыл дверь, заглянул за неё и только после этого прошёл в кабинет.

Юзендманн Рори стоял перед большим полыхающим камином, заложив за спину руки. Высокий, широкоплечий, с отменной военной статью. Его седые волосы туго стягивала повязка на затылке, а проходящий через всю щёку глубокий шрам не давал забыть о славном походе на Верхнюю Логу.