Морроувинд

Серые каменные стены давили на аргонианина, словно тот вновь попал в темницу, словно снова схвачен имперцами. С непонятной тревогой смотрела по сторонам и Раеса. Она, кажется, погружалась в собственные мысли и воспоминания. Кай неутомимо шагал впереди, уверенно указывая дорогу.

Они вышли из крепости под пристальными взглядами стрелков. Внимательные и цепкие взгляды из-за бойниц, направленные в спину тройке и руки, сжимающие оружие. Плохой взгляд, после него так и ожидаешь холодной стали в спину.

Конечно, всё могло бы быть совершенно по-иному, стоило лишь намекнуть легионерам, кто эти оборванные путники на самом деле. Но Кай с самого начала пути запретил перед кем-либо раскрывать тайну их личности и цель путешествия. Хотя он первым и нарушил свои же собственные слова там, в альдрунской Гильдии Магов. Сначала Раеса пыталась поспорить со стариком, потом Кай-Са пользуясь всем своим красноречием, уговорил её расстаться с легионными доспехами и надеть обычные стальные.

А потом они вошли в Сандрит Мору. Кай-Са, никогда раньше не бывавший в поселениях Телванни, только раскрывал рот от удивления, его чешуйки стали яркого зелёно-жёлтого цвета. Всё вокруг было настолько необычным, что аргонианин бы просто потерялся, будь он один.

В поселениях Телванни главным сооружением, которое с натяжкой можно назвать "замком" волшебника - является башня. Эта башня представляет собой огромный... просто гигантский гриб с шляпкой, которая служит крышей, ножки, или нескольких ножек - что является всеми внутренними помещениями башни, и корнями - фундаментом и одновременно подземельями этого сооружения. Но самое поразительное во всём этом было то, что весь "органический" материал, как называют его высокоучёные мужи, был жив и спокойно себе рос. Это было не дерево убитое и обработанное, чтобы стать жилищем. Это был живой гигантский гриб внутри которого, словно черви в грибе обычном, поселились теплокровные.

Возле башни располагались грибы поменьше - жилища простолюдинов (все обитатели башен были из аристократии Дома Телванни, исключая их наймитов), лавки и магазины торговцев, мастерские ремесленников. В центре подобного поселения были рынки под открытым небом. Как правило, их было несколько. Только особняком стоял рабский рынок. Дом Телванни всегда славился своими невольничьими рынками и охотниками за рабами.

Глаза аргонианина нехорошо сверкнули, приобретая ту самую убийственность, что отличает обычную ярость, которую можно обуздать, её противоположность, что проходит сама, но только остывает она в тёплой крови врага.

– Мир жесток,- негромко сказал Косадес рассвирепевшему аргонианину, что смотрел на огромные подвесные клетки, вырезанные из кости какого-то чудовища.

– Его нужно менять,- бросил в ответ Кай-Са.- С мечом в руках...

– И чем же ты тогда будешь отличаться от них?- остановившись и в упор глядя в янтарные глаза аргонианина, спросил старик. Тот промолчал. Ему было нечего сказать.- То-то же... Тут нужны другие пути...

– И какие же?- нагло спросил Кай-Са. Он мимолётно взглянул на Раесу Пуллию, но та стояла и слушала спор мужчин, не ввязываясь в него.

– Реформы, например...- потерялся Косадес. Неужели не ожидал такого, в сущности, логичного вопроса. Или забыл, что разговаривал не с обычным своим агентом, который замолкает, едва лишь он дёрнет бровью?- Насаждение высоких идеалов...

– Морроувинд уже четыреста лет является Имперской Провинцией,- проговорил аргонианин,- что-то не вижу я тут ни одного высокого идеала... кроме изгнания мерзких нвахов...

При этих словах Раеса вздрогнула. Память о пещере Илубини и Дагот Гересе была ещё совсем жива. Она побледнела и решительно пошла вперёд, дабы эти "глупые мужчины" и дальше спорили до хрипоты. Она в этом участвовать не будет. Кай-Са, конечно, уже стал её другом... другом, которого у нее, по чести говоря, никогда и не было, но его речи об Империи Тамриэль, которой женщина присягнула служить... Нет, этого лучше не слышать, дабы не дать воли гневу и горечи от такой хулы.

– Ты совершенно и безотлагательно должен болтаться на виселице у дороги за подобные слова.- Кай рассвирепел не на шутку.- Я забыл о твоём прошлом, Кай-Са, я выправил всю твою мерзкую биографию, я смирился с тем, какие нереальные условия ты поставил... Но подобные речи... После выполнения своего задания не разбрасывайся так легко словами... Иначе тебе точно не избежать позорной для вас смерти от банальной нехватки воздуха из-за сдавливающей шею петли. Ты понял меня, аргонианин?

– Вполне, Кай Косадес,- неожиданно рассмеялся аргонианин, точно безумный пророк, предрекающий мучительную и бесповоротную гибель своим врагам. Даже Раеса обернулась, с тревогой вглядываясь в лицо другу.- Только знаешь в чём вся соль сказанной тобой шутки, имперец? Вижу, что не понимаешь. Ты сказал после выполнения задания, забыв при этом добавить если! Если я выживу, а не превращусь через седмицу в такого ужасного монстра, что лучше уж сейчас самому грудью напороться на свой меч! Понимаешь меня, человек?! Я УМРУ!!! Мне уже ничего не поможет!

Кай-Са уже кричал, не в силах сдержать своего горя. Он давал волю своему страху, который впервые за очень долгое время по-настоящему схватил его за горло. Так страшно ему не было ни в Илубини, ни в Погребальных Пещерах Уршилаку, ни в тюрьме перед вереницей нескончаемых допросов. Хотелось выть, скулить точно побитый пёс. Он не был в силах покончить с собой, иначе бы давно так и поступил, ведь это был единственный... единственный выход, чтобы не превратиться в чудовище...

Из этого гибельного для любого мыслящего существа состояния его вывел один простенький, но на диво действенный способ. А именно тяжёлый кулак в латной перчатке в скулу, по крайней мере, в то место, где она должна быть у человека. Капитан била наверняка, удар свалил бы наземь и гуара. Аргонианин широко раскрыл глаза от изумления, а потом закрыл их, проваливаясь в бессознательное состояние.

Очнулся он уже на дне широкой и длинной лодке, мерно покачивающейся на мелкой волне. Голова аргонианина жутко болела, мысли от этого мешались, превращаясь в непонятную даже ему самому кашу. Старик и Раеса угрюмо смотрели на Кая-Са, одновременно наваливаясь на вёсла. Аргонианин вдруг остро почувствовал раскаяние за недавнее. Он... теперь-то он понимал сколько пар внимательных глаз следило за его речью, сколько шпионов и прознатчиков того же Шестого Дома, который теперь, увы не казался лишь тенью из прошлого.

– П-простите меня...- выдавил из себя Кай-Са.- Я не должен был... там... много лишних глаз...

– Ты вообще не должен был,- сурово ответила Раеса Пуллия. Косадес только согласно кивнул.- Тебе сейчас нелегко, но не давай черноте овладевать твоим сердцем. Ты храбрый воин - лучший из тех, что я видела,- Кай только усмехнулся, но тут же опомнился и вновь сделал прежнее выражение лица,- но тогда ты вёл себя как трус. Моё сердце сжалось от боли, я никогда не терпела малодушия, особенно среди друзей... И, в общем, не сдержалась...