Морроувинд
Шрифт:
– Ты опять плакать?- голос показался Каю-Са чужим. "Неужели началось? Так рано?"- кольнула его страшная как некромантия мысль.- Что со мной? Говори, Раеса!
– Начинается превращение, Кай-Са,- голос её дрогнул, по щекам заскользили слёзы. Она едва держалась, чтобы не расплакаться навзрыд.
Аргонианин откинул ворох одеял. Это стоило ему немалых усилий, надо признаться. Его цело покрывала короста, которая в некоторых местах уже сломалась подобно сухой траве. Из открывшейся раны тягучим потоком тёк густой зловонный гной.
"Нет! Не-е-ет! Я не
– Раеса, пожалуйста,- взмолился Кай-Са.- Умоляю тебя, убей меня! Не дай превратиться в чудовище! Прошу тебя, молю! Сделай это быстро!
– Кай-Са... я... я не смогу...
– Я возьму меч! Я буду защищаться! Ну же!
– Нет,- простонала Раеса. Теперь она рыдала.
– Я всегда знал, что ты слаба! Ты - жалкая имперская подстилка, шавка, что ждет, когда же ей бросят кость! Шлюха! Дура!- надрываясь, орал Кай-Са. По его чешуйчатым щекам покатились слёзы. Он проклинал себя самыми последними словами, но в мыслях. Он не ненавидел себя за это, но только продолжал и продолжал поток ругательств, издевательств, оскорблений, богохульств в сторону своего друга, единственного из расы людей.
– Заткнись, ящерица переросток!- крикнул Косадес, пнув аргонианина по рёбрам. Открылось несколько ран, и гной полетел во все стороны.
– Что ты делаешь?!- вскрикнула женщина, бросаясь на старика с мечом. Кай был безоружен, но без какого-либо труда несколькими скупыми движениями выбил клинок из рук Раесы - опытного мечника. А потом он отправил её катиться по земле.
– Сволочь ты!- Он ещё раз от души пнул аргонианина. Кай-Са только слабо зашипел. Боли он, почему-то, не чувствовал совсем.- Уйти из жизни хотел! Да?!- лицо старика оказалось совсем рядом с лицом аргонианина. Во гневе грандмастер Клинков был поистине страшен.- А не подумал ли ты об этой бедной девочке?! Вы же с ней вместе сражались, спиной к спине! А ты её на такие муки чуть не обрёл! Я думал, что ты считаешь её другом. И тут такое! Да не должна тебя земля носить, негодяй. Только и думаешь, что о себе. Тебе ведь и Аргония-то твоя не нужна. Ты решил сбежать! Пойти по самому простому пути!
– Дай... мне умереть...- простонал Кай-Са. Слова Косадеса жгли его душу словно калёное железо. Да, он действительно хочет этого... простого пути... Он становится чудовищем, хотя, по сути, всегда был им в своей гадкой душе. Он должен умереть. Сейчас это избавление. Единственное.
– Не-е-ет! Я не дам тебе так просто подохнуть, точно бродяге! Ты ещё выполнишь указ Императора! Если ты не захочешь, то клянусь Девятью я тебя заставлю! Я добьюсь, чтобы Аргонию выжгли дотла, лишь бы это подействовало! И каждый из умирающего Народа Корня будет знать на чьих руках их кровь! Ты понял меня, скотина!
– Кай-Са!- Раеса Пуллия серой закованной в латы тенью метнулась к распростёртому телу аргонианина. Оружия в её руках уже не было, но она собиралась до последнего защищать друга от взбесившегося старика. Даже ценой собственной жизни. Она своей широкой, совсем не женской ладонью
взяла руку Кая-Са.- Я не позволю!– Дурочка, ты, девочка,- негромко проговорил Кай, пятясь на шаг назад.- Не стоит он того... не стоит...
– Раес-са...- совсем слабым голосом проговорил Кай-Са.- Он... прав... Я не... стою... того...
– А это уж не тебе решать, Кай-Са... и не тебе, седая башка...- вскинулась капитан.- Даже не мне. То только Богам позволено решать, должен ли кто-то жить или нет... Понятно вам всем!
– Воистину так, дочка,- тяжело вздохнув ответил старик, осеняя себя символом Девяти.
– Я... хочу умереть... понимаете... хочу...- подал голос аргонианин.
– А вот об этом и думать не моги! До башни осталось совсем немного! И я тебя туда дотащу, даже если для этого мне придётся тебя на горбу нести и по воде аки посуху ступать!
– Раеса...- рука Кая-Са, дрожа, поднялась к её лицу. Когтистая пятерня, что могла при необходимости рвать слабую плоть на части, дотронулась до щеки женщины, измученной, но неколебимой.- Прости... меня... Прости...- Аргонианин, страшный и жестокий, нелюдь, что без зазрений совести убьёт и ребёнка, и немощного старика, не говоря уже о женщинах, что ненавидит род человеческий так же истово, как они верят в своих Богов... Аргонианин уже давно плакал...
Лодка причалила в небольшой гавани, причалив к одному одинокому пирсу. Он, как и всё у напыщенный Телванни был живым. Какое-то растение, с помощью магии, выросшее до таких размеров, что по его стеблю можно было разъехаться двум гружёным телегам.
Путники шли, молча, таща на самодельных носилках из вёсел и нескольких одеял бесчувственного аргонианина. Потеряв сознание на том самом безымянном островке, где успело так много произойти, он так и продолжал пребывать в забытье, ни разу не придя в сознание.
Тель Фир, этот высокий гриб, поспоривший высотой с Высоким Собором, что в Вивеке, следил за прибывшими узкими и высокими провалами бойниц под самой крышей-шляпкой. Раесе казалось, что башня просто насмехается над ними, борющимися за жизнь обречённого.
Косадес хрипел, словно загнанный конь, одолевая последние шаги подъёма перед большой круглой дверью из чистого золота. Носилки аккуратно положили на землю. Кай-Са беспокойно задёргался, будто в лихорадке. Раеса припала к нему, навалилась всем своим телом, дабы не смог аргонианин причинить себе вреда. Она говорила ему в слуховую щель всякие глупости, которые бы никогда ни перед кем не повторила. Женщина просила, умоляла его перестать биться в припадке. Наконец всё кончилось, и Раеса смогла подняться.
– Что дальше?- спросила она старика. Тот и сам был в растерянности, похоже, не верил, что и дойти они не смогут.
– Думаю, надо постучать...- пробормотал Кай.
Тут дверь сама распахнулась. Плавно, без всяких скрипов и стонов, кругляш двери открылся. Являя гостям своё нутро. Путники переглянулись. Их, похоже, приглашали внутрь.
– Что ж, пойдём,- всё так же бормотал Косадес.- Отчего же не зайти...
– Что привело вас в мой дом?- казалось, голос шёл отовсюду сразу, а его обладатель так и не появился. Голос был сильным и в то же время мягким.