Морская ведьма

— Я не прошел дальше двери. Он заявил, что чувствует себя недостаточно хорошо, чтобы составить мне компанию. Или отвечать на мои вопросы.

Мэгги задумалась, и на лицо ее набежала тучка.

— Если он одержим демоном… то наверняка ест очень мало. И спит тоже. Дети огня редко заботятся о теле «хозяина», в которого вселяются.

— Тогда понятно, почему он так дерьмово выглядит, — мрачно заявил Калеб. — К несчастью, этого недостаточно для того, чтобы убедить судью в том, что Уиттэкер может быть убийцей.

— Но ведь тебя это убеждает.

Калеб заколебался.

— Не… совсем. Не до конца. Послушай. В этой работе ты учишься доверять своим инстинктам. Я был у него дома. Ну и что? Никаких кровавых пятен на ковре, все вещи на своих местах. Проклятье! Еще стоя на его чертовом крыльце, я унюхал запах чистящего средства. — Калеб покачал головой, вспоминая подробности своего визита. — Этот малый улыбается, закрывает дверь у меня перед носом, а я замечаю его аквариум. Он у него очень большой, просто огромный. Дорогой, того типа, что так любят ставить в своих приемных зубные врачи, с подсветкой, вентиляцией и пижонскими растениями. Ну так вот… — Калеб сглотнул. — Аквариум был пустой.

— То есть в нем не было воды?

— Как раз вода-то в нем была, — мрачно ответил Калеб. — И фильтр работал. И подсветка была включена. А вот рыбок…

Он вдруг умолк на полуслове. Ему трудно было объяснить сейчас, сидя в лодке, мягко покачивающейся на залитой солнечными лучами глади моря, отчего вдруг подобная мелочь показалась ему настолько важной и странной, что по коже пробежали мурашки.

— Рыбки исчезли, все до одной. Я еще могу понять, если бы умерли одна или две. Проклятье! У меня самого золотые рыбки не задерживались надолго. Но потерять их всех, причем сразу, это…

Непонятно. И странно. Психически ненормально.

— Словом, ему это несвойственно, — заключил Калеб.

— Зато это вполне в духе демона, — заметила Мэгги.

Они обменялись долгим взглядом. Калебу вдруг стало неуютно, холод проник в самую глубину его души.

— Хорошо. — Он сделал глубокий вдох, с трудом проталкивая воздух в застывшие легкие. — В таком случае мне можно не беспокоиться об ордере на обыск и арест.

Ее большие глаза потемнели от замешательства и растерянности.

— Я не понимаю.

Ему уже приходилось поступать так и раньше, когда цели были неясны, а ставки не носили столь личного характера. Не бином Ньютона, в конце-то концов.

— Если Уиттэкер и в самом деле тот, кем ты его считаешь, то это дело никогда не дойдет до суда, — негромко пояснил он. — Это попросту невозможно. Даже если Уиттэкера осудят, я не могу подвергнуть опасности заключенных, среди которых окажется демон.

— И что же ты собираешься делать?

— Я уничтожу его. Если смогу.

Калеб сбросил газ. Они уже прошли три мили. До самого горизонта простиралось подмигивающее море, сверкающая гладь которого покрылась легкой рябью, а волны неспешно догоняли друг друга, спеша к далекому берегу. Лодка мягко покачивалась в объятиях океана, убаюкивая своих пассажиров и внушая им чувство безопасности. Шепот прибоя, запах сосен…

Он вдруг заметил чайку, которая обрушилась с небес, скользнула над водой и… исчезла. Он все понял. Почувствовал, как с морского дна вздымается скалистый утес, пронзая поверхность моря подобно старым, потемневшим от времени костям, и взглянул на Мэгги, ища подтверждения.

Она кивнула.

— Это здесь.

И ее слова как будто приподняли невидимый занавес, из-под которого на ровной поверхности моря начала проступать суша: нагромождение скал, изгиб береговой линии, череда сосен, спускающихся к воде, как строчка нотных знаков.

Калеб коротко рассмеялся, не веря своим глазам.

— Проклятье. Это же настоящий Бригадун. [20]

Из туманной дымки возник короткий причал, приткнувшийся к каменистому берегу. К нему была пришвартована рыбацкая лодка со спущенными парусами.

20

Загадочная шотландская деревушка, которая становится видимой один раз в сто лет, хотя для ее жителей каждый век кажется не длиннее ночи.

Сердце у него учащенно забилось.

— Посудина Дилана?

Мэгги лишь пожала плечами в ответ.

Ладно, беспокоиться будем, когда придет время, решил Калеб.

Он привязал их суденышко. Проверил обойму в пистолете.

— Ты не сможешь застрелить демона.

От нетерпения ее голос прозвучал хрипло и отрывисто. Или всему виной беспокойство?

— Да, ты уже говорила мне об этом. — Калеб сунул пистолет в кобуру, и привычная тяжесть на поясе успокаивающе подействовала на него. — Ну и как же мне убить его?

Мэгги, нахмурившись, смотрела на него.

— Демоны бессмертны.

— Как и селки. Но это не помешало Уиттэкеру прикончить твою подругу.

— Потому что вода материальна. А огонь не имеет собственной субстанции. Он не материален. Его нельзя уничтожить. Его можно только запереть.

— Или погасить.

Она открыла рот. И снова закрыла его.

— Да.

— Итак, что я должен сделать?

— Ты ничего не должен делать. Это я должна буду связать его.

— Как ты его свяжешь? Сейчас ты — не селки.

Мэгги зловеще улыбнулась.

— Демон украл у меня шкуру. Но не силу. Я найду способ справиться с ним.

— Это означает, что ты пока не представляешь, как и что нужно делать, — предположил он.

— По крайней мере, у меня есть шанс, — вспылила Мэгги.

— Естественно, у нас есть шанс. — Солдат должен верить в это, как и в то, что есть вещи, за которые стоит сражаться. И умирать. — Мы уравняем шансы, если сумеем заполучить спрятанную шкуру.

— Почему?

— Стратегия отступления. Если ситуация выйдет из-под контроля, ты, по крайней мере, сможешь спастись.

Мэгги нахмурилась.

— Воспользовавшись шкурой Гвинет?

— Она ведь ей больше не понадобится. Разве что у вашего народа есть правила, запрещающие вам поступать таким образом.

— Мне кажется… — Мэгги тряхнула головой. — Селки не мыслят такими категориями. Если шкура попадет ко мне, я приму ее в дар, приму как должное, как принимаю дождь, или восход солнца, или щедрость прилива.

— Значит, ты сможешь уйти, — удовлетворенно заключил Калеб.

— Мое бегство не поможет победить демона.