Морские бродяги (Команда бродяг)

Корабль будет называться «Железный Крюк». Он будет непобедим, быстр и силен, его будут бояться как в глубинах моря, так и на твердой суше. Он воображал его выходящим на всех парусах из порта Иргаш, с ним, расхаживающим по передней палубе – хозяином хищников-пиратов, Бахвалом Железным Крюком. Этот остров будет принадлежать ему – придет день, когда Раззд Веарат станет не более чем неясным воспоминанием.

Вопреки прогнозам Бахвала, Раззд Веарат не умирал. Потребовалось почти полсезона постоянного внимания со стороны лисицы Шекры, пока его состояние не начало улучшаться. Затем, однажды утром он позвал к себе Мулу. Морской крыс – помощник узнал, что его хозяин поправляется, когда когти Веарата глубоко вонзились в его плечо. Веарат подтянулся почти в сидячее положение:

– А ты думал, что я отправлюсь к Адским Вратам, Мула?

Первый помощник поморщился, когда хватка когтей усилилась:

– Не я, кэп. Я знал, что вы будете жить. Я здесь, чтоб служить вам – скажите лишь слово, и я сделаю, как вы скажете!

Раззд отпустил Мулу и снова лег:

– Я знаю, что ты был здесь днем и ночью, дружище, но теперь я хочу, чтобы ты вышел и чтобы тебя снова видели по острову. Шепни словечко о том, что я потихоньку слабну и не протяну до конца сезона. А потом докладывайся мне каждый вечер!

Мула кивнул. Он видел, как правый глаз Раззда уставился на него сквозь щель в повязке.

– Есть, кэп. Мне поискать для вас чего-нибудь особенного?

Раззд поманил Шекру, которая помогла ему хлебнуть немного воды. Облизывая покрытые волдырями губы, он закрыл глаза:

– Расскажи мне, как продвигается работа этого дурня Железного Крюка над моим кораблем. Пусть он думает, что ты на его стороне.

Мула встал:

– Бахвал будет для меня будто братец родной!

Когда Мула вышел, Раззд прошептал Шекре:

– Когда я снова буду способен двигаться, а?

Лисица склонилась в уважительном поклоне:

– Зачем спрашивать меня, когда вы уже знаете это, лорд?

Тихий смех послышался от забинтованной фигуры:

– Я бы тебя убил за неправильный ответ!

2.

Свежий бриз заставил оконные ставни греметь и стучать по всему старинному аббатству Рэдволл. Была бурная поздняя весна. Без предварительного предупреждения нагрянул дождь. Работники бросили свои занятия во дворе, спеша в поисках тепла и комфорта внутрь древнего здания. Опираясь на подоконник своего кабинета, аббат Тибб наблюдал за сестрой Фиск, спешащей по залитой дождем лужайке по направлению к сторожке. Фиск была сестрой-лекаркой, не первой молодости мышью того же возраста, что и аббат. Ее мокрая ряса хлопала вокруг нее, в то время как она придерживала капюшон на голове одной лапой, сжимая в другой свою сумочку. Тибб был популярен среди рэдволльцев, хотя некоторые и полагали, что недостаток лет не совсем подобает белке-аббату. Это его не беспокоило. Обычно он был жизнерадостным и честным в делах со всеми. Тем не менее аббат Тибб не был белкой, охотно терпящей дураков и нарушителей. Он увидел, как сестра Фиск споткнулась и неизящно упала.

Тибб ударил по подоконнику лапой, сжатой в кулак, сердито ворча:

– Ладно, Угго Вилтуд. Давай-ка посмотрим, что ты сможешь сказать в свое оправдание, не так ли?

Он выбежал из покоев, захлопнув дверь за собой. Прыгая через две ступеньки, он спустился в Большой Зал, все еще бормоча себе под нос:

– Полноразмерный большой фруктовый торт, покрытый марципаном на толщину выдриного хвоста – и этот жадный ёж слопал его весь!

Плотная выдра отступила, пропуская спешащего аббата:

– Добрый день, отец аббат. Куда это вы так спешите?

Тибб кивнул старому Джему Гурди, рэддвольской выдре-хранителю погребов:

– А, привет, Джем. Думаю, мне стоит заглянуть в сторожку.

Полевочка-Диббун (Диббуны ( диббаны) – это официальное название для всей малышни в аббатстве) дернула аббата за рясу. Малышка Бринки хихикнула с неприкрытым ликованием при мысли о том, что аббат собирался сделать:

– Вы идете ругать Угго? Батюшка, а можно с вами?

Он потрепал малышку по голове:

– Нет, нет, Бринки, останься здесь.

Полевочка задала вопрос, который любят задавать все дети:

– Почему?

На миг в глазах Тибба блеснул огонек, но он продолжил говорить строгим голосом:

– Не думаю, что некоторые вещи, которые я должен сказать господину Вилтуду, годятся для ушей маленьких девочек!

Тиббу пришлось изо всех сил налечь на дверь, чтобы отворить ее под порывами ветра. Большая дубовая дверь закрылась с грохотом, который пронесся эхом по сводчатому залу.

С расширившимися глазами Бринки повернулась к кротенышу по имени Мурти:

– Ох, бубенчики мои, не хотела бы я быть Угго, когда батюшка аббат с ним побеседует!

Мурти покачал своей маленькой бархатистой головой, отвечая со своеобразным кротовым акцентом:

– Бу-урр, я тоже, Бринки. Говорят, что Угго спер здоровый фруктовый торт, бурр, да, и он слопал его весь сам. Он нам совсем ничего не дал, да, и он заслуживает хорошей взбучки, бурр!

У главных ворот в высоких внешних стенах Рэдволла Тибб отер дождевую воду с глаз, коротко постучал в дверь маленькой сторожки и вошел. Отряхивая свой мокрый плащ, он позволил Дорке Гурди, сестре выдры-хранителя погребов, повесить его на крючок.

– Ну, как там молодой обжора, Дорка?

Выдра-привратница кивнула на большую мягкую кровать, которая занимала почти треть маленькой комнаты:

– Лучше спросите об этом Фиск, отец аббат.

Сестра Фиск сидела у кровати, закутав голову в полотенце и вытираясь досуха. Она выглянула из-под его складок:

– А, это вы, отче. Молодой Вилтуд до сих пор спит. Я подумала, что не стоит его будить прямо сейчас.

Тибб взглянул на фигуру. Угго Вилтуд свернулся калачиком в тенях на дальнем краю кровати.

– Не знаю, почему вы балуете его, сестра. Он сам обрушил все это себе на голову, негодяй!

Дорка Гурди объяснила:

– Молодой Угго видит какой-то странный сон, отче. Он мечется и бормочет, как будто чем-то напуган. Взгляните, вот опять!

Молодой ёж начал вскидывать свои лапки вверх, чтобы защитить свою мордочку или разрушить какое-то страшное видение. Он начал громко причитать, пронзительно умоляя:

– О-о-у-у-у! Нет, нет, уходи! Не забирайте меня! А-а-а-а!!!

Угго натянул подушки себе на голову, крепко держа их.

Сестра Фиск поцокала языком:

– Дурачок, он же себя задушит!

Потянувшись, она выхватила подушки у своего пациента. Угго Вилтуд рывком сел, его глаза внезапно открылись. Он весь дрожал, уставясь прямо перед собой. Строгий тон аббата Тибба привлек его внимание:

– Ну-с, господин Вилтуд, что значит весь этот кошачий концерт, а? Вас что, преследовал чудовищно огромный фруктовый торт?

Угго уставился на Тибба, как будто видя его в первый раз:

– Это был корабль, большой корабль с зеленым парусом!