Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
Молчите? Так я отвечу. Поскольку вы не прочли еще, что было у потомков дальше. После «Малого Сатурна» мы вернемся к идее удара на Ростов, чтобы отрезать всю немецкую группу «Юг». Но, время будет упущено Наши войска, наступающие с севера, будут уже обескровлены. Немцы успеют перебросить резервы — но, главное, начав отход с Кавказа, они сумеют проделать это почти беспрепятственно. Поскольку товарищ Тюленев своим фронтом по сути не управлял — и вместо энергичного преследования отходящего противника, чтобы отход превратился в бегство, у него вышло лишь неторопливое выдвижение вслед, с занятием освободившейся территории. Прочтите, вот тут:
«..наступление Северной группы войск (ЗакФр) проходило недостаточно организованно, с неполным напряжением сил, развивалось медленно. Штабы 44-й и 58-й армии потеряли связь о своими войсками. Также не было связи с «заходящими» на правом фланге кавкорпусами и танковой группой в составе трех тбр., одного тп. и одного тбн.
Вопреки прямому приказу Генштаба, эта конно-механизированная группа вместо удара по тылам противника (прижать к Кавказскому хребту) наступала в сев-зап
Потенциал сильного подвижного соединения (кмг) не был использован исключительно из-за того, что Тюленев «обжегшись на молоке, дул на воду» — наступал осторожно, боясь немецкого контрудара. Хотя немцам явно было не до него.
Итог: пять немецких дивизий 1ТА успели уйти на Ростов. И после сыграли самую активную роль в битве за Харьков..».
Надеюсь, что у товарища Берии выйдет лучше. Чтобы в нашей истории к Ростову подошли не вражеские дивизии в полном боевом порядке, нанесшие нам успешный контрудар — а ошметки их, без тылов, без горючего и боеприпасов. И чтобы немцы получили в итоге — еще один «сверх-Сталинград».
Вы поняли вашу задачу, товарищ Василевский? Тогда идите — Борис Михайлович ждет вас в Генштабе, он предупрежден. «Компьютеры» со всей необходимой информацией ему переданы.
Надеюсь, вы понимаете, что говорить про помощь из будущего нельзя никому? Без моего личного дозволения?
Ретроспектива
Матвеев Матвей Матвеевич
Лейтенант 1329-го горнострелкового полка
Нас вывезли из-под Ленинграда в конце июня сорок второго, всего пятьдесят шесть человек — всё, что осталось от нашей горнострелковой дивизии, принявшей первый бой под Каунасом. Отвезли глубоко в тыл, на станцию Арысь, где заканчивали комплектование свежие батальоны 1329 гсп. Неделя в Арыси, потом Красноводск — Баку — Батуми, на турецкую границу. В начале августа немцы прорвались к отрогам Кавказского хребта и нас перебросили на перевалы. После тяжёлых боёв немцы отжали нас от перевалов, полк потерял больше половины своего состава и его снова отвели на пополнение в начале сентября.
Партийное собрание собрал новый комиссар полка. Разговор был о том, почему полк не выполнил задачу. Видно было по всему, что комиссар в горах никогда не был, впрочем и как предыдущий командир, и комиссар. Но, о мёртвых либо ничего, либо хорошее. Нас ругали, а мы молчали, опустив головы. Нам говорили правильные красивые слова, а мы знали, что нас разбили поротно, оставили без связи, артподдержки, что у бойцов не было спальных мешков, что два максима не могут обеспечить достаточную плотность огня и не могут стрелять вверх. Что автоматического оружия у нас практически не было. В общем, я не выдержал. «Разрешите, товарищ полковой комиссар?» «Ну, если у вас есть что сказать в своё оправдание, товарищ сержант!» «А я не собираюсь оправдываться! От моей роты осталось трое, но, позицию мы удержали! Вот только воевать так дальше нельзя, товарищ полковой комиссар!» «Давно на фронте?» «С Финской». «А у нас?» «С июля. До этого — Ленинградский фронт». «А, это из 7-го ГСП! Ну, давай! Что хотел сказать?» И тут меня понесло. Меня уже дергали за руку, видя как лицо комиссара наливается кровью, но, я отмахивался и продолжал говорить. «Прекратите эти пораженческие разговорчики!» — взвился комиссар, но, его остановил новый командир полка: — «Подожди, Степаныч! Сержант дело говорит! В общем так! После собрания — ко мне!» «Есть, товарищ майор!»
С командиром мы разговаривали долго, почти до утра, и я начал собирать роту разведки. Мне разрешили взять к себе Юзу, к сожалению Пётр был в госпитале, воспользоваться трофейным вооружением и трофейным снаряжением. Людей отбирали из старослужащих, имевших разряд по альпинизму не ниже второго и прошедших августовские бои. Вскоре тридцать пять человек были экипированы, обучены. В группе было 12 пулемётов МГ-42 с оптическими прицелами, на треногах, 12 снайперских винтовок (у вторых номеров в пулеметных расчетах), 4 миномёта 50мм, 10 лошадей, маленьких, киргизской породы, и автоматы ППС у всех, кто не снайпер и пулеметчик. Командиром нам назначили совсем молодого лейтенанта, но, он довольно успешно командовал взводом в августе на соседнем участке. Мы обстоятельно обсудили с ним будущую тактику и вероятные задачи. Бои за перевал не прекращались ни на минуту. Но, мы находились на формировании.
15 сентября получили приказ выдвинуться на исходные и сменить 121 ГСП, который неделю назад сбил немцев с перевалов. Они отошли и закрепились на позициях ниже у кромки леса…
Первое задание: немцы оставили наблюдательный пункт на горе Бу-Ульген и каким-то образом его снабжают. Уничтожить!
Сидим, ломаем головы: Надо рассчитать точно, потому как сверху всё видно и передвигаться придётся ночью. Заходить придётся слева, прикрываясь жандармами. Снабжение идет с северного склона, он крутой, но, навесить верёвки можно. Интересно, а как они там греются? Две ночи подбираемся к Ульгену: 4 связки: два пулемёта, две снайперки, два миномёта. Подъём по гребню особых проблем не доставил. Оставил наблюдателя-корректировщика с «северком», а сами вошли в «мёртвое пространство» под вершиной и 6 минами накрыли НП. Затем был штурм вершины наперегонки с немцами с севера! У них зажало блок! Несколько противотанковых гранат бросаем в их лагерь под вершиной, остальных добивают снайпера. Находим две дырявые палатки (сами постарались, зашьём), радиостанцию, два МГ, бензиновый генератор, запас бензина в канистрах,
примусы и продукты, патроны, гранаты. Трое остаются на вершине, связываем верёвки и организовываем «перила» на южный склон. Докладываем в полк: «Задачу выполнили». Снизу, нам на встречу, поднимается рота нашего полка. И опять плохо экипированная! Они будут обеспечивать оборону НП. А нам новая задача: немцы повезли мортиры к перевалу и начали обстреливать его.В горах всё просто: кто выше, тот и прав! Но, немцы ведут активную разведку. У них постоянно летает «Шторх» и докладывает обстановку. Если что, то появляются «Лапотники». Нашей авиации не видно. Надо ждать нелётной погоды!
Через три дня пошёл дождь с мокрым снегом, началась гроза. Это обычное явление в этих местах. Вот только передвигаться — смертельно опасно. Но, это лучше, чем под обстрелом или бомбёжкой. Выходим шестью тройками, т. к. надо перенести большое количество тола. К сожалению, одна тройка не доходит. Что произошло — никто не видел. Мы минируем карниз, как раз над батареей, отходим и сваливаем на неё каменную лавину. Больше батарея нас не беспокоила.
Затем несколько четвёрок, два по два, уходят в дальний поиск. Нужно разведать расположение немцев по дороге на Теберду. Иду с одной из них по правому хребту, спускающемуся к посёлку Домбай. Свежевыпавший снег очень сильно тормозит движение. Хорошо, что хоть ветер сильный и сразу заносит следы. В двух местах в ножи взяли НП противника. Если так дальше пойдёт, то придётся поворачивать назад: не пройти! Но, больше никого не обнаружили. Легли на днёвку над Домбаем, ведём наблюдение. Немного далековато, но, видно хорошо. Сильных укреплений нет. Сплошных траншей — тоже. Несколько сложенных из камней капониров, слегка замаскированных, КПП у дороги с пулемётными гнёздами. Видимо радиостанция и генераторная рядом. А с этой точки вниз идёт отличный спуск! Отсюда на лыжах — минут пять-семь и в дамках! Ё-моё! Так! Дожидаемся ночи и уходим на соседний склон! Возвращаться надо по другой тропе!
Ночи мы не дождались. Сзади на гребне появились «эдельвейсы». Около взвода. Идут прочёсывая оба склона. Боя не принимаем, и ползком спускаемся ниже на восточную часть склона. Там темнеет быстрее. Немцы уже совсем рядом: метров 700. Хорошо идут! Их практически не слышно. Но, снега здесь нет, следов мы почти не оставили. Да и темновато уже. Не доходя места, где мы были на днёвке, останавливаются. Перекурили, поболтали. Что происходило на обратке видно не было. Развернулись и начали подниматься на гребень. А мы двинулись вниз. Назад шли двое суток. Доложились. Одна группа ещё не вернулась. Потом пришло сообщение, что они вышли на другом участке. Но, больше мы их так и не увидели. Видимо их «прикарманили». Ведём активное наблюдение за противником. Наконец-то появилась артиллерия: гаубицы и минометы. Помогаем корректировщикам. После нашего появления обстрелы с гор, как на других участках, прекратились. Немцы себя вели смирно, но, активно занимались минированием склонов, ведущих к ним от перевала, по ночам. Наконец-то доставили палатки и стали приходить караваны боеприпасами, начала накапливаться пехота.
А нас перебросили левее, в 121 полк, к Архызу. У них тоже к этому времени был сформирован похожая команда (сорок человек, еще не рота, но, уже и не взвод). Нас стали именовать отдельной группой альпинистов. Те же задачи, но, теперь у нас был собственный взвод связи. В основном, сбивали немцев с господствующих вершин и создавали наблюдательные и огневые точки. Обеспечивали их трассами для снабжения. У каждого наблюдательного пункта оборудовался лагерь охраны. И учили новеньких. После Архыза была Белая Речка, и так до самого Туапсе. В октябре меня наградили медалью ЗБЗ, присвоили звание младший лейтенант, т. к. Игорь, наш командир, не вернулся из поиска и меня назначили командиром. В начале ноября приехал Лаврентий Палыч Берия. Группа была возле НП, мы должны были вечером идти на Индюк. «Почему у них трофейные пулемёты? У вас что, генерал, со снабжением плохо?» «Это отдельная группа альпинистов!» — доложил генерал Леселидзе. «И что? Для них приказы не писаны? Сдать немедленно! На складах есть новые ДП с ленточным питанием!» «Разрешите обратиться, товарищ народный комиссар!» «Вы кто?» «Командир отдельной группы альпинистов младший лейтенант Матвеев! Мы не можем использовать ДП, так как у него нет места крепления для оптического прицела, а это снижает эффективность огня в горах в несколько раз. Кроме автоматчиков, все в группе имеют такие прицелы». Лаврентий Палыч посмотрел на меня. «И форма у него тоже немецкая!» «Товарищ народный комиссар! — вмешался вновь генерал Леселидзе. — Это лучшая группа фронта! Это они сделали плацдармы на всех перевалах от Клухора до Белой Речки! А сегодня идут брать Индюк». «А в тылах были?» «Так точно! До сорока километров углублялись!» «Интересно! И что там нам Линц готовит? Пойдёмте к карте, товарищи командиры!» «Давай, лейтенант, рассказывай, что видел». Пришлось рассказывать о немецкой обороне во всех точках, где бывал, показывать на карте, в одном месте добавить опорный узел. Берия вопросительно посмотрел на начальника штаба. «Товарищ народный комиссар! Сведения поступают постоянно. Что это такое и как устроено — ещё не ясно. Группа туда ушла, но, ещё не вернулась! Доложат — нанесём!» «Ладно!!! — раздражённо добавил Берия — послушайте, лейтенант. А где мы можем поднять на плацдармы танки? Кроме, как у Индюка?» «В Баксане!» «Это я знаю, нет, здесь, на левом фланге!» Тут у меня вырвалось: «Переход Суворова через Альпы! Вот здесь и здесь! Но, сапёры нужны. Бревна, тол, трактор с грейдером и двутавровые балки. Но, там же ещё и спускаться нужно! А состояние мостов не известно! Но, танки немецкие там видел, Т-3. Кавалерией надёжнее!» «Кавалерию без танков, лейтенант, разметут, как только она спустится в долину… Леселидзе! Вы правы! Лучшая группа фронта! Но, лейтенант сегодня никуда не пойдёт. У него другая задача. Свободны, лейтенант! Ждите указаний!»