Мортем

Из Дневника Феликса.

У нас в роду не было шаманов, ведьм, колдунов, экстрасенсов. Никого с паранормальными способностями. Мама, бабушка, дедушка – обычные люди. Я почти ничего не знаю об отце. Но из того, что знаю, следует, что он тоже был обыкновенным человеком, и никаких особенных способностей у него не было.

Я расспрашивал бабушку о её и дедушкиных родителях. Она с удовольствием рассказывала мне о них и вообще об истории нашего рода. Из её рассказов было понятно, что никаких необычных предков у меня не было. Моя семья была такой же, как все. Люди как люди. Я тоже хочу быть как все. Не хочу знать и чувствовать больше того, что знают и чувствуют обычные люди. И, самое главное: я не хочу чувствовать смерть. Хотя бы потому, что не понимаю, что делать с этим предчувствием. Я предчувствую, что человек скоро умрёт, но не знаю, где, как и когда это случится.

Сначала я не принимал свой дар. Но потом передумал и решил развивать свои магические способности. Я учился, читал книги. Иногда общался с теми, кто называл себя магами, потомственными колдунами и ведьмами, экстрасенсами. Смотрел ролики в интернете и передачи по телеку. И теперь я многое умею, вижу, знаю. Я проводил обряды на деньги, на удачу, на исполнение желаний. И у меня всё получалось. Но я никогда не тревожил мёртвых, не пытался разговаривать с душами умерших. Кто я такой, чтобы их тревожить?

У меня есть тетрадь, где записаны обряды и заклинания. В ней я сейчас и веду этот дневник. Я давно забросил все свои колдовские штучки. Хватит! Возвращаться в своё колдовское прошлое я не хочу.

У меня сохранились разные магические вещи, необходимые для обрядов. Давно хочу провести уборку и выкинуть всё это. Но как-то руки не доходят.

III

Усердным взором сердца и ума

Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.

Феликс давно не мечтал, не думал о будущем, не планировал. Не задумывался о том, во что превратилась его жизнь. Сейчас это была просто тоскливая череда дней: мутно-белых, грязно-серых, безнадёжно-чёрных. И этого уже не изменить, не поправить.

Ни одна жизнь не обходится без потерь. Кто из нас не терял родных, любимых, самых важных и нужных людей. Но у Феликса таких потерь было слишком много. Из всех, кого он любил, кем дорожил, остался только Юрка. Если бы не лучший друг, Феликс был бы безнадёжно, совершенно одинок.

Феликс чувствовал вину перед другом. Он отгонял мысли о том, что предчувствовал смерть Насти перед тем, как она пропала. Но тогда Феликс был занять собой и своим горем. Он не обратил внимания на предчувствие, сразу же забыл его. И сейчас старался не вспоминать тот день, когда он в последний раз видел Настю и говорил с ней.

Но чувство вины давило, мучило, напоминало о себе. Оно росло. Феликс не знал, что с ним делать. И решился ненадолго вспомнить своё магическое прошлое, чтобы узнать (если получится), что случилось с Настей.

Феликс вытащил свой магический хлам и перелистал тетрадь, в которой записывал обряды. Несколько дней настраивался, думал о Насте, вспоминал её, восстанавливал в памяти последнюю встречу с ней. Готовился. Продумывал ритуал. И искал фотографию Насти. Понимал, что без неё ничего не получится.

В современном мире электронные фото практически вытеснили фотографии бумажные. Всё переходит в он-лайн. И Настиного бумажного фото Феликс не нашёл. Зато он смог найти фотографию, где они втроём: он, Юрка и Настя. Портить такую фотографию было жалко. Но Феликс решился и отрезал изображение Насти.

Феликс дождался Новолуния. Этот день казался ему самым подходящим для ритуала. Он любил Луну и когда-то давно называл себя лунным магом. Феликс хотел, чтобы небо было чёрным, непроницаемым, таинственным как смерть. На Новолуние хорошо начинать то-то новое. Феликс ещё не знал, что начинает новую жизнь. Жизнь человека, не похожего на остальных людей, особенного, необычного. Ту жизнь, от которой он уже практически отказался.

Для обряда Феликс выбрал толстую жёлтую свечу. Она, как Настя, была полной, яркой, тёплой. Феликс зажёг свечу, задёрнул шторы. Сел на пол, положил фотографию Насти рядом с собой, накрыл её рукой, закрыл глаза. Ему надо было войти в то особое состояние на границе реальности и тонкого мира, когда начинаешь чувствовать то, от чего отвлекает повседневная рутина, активная сумбурная жизнь. В состояние близкое к медитации.

Феликс почувствовал, что рука будто завибрировала изнутри. Он приподнял руку, но она снова потянулась к фотографии. Ладонь, которая лежала на фото Насти застыла, будто заморозилась. Феликс не мог пошевелить пальцами. От фотографии шёл холод. Феликс понял, что девушки нет в живых. Он почувствовал, что из глаз у него потекли слёзы. Ему было жаль Настю, жаль Юрку, который продолжает её ждать, жаль Настиных родителей. Но слёзы были не только выражением горя, они давали Феликсу облегчение, освобождение. То, что он давно подозревал, подтвердилось. Теперь надо узнать, как и где погибла Настя. Феликс был уверен в себе. Он обязан помочь Юрке избавиться от груза неизвестности.

Феликс взял ещё одну свечу – тонкую, красную. Когда-то он сам изготавливал свечи. У него было их много: разных цветов, форм и запахов. Для того, чтобы сейчас увидеть Настю, подходила именно такая свеча. Феликс поставил красную свечу на маленькое круглое зеркало и зажёг. От свечи пошёл тонкий, едва уловимый аромат.

Феликс держал Настину фотографию над пламенем свечи, смотрел в лицо девушки, представлял её живой. Дым от свечи застилал фото, но Феликса это не отвлекало. От дыма и запаха свечи голова стала тяжёлой, а мысли тягучими, вязкими.

У Феликса дрогнула рука, фотография коснулась пламени свечи, вспыхнула. Феликс смотрел, как горит бумага, не думая о том, что может начаться пожар. Он не почувствовал ожог, когда огонь добрался до пальцев. Он держал фото в руке, пока оно не рассыпалось в пепел, который осыпался на зеркало. Феликс задул красную свечу и стал смотреть в зеркало сквозь пепел. Он увидел снег. Снег и воду.

Феликс шёл по заледеневшей тропинке. Слева плескалась холодная чёрная вода. Не то река, не то озеро. Лёд уже сошёл. Волны набегали на берег и крошили почерневший зернистый весенний снег.

Вокруг никого не было. Было ещё не темно, но уже сумеречно. Из звуков слышен был только тихий плеск воды.

Феликс был Настей. Он шёл вдоль воды. Настроение у него было радостным. Он смотрел под ноги, чтобы не упасть на скользкой тропинке, видел свои ноги в коричневых сапожках, руки в тёплых белых перчатках. На нём был тёмно-синий пуховик Насти. Настя была в хорошем настроении, ведь Юрка согласился на все её условия по поводу свадьбы. Такая победа ещё до начала совместной жизни не могла не радовать. Это значило, что после свадьбы Настя будет главной в семье, сможет уговорить Юрку на всё, что захочет.