Мощный сигнал

Мама замечательно относилась к любви, но разбрасываться предложениями хорошей работы… для нее это был нонсенс. И я понимал, почему. Но все равно при каждом хоть сколько-нибудь негативном упоминании Кая в мою спину словно вонзалось копье.

— Ма, не заходи в эту степь.

— Эй! — рявкнула она. — Этот парень мне нравится. Он, черт побери, очарователен, и я, между прочим, даже потратила время на то, чтобы посмотреть его стрим.

Я немного остыл.

— Ты серьезно?

— Угу. — Она выдохнула дым мне в лицо. — Я задонатила ему десять баксов.

— О боже. — И наверняка отправила вместе с донатом какое-нибудь сообщение, которое увидел весь твич-канал. Меня подмывало спросить, о чем оно было, но нет, лучше не знать. — Ладно, неважно. Я рад, что он тебе нравится, и ценю, что ты приняла всю эту гейскую тему… — этим своим комментарием я заслужил укоряющий взгляд — мама еще обижалась на мои недавние страхи того, что она окажется гомофобкой, — но твое «играете в домик» намекает на то, что в твоем представлении это просто игра, а это не так. Ма, у нас все серьезно. Я хочу, чтобы мы были вместе.

— И вступили в гей-брак?

Я встал и огляделся в поисках пепельницы.

— А можно говорить просто «брак»? Безо всяких там «гей». И нет, так далеко я еще не загадывал, но я хочу быть с ним до тех пор, пока он согласен терпеть в своей жизни такого угрюмого, раздражительного типа, как я.

— Терпеть? Да ему с тобой повезло. — Она поднялась. — И по-моему, он это знает. Он говорит о тебе так, словно ты — подарок небес.

Она бросила сигарету в раковину и прислонилась к столу, а я начал наводить в кухне порядок — мне надо было себя чем-то занять. Уж слишком много мыслей теснилось у меня в голове, слишком много решений надо было принять, и ее взгляд давил на мои плечи, как тяжелый доспех.

— Кай стопроцентно не сможет уехать со мной, — сказал я. — А я не могу его бросить, ведь я его только-только нашел. Черт, это несправедливо.

Окурок в раковине намок, потемнел, и от него поплыла вверх тонкая ниточка дыма. Я все смотрел на нее и смотрел и не отвернулся даже после того, как мама подошла ко мне и обняла.

— Сын, в отношениях необходим компромисс. Нельзя отказываться от того, чего хочешь, ради партнера. Поверь, я говорю это из личного опыта. Твой отец не всегда был чудовищем. Когда-то он был обаятельным и красивым, и ради него я бросила колледж. Я вас с Ники очень люблю, но тот поступок был моей худшей ошибкой. Из-за мужчины изменилась вся моя жизнь.

В моей груди поселилась незнакомая тяжесть. Я знал, что мама права. И знал, что возненавижу себя, если упущу подвернувшийся шанс и застряну здесь на какой-нибудь тупиковой работе.

Но еще я знал, что даже все деньги мира ничего не будут значить без Кая.

***

Кай

Я не находил себе места. Три раза убрался в квартире, хоть и ненавидел уборку. Еще простримил без перерыва аж восемь часов — в качестве благодарности за то, что, пока я отсутствовал, мои фанаты не разбежались.

Ко мне пару раз заглядывал Шон, но он был занят своими делами. У него теперь была своя жизнь. Ну, как и у меня, но я не привык к проблемам и сложностям реального мир. До Гаррета реальная жизнь была для меня короткими мостиками между погружениями в онлайн. Теперь же я выходил в интернет, чтобы убить время между встречами с Гарретом.

Моя жизнь три года была размеренной и спокойной, пока в нее, как торнадо, не ворвался Гаррет Рейд.

И вот сейчас он возвращался. Пару часов назад он написал мне смс — остановился поссать и съесть бурито — и добавил, что скоро приедет. Наша разлука продлилась неделю, и хотя я весь измучился, она, вероятно, пошла нам на пользу. У меня появилась возможность осмыслить жизнь с Гарретом, не отвлекаясь ежечасно на секс.

«Ежечасно» было небольшим преувеличением, но все равно.

Пока я заедал стресс последней картонкой мороженого, в дверь постучали. Я вскочил, распахнул ее и прыгнул вперед.

До меня запоздало дошло, что сначала стоило бы посмотреть, кто пришел, потому что это мог быть Шон или курьер. Но как только вокруг меня обвились сильные руки, а в мои ноздри проник его запах, я понял, что это Гаррет.

Уткнувшись лицом в его шею, я обхватил его бедра своими босыми ногами и скрестил их в лодыжках. Я был без рубашки, только в штанах, которые Гаррет любовно именовал леггинсами. Крепко сжав мои ягодицы, он стал целовать меня везде, куда только мог дотянуться.

— Господи, — вымолвил он между смачными поцелуями, пока бедром захлопывал дверь. — Я так сильно соскучился по тебе.

Я отклонился назад, вцепился в его лицо и сказал те единственные слова, которые мне хотелось сказать каждый день с тех пор, как он уехал.

— А я по тебе. Я люблю тебя.

Выражение на лице Гаррета не изменилось. Секунду он просто смотрел на меня, а после сказал:

— Кай… — Я прервал его поцелуем, словно стремясь «закрепить» эти слова. Ведь они были официальным признанием. Он отстранился. — Эй, ты не дал мне закончить.

— Закончить что?

— Говорить, что я тоже люблю тебя.

Я запрокинул лицо и рассмеялся.

— О боже, мы отвратительны.

— Совершенно отвратительны, — согласился он. — Костигана аж передернуло бы.

— Если мы будем продолжать в том же духе, с нами никто никогда не захочет общаться.

— Ну и пускай. — Гаррет поцеловал меня еще раз. — Ненавижу людей.

Я наклонился и куснул его за губу, а потом с силой, желая оставить синяк, всосал ее в рот. Неожиданно меня развернули и прижали к двери, после чего Гаррет завел мне руки за голову и, своим весом удерживая меня, чтобы я не упал, переплел наши пальцы.

Пока он втирался в меня, я вращал бедрами, насколько это было возможно в ограничивающей движения позе. Боже, какой же долгой была эта неделя. До Гаррета у меня не было секса так долго, что я даже забыл, в чем его кайф. Ну, строго говоря, до Гаррета у меня хорошего секса и не было, поэтому, когда он уезжал, я каждый раз отчаянно тосковал по его ласкам.

— Ты думал обо мне, пока меня не было?

— Ты же знаешь, что да, — выдохнул я.

— Расскажи, — велел он, — расскажи, что конкретно. Ты представлял, как я бужу тебя языком в твоей заднице? Как мы моемся в душе, и ты стоишь на коленях с моим членом во рту?

Я крепче сжал ноги и запрокинул голову, чтобы видеть его раскрасневшееся лицо и смотреть в сверкающие глаза.

— Я думал о том… что хочу станцевать для тебя.

Он судорожно вдохнул и облизнул губы, так что они стали блестеть.

— Станцевать?

Я выгнул спину.

— Да. Показать стриптиз. Я представлял, как медленно раздеваюсь до джоков. Тебе пришлось бы сидеть на руках — прикосновения были бы запрещены. Я извивался бы у тебя на коленях и крутил задницей перед лицом до тех пор, пока ты бы не потерял силы терпеть.