Мощный сигнал

— Не ребенок, мы поняли, — сказал Гаррет. — Ладно, вернемся к этому Трэвису. Ты уверен, что он больше никогда не придет?

— Трэвис безобиден. А все то дерьмо наболтал лишь потому, что не думал, что будут последствия. Но теперь, когда здесь ты… Это совсем другая история. — Шона, похоже, слегка заинтриговала идея о втаптывании Трэвиса в пыль.

Тревога на лице Гаррета начала передаваться и мне.

— Сейчас-то конечно, я здесь, но это не навсегда. Особенно если в итоге мне придется уехать из Филадельфии.

Эти слова пробили тот теплый пузырь, в котором мы просуществовали последние пару недель. Я отвернулся и начал переставлять кофеварку, тостер и все, что попадалось под руки. Чтобы никто не заметил их дрожь. Чтобы Гаррет не понял, как сильно меня ранила мысль, что ему придется надолго уехать.

— Ну… — Шон нерешительно замолчал. — Знаешь, все будет нормально. Кай жил один много лет, и у Трэвиса нет причин приходить сюда, ведь моя мать его выгнала.

— Да, — сказал Гаррет, как всегда представляя худший возможный сценарий. Он словно во всех ситуациях готовился к худшему. — Но если они расстались недавно, то не исключено, что он приплетется назад. И случится это, скорее всего, после того, как я устроюсь работать и не смогу быстро приехать сюда.

Они обсуждали меня в таком тоне, словно я был несмышленым ребенком. Но я, черт побери, не был беспомощным. Я был гребаным бизнесменом, артистом и мог заботиться о себе сам.

— Ты же осознаешь, что увезти его из этой квартиры тоже не вариант?

Неожиданный грохот заставил их замолчать, и я только через мгновение понял, что уронил на пол тарелку. Соусом маринара оказалось забрызгано все — дверцы шкафчиков, пол, мои ноги. Осколки керамики разлетелись по плитке.

— Вот черт.

Я наклонился, чтобы собрать кусочки тарелки, но Гаррет сразу же оттащил меня в коридор.

— Эй! — запротестовал я. — Я убирался, вообще-то!

— Ты порежешь ступни.

— Но…

— Я все уберу, — встрял Шон.

Я дернулся в руках Гаррета.

— Мне не надо, чтобы за мной убирали!

Гаррет немедленно отпустил меня.

— Кай, успокойся…

— И не надо говорить обо мне в третьем лице. — Гаррет отступил, и тогда я с максимальным достоинством выпрямил спину. Я выглядел, вероятно, очень нелепо, напирая на Гаррета, который стоял, положив руки на бедра, и с озадаченным видом смотрел на меня. — Ты автоматически предположил, что я захочу, чтобы ты круглосуточно охранял меня, а Шон решил, будто я остаюсь здесь, потому что недееспособен. Меня самого никто не спросил.

Его лицо помрачнело. То был первый раз, когда его хмурый взгляд и сведенные брови оказались направлены на меня.

— Ну а как тогда быть? Ты же сам сказал, что из-за Трэвиса тебе было плохо. Неужели ты осуждаешь меня за то, что я беспокоюсь?

У меня не было на это ответа.

— И я не предполагал, что ты хочешь, чтобы я охранял тебя. Я просто сказал, что если что-то случится, то я не всегда буду рядом.

Ответить опять было нечем, поэтому я просто стоял перед ним и кипел.

Атмосфера накалялась все больше, и Гаррет повысил голос.

— Почему ты так разозлился? Это же правда, что в какой-то момент мне придется уехать. И да… возможно, я буду работать не в здесь, а где-нибудь далеко. Мне надо решить, что чем заниматься после гребаной армии.

— Я и не запрещаю тебе…

— Какими бы сказками нас ни кормила армейская пропаганда, вариантов у меня очень мало. Если мне предложат хорошее место, и оно будет не в Филадельфии, то привередничать я не смогу.

— И ты сделал вывод, что я из-за этого распсихуюсь? Знаешь, до нашей встречи я вполне был способен нормально функционировать сам.

Гаррет пробежался пальцами по волосам.

— Я вроде не говорил этого, нет? Просто я не могу, как ты, забить на реальную жизнь. У меня есть обязательства. — Он указал большим пальцем на дверь. — Поверь, здесь с тобой, пока у нас не было других дел, кроме как трахаться, я был счастлив как никогда, но я не могу притворяться, что так будет и дальше. В любую секунду нагрянет реальность. И я не могу ее избегать.

— Ну а я вот могу, — огрызнулся я. — Мне так удобней.

Гаррет вздрогнул, и его губы безмолвно зашевелились. Я мог поклясться, что он считает до десяти. Что, вероятно, было хорошей идеей, ведь мы оба кричали и друг друга не слушали.

— Черт. — Я прижал ладони к лицу. — Ненавижу ругаться.

Гаррет сразу остыл. В два шага оказался рядом со мной, и мы обнялись. Я спрятал лицо у него на груди и вдохнул его запах.

— Слушай, прости. День был дерьмовый, и меня занесло.

Я покачал головой.

— Нет, это ты прости меня.

Шон пробормотал что-то из кухни. Я услышал его шаги, затем щелчок закрывшейся двери, и напомнил себе позже поговорить с ним. Поблагодарить за уборку и извиниться за то, что ему пришлось выслушать нашу с Гарретом первую ссору. Эта мысль вызвала у меня крошечную улыбку.

— Надо записать эту дату.

— Зачем?

— Мы же сегодня впервые поссорились! — сказал я. — Вполне себе повод.

Гаррет фыркнул.

— Да кто, черт побери, ведет учет ссорам?

— Не знаю, кто. Люди?

— Нет. Дураки.

Я рассмеялся, но дискомфорт, которым потрескивал воздух из-за нашей нерешенной проблемы, никуда не ушел.

— Послушай, Кай, — начал Гаррет, — через день-два мне правда надо вернуться и повидаться с семьей.

Я кивнул.

— Я хотел попросить тебя поехать со мной. — Он блеснул вымученной улыбкой. — Так мой каминг-аут будет похож на отдирание пластыря — если я приеду со своим первым бойфрендом.

— Это будет неправильно — вот так предъявить им меня.

— Тогда как ты бы хотел поступить?

Перспектива выйти за дверь и отправиться в другой город, чтобы познакомиться с его матерью и сестрой, которым мне очень-очень хотелось понравиться, вызвала у меня желание свернуться в клубок. К такому я был не готов. Я едва оправился от прибытия Гаррета.

— Я пока не готов к тебе ехать.

Я ожидал, что услышу разочарованный вздох, от которого у меня на душе стало бы еще хуже, но Гаррет не удивился.

— Я понимаю. Ты прав. Всему свое время. Сначала им стоит узнать мои новости и только потом встречаться с тобой.

— Да, этот план неплохой.

Напряжение окружало нас, словно груда оставшихся после взрыва обломков. Несмотря на мои шутки, разговор быстро увял. Я все еще пребывал в шоке от того, как сильно взбесился, и всего, что услышал в ответ. Гаррет, естественно, не оставил эту тему в покое. Он, как я уже понял, относился к тому типу людей, для которых было необходимо не замалчивать конфликты, а обсуждать.