Мошенник

Я медленно жую.
– О, это немного странно.

– Верно? Любишь красное вино.

– Откуда тебе знать?

Она хихикает.
– Что, думаешь, ты первый, кто предлагает мне алкоголь?

Я не знаю, почему мне так нравится, когда она смеется надо мной.

Находясь с ней здесь, я никогда не был так доволен. Кейси умеет заслонять все остальное вокруг нас, и мне легче. Бесплатно. Счастлив. Однако это никогда не бывает продолжительным, потому что между этими чистыми моментами поток страха пробегает через мою голову и напоминает мне, что это только вопрос времени. Прежде чем я разочарую ее. Оказываю на нее такое ядовитое влияние, что разрушаю доброту, которая делает ее особенной.

Кейси не страдает от пагубной апатии и разочарования, которым поддались все мы. Она не очередная пресыщенная малышка из трастового фонда, чья душа холодна и пуста. Она полна надежд и мила. Добрая и щедрая. Все то, что из нас выжимают, ей каким-то образом удалось сохранить, пройдя через ужасные испытания, которые, по понятным причинам, искалечили бы других.

Она в некотором роде мой герой.

И если бы я не был таким эгоистичным ублюдком, я бы оставил ее в покое, пока не сломал.

“Чем ты занимаешься сегодня вечером?” - спрашивает она, вытаскивая мини-пончик с сахарной пудрой из маленькой упаковки.
– Влипаешь в неприятности?

– Бои сегодня вечером. Я закатываю глаза. “АРДЖИ хочет, чтобы я пошел с ним, поскольку технически он должен появиться после свержения Дьюка”.

“Я не могу представить, чтобы АРДЖИ всем заправляла. Быть новым герцогом”.

– Значит, вас двое.

Мой сводный брат никогда не хотел брать на себя ответственность или власть быть вожаком Сандовера. Когда он бросал вызов Дюку за лидерство, тот боролся за собственную автономию против коррумпированной системы. Другими словами, он хотел заниматься собственным криминальным рэкетом, не передавая долю долбаному Дюку Джессапу. Чего он не понимал, так это того, что машина продолжает вращаться, независимо от того, кто сидит за рулем. Нравится им это или нет.

Кейси откидывается назад, опираясь на локти, и с любопытством смотрит на меня.
– Ты когда-нибудь участвовал?

– Дрались? Конечно. Пару раз.

Я не могу понять ее реакцию, но ожидаю, что она будет разочарована. Это одна из тех вещей, которые лишают пенни блеска. Участие в сандоверской традиции парней выбивать дерьмо друг из друга субботним вечером, вероятно, не самая привлекательная черта в потенциальном парне.

“Это было развлечение или...?”

“Ты имеешь в виду, я делал это ради забавы? Нет.”

Многие парни делают это ради смеха. Некоторые делают это, чтобы что-то доказать. Другие потому, что им это нравится. Это не я.

“Может быть, это недостаток характера, но оба раза я приходил туда, потому что мне нужно было что-то решить. Свести счеты или что-то в этом роде. Раздавить говядину ”.

Я не получаю никакого удовольствия от насилия. Просто в некоторых случаях физический конфликт эффективен. Все знают правила, и они работают. В основном.

“Я не осуждаю. Но я определенно не могу представить тебя в драке, ” говорит она, покусывая губу, как будто изо всех сил пытается вызвать видение в своей голове. “Не с таким ангельским личиком”. Она дразняще вытирает сахарную пудру с моей щеки.

Я слышал это всю свою жизнь. Феннелли Бишоп, красавчик. Но когда я сталкиваюсь лицом к лицу с другим парнем, который без колебаний разбивает мне лицо, я ничего не сдерживаю. Что-то высвобождается во мне, когда я чувствую вкус крови. Я становлюсь злобным. Это немного похоже на потерю сознания, когда какая-то глубоко подавленная часть меня берет верх. Но тогда это тоже своего рода отговорка, как будто я перекладываю вину на себя. Может быть, мне действительно нравится время от времени выбивать из кого-то дерьмо. Может быть, всем нам нравится.

“С кем ты дрался?” - спрашивает она. “С кем-нибудь из моих знакомых?”

– Единственный, кого ты знаешь, - это Гейб.

У нее отвисает челюсть.
– Разве он не твой лучший друг?

Я ухмыляюсь.
– Только не за те десять минут на ринге.

Блин, это была жестокая драка. Мы с Гейбом знаем друг друга с детского сада, так что, очевидно, за эти годы мы пару раз ввязывались в драку, но та ночь была кровавой дракой без применения кулака, в результате которой мы оба были избиты до полусмерти. Я даже не могу сказать, кто победил. Не могу вспомнить, почему мы вообще дрались той ночью.

Ах да. Я трахнул цыпочку, на которую он положил глаз. Нарушил кодекс братана. Я сам напросился на это, когда он вызвал меня на бои.

“Ты так и не поговорил с ним с тех пор, как его отправили?” Тихо спрашивает Кейси.

“Нет”. Несчастье волнами проходит через меня, вместе с уколом вины. “Я до сих пор даже не знаю, куда они его отправили. Родители Гейба до смешного строгие, так что, я думаю, вполне логично, что они выбрали единственное военное учебное заведение, о котором невозможно получить какую-либо информацию ”.

“Да, Лукас всегда говорит, какие невозможные у него родители. Это сводит его с ума”.

Я внутренне ощетинилась при упоминании Лукаса, что было глупой реакцией, потому что Кейси разрешено иметь друзей. Черт возьми, в наши дни, когда все в Балларде все еще шепчутся о ней, а теперь и о девочках из Сент-Винсента, я хочу, чтобы у нее было как можно больше друзей.

Но я не могу отрицать, что чувствую укол ревности, зная, насколько она близка с Лукасом Чиприаном.

Не то чтобы с Лукасом было что-то не так. Он хороший парень. Гейб питал слабость к своему младшему брату, особенно после того, как их отец постоянно сравнивал их. У Лукаса определенно проявляется синдром младшего брата в тени своего старшего брата, и я знаю, что Гейб чувствовал ревность, потому что он всегда пытался укрепить уверенность ребенка.

“Очевидно, ситуация ухудшилась с тех пор, как Гейба поймали на торговле наркотиками”, - говорит мне Кейси. “Мистер Киприан был очень строг с Лукасом. Он звонит ему почти каждый день, чтобы прочитать лекцию о ”честном труде" и о том, что нельзя идти по стопам своего брата ".

“Тогда, может быть, Лукасу нужно подраться”, - говорю я беспечно. “Выплесни немного этого разочарования”.

– Эй, что, если я пойду с тобой сегодня вечером? ” предлагает она, поднося бокал к губам.
– Посмотрим, из-за чего весь сыр-бор.

Я морщусь от этой мысли. “ Плохая идея. Девушки не ходят на бои. Поверь мне, это не то место, где ты хотел бы быть”.

“Почему?” Она воинственно приподнимает бровь. “Потому что мы слишком дорогие и хрупкие?”

– Да, именно так.

– Грубо.

Я не могу не рассмеяться, увидев в ней проблеск дерзости. Я бы заплатил, чтобы посмотреть, как, по ее мнению, выглядит бунт.

– Если хочешь немного поваляться в грязи, можешь побороться со мной. Я с вызовом прищуриваю глаза.

Ее глаза широко раскрываются.
– Ты бы не посмел.