Московский лабиринт Минотавра

–  Что ж, прямо-таки завывания из-под земли раздавались? Вы сами слышали?

–  Самому не приходилось, слава богу, - мелко перекрестился старик.
– Люди рассказывали, они зря врать не будут.
– Он помялся.
– Перед войной, в сороковом году, такая оказия случилась: председателю колхоза вся эта нечистая сила надоела, вызвал он из райцентра милицию, послал туда разбираться. Оказалось, что кто-то у подножия Лешего холма ход проделал внутрь, в подземелье, значит, замаскировал его и устроил молельню. Секта какая-то, раскольники или хлысты, я в религиозных течениях не знаток. Открыто они исповедовать свою веру не могли, вот и нашли пристанище в подвалах бывших палат. Тогда их разогнали, ход засыпали, чтоб другим неповадно было, и все.

–  Выходит, лешие тут ни при чем, - вздохнула с облегчением Феодора.
– Шутите вы со мной, Николай Емельяныч! А я уже почти поверила.

–  В каждой шутке есть доля истины, - улыбнулся бывший директор школы.
– Странное место вы для своего дома выбрали. Я бы сказал, зловещее! Как это принято нынче называть, с плохой энергетикой. Ведь неспроста там пожары случались, и пришло оно в запустение не без причины…

–  И хлысты его облюбовали благодаря худой славе, - продолжила Феодора.
– Так?

–  Похоже.

–  А теперь мы поселились!

Старик развел руками,

–  О вас пока судить не могу. Рано! Время покажет.

***

Москва. Октябрь

–  Давай я поговорю с матерью Хованина, - предложила Ева.
– У меня это лучше получится.

Они со Славкой прогуливались в больничном дворике.

–  Я Эдика не предупредил.

–  И не надо. В его интересах тебя путать и держать в неведении.

–  Думаю, ты все-таки ошибаешься, - возразил Смирнов.
– Чем он тебе не приглянулся? Тем, что оружием торгует?

–  Отчасти.

–  Это ведь только бизнес!

–  Род бизнеса тоже характеризует человека. Хотя ты прав, я предвзято отношусь к Проскурову. Наверное, он напоминает мне бывшего мужа.

–  Вот так так! Интересно, что между ними общего?

–  Подход к женщинам, - угрюмо сказала Ева.
– Почему Проскуров долго не женился, перебирал? Он искал идеальную жену - скромную, строгую, умную, с высшим образованием, порядочную, неприступную, хорошо воспитанную, из добродетельной семьи, красивую, молодую, девственную. Еще перечислять?

–  Считаешь, правильно жениться с бухты-барахты, как я на Жанне когда-то?
– не согласился Смирнов.
– Не успел опериться, погоны получить, как обзавелся законной супругой. Потом после недолгого счастья - разочарование, развод, пустота в душе.

–  Я не о правильности, я - о любви!
– горячо произнесла Ева.
– Человек не должен выбирать возлюбленную или возлюбленного: это не покупка машины в автосалоне. Это чувство! Увидел женщину, и сердце дрогнуло, хотя ты о ней еще ничегошеньки не знаешь. И нет у нее ни достоинств, ни недостатков - она твоя спутница, со всеми ее особенностями.

–  У Эдика так и было. Увидел Нану - влюбился.

–  Он не Нану увидел - он ее фигуру стройную увидел, черные косы, скромную манеру одеваться, молодость, неиспорченность. И убедил себя, что всю жизнь о такой мечтал! Как же! Венчание в Грузии, в национальном костюме, в монастыре в горах, первая брачная ночь в старинной сакле… сказка! Но ведь это всего лишь декорации, дорогой. А жизнь - нечто другое, и на фоне романтических пейзажей порой происходят жестокие, циничные вещи.

–  Не понял, - удивился сыщик.
– Ты на что намекаешь?

–  Я не намекаю, я рассуждаю. Ты когда рыбку идешь ловить, что на крючок цепляешь?

–  Приманку…

–  Червячка!
– воскликнула Ева.
– И какая у тебя при этом цель? Голодного карасика накормить? Вовсе нет! Ты хочешь, чтобы рыбка на червячка клюнула. Тут-то ты ее и вытащишь, чтобы самому съесть.

–  Погоди-ка, - остановил ее Всеслав.
– Полагаешь, Нана вышла замуж по расчету, из-за денег? А теперь с ее согласия или по разработанному ею самой плану ее друг или жених с Кавказа вымогает у Проскурова выкуп за якобы похищенную жену? Абсурд! Тем более что денег пока не требовали. Чего тянуть-то?

–  Значит, им нужно другое, - не растерялась Ева.
– Только не надо мне напоминать, что я подозревала Эдуарда в двойном убийстве на почве ревности. Я сама прекрасно все помню и еще не отказалась от такого варианта. У меня просто появилась новая версия! Могу я выдвинуть свежую гипотезу?

–  Которая вытекает из отсутствия у тебя симпатии к Проскурову?

–  Ничего подобного! Нельзя в сыске опираться только на одно предположение, ты же сам учил меня.

–  Почему, по-твоему, убили Олега? Он мешал осуществлению плана Наны и ее сообщника?

–  Не исключено. Возможно, он сам являлся сообщником! Не забывай, Нана и Олег были знакомы, тогда как Проскуров уверяет нас в обратном. Этому есть два объяснения. Если он убил их, то логично скрывать факт их знакомства, а если его жена и двоюродный брат сговорились, то Эдуард действительно думает, что они не знают друг друга. Им было невыгодно раскрывать карты.

–  Интересно…

–  Нана вполне могла убрать сообщника, когда основная часть плана была выполнена. Чтобы не делиться деньгами!

–  Тебя послушать, так Нана - не застенчивая и неопытная девушка, а настоящий монстр. Где же та несчастная жертва ревнивого мужа в лице Проскурова, какой ты ее считала?

Ева пропустила его выпад мимо ушей.

–  Думаешь, монстр обязательно должен быть поросшим длинной шерстью и с торчащими из оскаленной пасти клыками? Почему бы ему не иметь пленительного девичьего обличия?

–  Ты кидаешься в крайности, - сказал Смирнов.
– То у тебя Нана - жертва, то чуть ли не главный злодей. Где же твоя последовательность, дорогая Ева? Зачем Нане вымогать у супруга деньги, когда она и так могла пользоваться ими? И как в эту страшную историю вписывается план подземелий и запрятанные в них сокровища?

–  Ладно, ты прав. Моя новая версия, пожалуй, слишком экстравагантна! Девушка с косичками не годится на роль убийцы. А о сокровищах я подумаю. Так кто пойдет к Хованиной, ты или я? Скоро в больнице начнется обед, потом тихий час.

–  Иди ты!
– решительно тряхнул головой сыщик.

Она скрылась за дверями кардиологического корпуса, а Всеслав вернулся к мысли, осенившей его во время беседы с Проскуровым. Пожалуй, стоит поработать в этом направлении.