Москва атакует

– Стас, планшет цел?

– Цел вроде. От отделения четверо осталось, от взвода пятеро, лейтенант погиб…

– Мне он нужен, перенастрою, мой сдох смертью храбрых.

Сержант запустил руку в нагрудный карман, достав планшет, передал командиру, тот, разложив его, быстро начал перенастраивать функции. Через пару минут он уже получил полный доступ к данным по батальону. Из двухсот человек, принявших участие в атаке, уцелели сто двадцать четыре, из них сорок два были ранены, они оставались на брошенных позициях. Из сержантов уцелели шестеро, из лейтенантов – двое, оба из первой роты, во второй из командного состава остались лишь два сержанта. Третья рота по-прежнему занимала позицию, прикрывая бегство своих товарищей, и сейчас вела вялый заградительный огонь.

Птах определил координаты и дал пеленг бойцам, через десять минут вокруг него собралось человек шестьдесят – все, кто был относительно здоров.

– Мы должны вернуться, там остались наши раненые, – звенящим голосом произнёс Игорь. – Приказывать никому не буду, пойдут только добровольцы. – Он глянул на монитор, раненых стало меньше: либо их добивал противник, либо они просто умирали от ран. – Там гибнут наши друзья, и каждая минута – это жизнь. Скворец, как слышишь?

– Слышу, командир, – отозвался командир третьей роты. – Готовимся отступать. Сейчас они залегли, но скоро опять насядут.

– Держать позицию, – приказал Игорь, – мы возвращаемся, надо вытащить наших.

– Капитан, они нас уничтожат.

– Отставить, держать позицию.

– Есть держать, – пробормотал Скворцов и отключился.

Игорь обернулся к бойцам:

– Кто со мной? – Он ожидал, что те будут мяться, но, кроме двенадцати контуженых, которые явно ничего не понимали, вызвались все.

Разбившись на отделения, группа рассредоточилась, её вели сержанты и лейтенанты, которые могли по планшетам видеть раненых. Через пять минут осторожного продвижения группа Птаха вошла в полосу, по которой били РСЗО. Вся площадь, на которой раньше располагалась стоянка трейлеров, была изрыта воронками. Стали попадаться тела бойцов – не много, основные потери роты понесли в самом начале. Наконец нашли первого раненого. Паренек лет двадцати лежал в воронке, правой ноги не было, он бы давно умер, если бы не затянул жгут.

– Птах вызывает броню, две БМП на мой маяк, будете санитарным транспортом. У нас большие потери.

– Понял, капитан, подойдем через пару минут, – отозвался Егоров.

Оставив с раненым бойца, группа двинулась дальше, тел погибших становилось всё больше, вот стали попадаться убитые солдаты противника. Подобрав ещё троих, добрались до мебельной фабрики. Здесь в здании было сразу четыре маркера. «Свои!» – крикнул Корн и приоткрыл дверь. Двое оказались совсем плохи, один потерял обе руки, второй ступню левой ноги, ещё двое были нашпигованы осколками.

– Выносим быстро, используйте брезент, – скомандовал Игорь.

Неожиданно боец, лишившийся рук, открыл глаза и посмотрел на Корна совсем ясным, но полным боли и страдания взглядом. Кто-то наложил ему жгуты: наверное, тот, который получил осколок в бок и ногу. Видимо, он и стащил всех в одно место.

– Капитан, добей, – попросил парень хрипло, – у меня ещё один осколок в спине, я не жилец. Да и не хочу калекой жить.

Игорь присел рядом с ним. За последний месяц он видел столько смертей, что думал, привык, а оказалось нет. Он достал аптечку и выудил оттуда сразу четыре тюбика с морфием.

– Прощай, солдат, как тебя хоть звали?

– Тезки мы, – прохрипел боец. – Прощай, капитан.

Игорь сделал два укола прямо в вену, ослабив жгут, тело раненого напряглось, а потом сразу расслабилось. Маркер на планшете погас.

– Прощай, боец, – тихо произнёс Игорь, закрывая парню глаза, – и прости меня. Забираем его и уходим, быстрее.

– Капитан, сваливай, – раздался в гарнитуре голос Скворца, – они через пять минут будут здесь.

Взвалив себе на плечи труп тезки, Игорь побежал, остальные пыхтели за спиной, волокли самодельные носилки с ранеными. Через пять минут, запыхавшись, добрались до БМП, которые были уже под завязку, но Егоров не поскупился и прислал ещё два бэтээра.

– Скворец, отходи, встречаемся на старом месте.

– Понял тебя, Птах, уходим.

Игорь посмотрел на свой планшет: больше раненых не осталось, все были здесь, двадцать девять человек, восемь умерли, не дождавшись помощи.

– А тела? – спросил Лукин.

Игорь покачал головой.

– Кого собрали, тех собрали, больше задерживаться нельзя, от многих только части остались, тут сутки надо с ведерком ходить. Уходим, пока наши тела не добавились к потерям.

– Комбат, это Стриж, отходите быстрее, сюда движется маневренная группа, пять минут – и будут кранты. Иду к вам.

– Сколько их? – мгновенно среагировал Корн.

– Шесть танков, пять БМП и десант около двух рот. Похоже, полны решимости отбить свои позиции обратно.

Игорь обернулся, посмотрев на столпившихся вокруг него бойцов: уставшие, закопченные, с ожогами, в обгоревшем камуфляже, некоторые легко ранены, некоторые без оружия, но на лицах написана решимость.

– Я никому не буду приказывать, сюда движется группировка из танков и БМП, на броне человек двести десанта. Я остаюсь, со мной останутся только те, кто захочет. Силы примерно равны, третья рота на подходе, наша броня укрыта всего в паре километров отсюда. Я хочу дать бой, посчитаться за ребят, посчитаться за всю эту войну. Они должны запомнить – лёгкой победы им не будет.

– Мы с тобой, комбат, – произнёс стоящий рядом Лукин, – говори, что делать.

– Занять оборону здесь и здесь, – Игорь указал на два добротных кирпичных здания, бывших когда-то, судя по всему, административными постройками. – Им придётся пройти здесь. Будем бить одновременно во фланг и в лоб. Главное, чтобы они попали в мешок. У нас есть гранатомёты?

– Немного, – отозвался лейтенант Козлов.

По идее, у него должна была быть кличка Козёл, но ни у кого в здравом уме не хватало мужества назвать его так. Хоть лейтенант был тощим и невысоким, драться он умел, и дрался он до конца, в прошлом профессиональный боксер, поэтому кличку и позывной дали другую – Рогатый.

– Штук десять, наверное, но это мощные РПГ-29, «Мух» побольше.

– Понятно, лейтенант Козлов, принимайте командование второй ротой. К вам присоединится третья, займёте вон то здание. Я и остатки первой роты возьмём на себя эту точку, – Корн указал на дом, который оказывался прямо на дороге противника и по которому должен был прийтись основной удар. – Гранатомёты разделить между ротами. Кто сражается, тот сражается, остальные на броню и валите на хрен отсюда. С Егоровым я сейчас скоординирую наши действия, он ударит, когда завяжется бой. Все бегом, время дорого, у нас меньше пяти минут.

Бойцы разобрали гранатомёты и разбежались в разные стороны, вышибая двери и занимая оконные проёмы. Батальон готовился встретить врага всем, чем мог.

Владимир. Вадим Токарев. 27 июля 2015 г.

Когда осела пыль, Вадим не узнал местность перед собой. Устояло всего несколько домов, и то лишь частично: сплошные непроходимые завалы, кое-где под грудами бетонных плит и кирпича виднелись темно-зеленые пятна засыпанной бронетехники. Рядом со школой, где он учился, душным чёрным пламенем горела броня, несколько бэтээров и бээмпэ. Чуть дальше стояли три танка Т-52, у двух отсутствовали башни – результат работы артиллерийских мин. Ещё несколько БРДМ валялось в карьере, где было футбольное поле. Видимо, их сбросило взрывной волной с десятиметрового обрыва. По завалам ползали оглушённые, раненые солдаты противника. Щелкнул одиночный выстрел, солдат, пытавшийся что-то откопать, взмахнул руками и рухнул на груду кирпича.