Москва Поднебесная

– Да? И что же это? Чего он ждёт? Он совсем с ума сошёл?

– Михаил предполагает, как мне объяснил отец, что любой свободный человек могущественнее нас, высших, – тихо сказала Анастейд, косясь на Лисичкину, которая, заметив неожиданную хорошенькую гостью, быстро приводила себя в порядок, стирая потёкшую тушь с раскрасневшихся щёк.

– Что за ерунда? – пробормотал Метатрон.

– Это вы про что там? – заинтересовался Мамедов, нетерпеливо дёрнувшись. – Что значит свободный человек?

– Этому есть некоторые доказательства, которые не принимать в расчёт нельзя, – ответила Анастейд, проигнорировав вопрос досрочно освобождённого уголовника.

– Не нравится мне всё это, – проговорил Гор.

– Я – свободный человек! От звонка до звонка оттрубил, в натуре! – заявил гордо Богдан, пытаясь обратить на себя внимание. Однако блондинка даже не посмотрела в его сторону.

– Он ведёт свою логику, основываясь на факте, что ни один ангел не способен противостоять воле не ограниченного стеной сознания. Михаил грубо нарушает правила, идёт против всех, но если подумать… – Однако Анастейд не закончила. Метатрон властно поднял ладонь, давая понять, что еретический разговор окончен.

– Мы не будем сейчас давать волю фантазии и предполагать гипотетические возможности свободного человека. Я понял, чего хочет Михаил. Он уподобляется Дьяволу! Он рушит основы, и мы обязаны остановить его! – Метатрон посмотрел в небо, приставив ладонь ко лбу козырьком. – Как ты вошла сюда?

– Через северную границу стены. Там, где наиболее нестабильная зона. Оттуда, кстати, можно попасть и в другие вселенные-зародыши.

– Отлично! Нужно скорее выбираться. Промедление с нашей стороны может обернуться непоправимой катастрофой. Если ты вошла через северную границу, то и выйдем мы там же. Но ведь нам ещё нужно найти ячейку нашего кирпича сознания. Мы должны торопиться.

– Вы уже нашли ИниПи? – удивилась блондинка.

– Вот он, – Метатрон указал на Мамедова, который стоял у стены, всем видом демонстрируя непринуждённость. Он засунул руки в карманы брюк, расстегнул три верхние пуговицы рубашки, из разреза которой торчала кустистая чёрная растительность, и мимикой создавал впечатление, что спустя мгновенье с лёгкостью, если его, конечно, попросят, сможет просвистеть седьмую симфонию Шостаковича.

Она посмотрела на Мамедова, словно до этого его у двери не было, и он только что, подобно фантому, внезапно соткался из тёплого морского воздуха.

– Форгезо? – обратилась она к Богдану, словно поначалу не признала случайно встреченного на улице экс-супруга.

Мамедов, как разбуженный посторонним вмешательством лев, сонно, притворно-нехотя перевёл взгляд на Анастейд. Игнорируемый до этого, он не мог скрыть обиды, но мужская гордость сквозила во всём его жалком существе. Мамедов полагал, что сейчас он неотразим.

– Я, крошка, – заявил Богдан, подмигнув на манер шпиона-сердцееда из всем известной киноэпопеи.

Однако реакция блондинки стала для Мамедова неожиданностью. Она прямо-таки обидела и поставила в неловкое и унизительное положение экс-альтерстента. Вместо того, чтобы растаять от колдовски-пленительных чар, которые с самодовольной уверенностью всем своим существом излучал Мамедов, красавица от души рассмеялась.

Смех её зазвенел у Богдана в ушах издевательским колокольчиком, сразу напомнив юную веснушчатую пионерку Светку Орлову из далёкой юности охочего до слив пионера.

Он насупился и обиженно устремил взор на колышущуюся водную даль.

– Не обижайся, Форгезо, – Анастейд успокоилась, – просто я не предполагала, что в человеческом облике ты будешь выглядеть так.

– Как это так? – нахмурился Богдан.

– Как пижон-уголовник.

– А он такой и есть, – заметил молчавший до того Нистратов.

Девушка повернулась к Елисею и нежно улыбнулась.

– Что же ты, Носфературс, так о своём альтер эго? Жизнь, выходит, его таким сделала.

– Он человека, между прочим, убил! – парировал Нистратов.

– Это плохо, – опечалилась Анастейд.

– И помогать нам не хочет, – наябедничал Елисей, покосившись на Мамедова. Уголовник в ответ смотрел на него с тихой ненавистью и мял сухонькие кулачки.

– Как? Но ведь без него вы не сможете вставить в стену кирпич сознания.

Мамедов, торжествуя, ухмыльнулся.

– Согласится, куда он денется, – властно изрёк Метатрон. – Но нам пора…

– Погодите, – опомнилась Анастейд, – когда я летела к вам, я заметила плывущий с севера корабль. Мне кажется, это Архангел Михаил. Наверное, он хочет поговорить с вами.

– Конечно, хочет, не просто же так он заманил нас сюда. Удивительно, как ему это вообще удалось!

– Не знаю, но, мне думается, вам прежде нужно поговорить с ним.

– Как далеко он был от тебя?

– Примерно на расстоянии пятнадцати тысяч футов.

Метатрон задумался. В этот момент Гор, вновь приняв птичье обличие, ракетой взметнулся ввысь, распахнув чёрные свои крылья.

– Я вижу его, – прокричал Фалкон свысока, – они будут здесь очень скоро!

Покружив над бетонным осколком суши, Гор опустился на ступени. Верочка зачарованно смотрела на него. Свежий ветер слегка трепал её рыжие кудри, и от этого она сильно походила на героиню жюльверновского романа. Романтичная и несчастная.

Смотрела на Гора и Анастейд. А ему доставляло удовольствие внимание обеих. И, пожалуй, больше привлекала сейчас бога-сокола милиционерша. Но тут божественный сын увидел, что глаза милиционерши полны мольбы и готовы вот-вот пролиться неудержимыми дождями слёз.

– Что с вами, Вера Степановна? – поинтересовался Гор скрежещущим птичьим голосом. Его соколиные глаза были пронзительны, но чувств, таящихся внутри, не передавали. Нельзя было сказать определённо, что происходит в голове этого странного высшего существа, рождённого небом. Впрочем, и безразличия в них тоже не было.

– Как же Вифа? – еле сдерживаясь от нового приступа слёз, произнесла Лисичкина. Она изливала столько мольбы одними лишь глазами, что Фалкону стало стыдно за минутное увлечение смертной барышней.

– Ах да! Майор же утонул. Как его теперь достать? – Гор повернулся к Метатрону.

Мамедов в этот момент самодовольно прищурился и, выудив из кармана брюк мятую сигарету, с наслаждением прикурил. Он чувствовал, что одержал двойную победу над своим врагом.

– Если это вселенная разума, то, должно быть, его оболочка попала в мир грёз какого-то человека. Возможно, в его подсознание, – ответил Метатрон так, словно размышлял вслух.

– Его нужно достать! – решительно произнесла Лисичкина.