"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)

Людмила и Катерина среди интеллигентных гостей, Людмила в Ленинской библиотеке. Людмила учит подругу, как завоевать успех среди "грамотных". Первые сцены в общежитии: "Мы с ним сегодня в концерт идем!" - сообщает о женихе счастливая Антонина, натягивая через голову платье. Людмила... учит!
– "Эх, ты: в концерт!" То есть: полуграмотный, четвертьграмотный, потеревшись среди "грамотных" - всех этих "дипломатов, ученых" - научился у них самому главному: по-у-чать! И - мгновенно признан за "своего"! Все остальное - не важно.

А между прочим говоря, совершенно правильно: "в концерт", "в спектакль", "в театр". Но: "на ипподром", "на бега", "на скачки". А если во втором случае изменить предложную форму на ошибочную? Получится забавно: "в бега"; "уйти в бега". И такой каламбур, кажется, и вправду подразумевался авторами. С него-то и начинается развитие уголовной темы, пускающей побеги в изобилии по всему фильму. Недавно страна пережила потрясение, вызванное массовыми реабилитациями заключенных, ее наполнили бывшие зэки, принесшие с собой дыхание ада, еще более страшного, чем ад сталинской повседневности.

И действительно: "О, какие люди! И без охраны!" - восклицает Людмила при первом появлении подруг в их комнате. Люди, которых должны охранять, появляются без охраны: люди - в бегах. Потом мы не раз увидим и услышим: кон-сер-вы. Еще один каламбур? Чудовищная деталь лагерного "быта": бегут уголовники, берут с собой лишнего человека, чтобы... съесть его по дороге; называется: "консервы". Николай, тот самый жених Антонины, который ведет ее "в концерт", двадцать лет спустя, в финальной сцене попойки предстанет перед нами без рубашки, и мы ахнем, увидев его плечо, в изобилии усеянное татуировками, отличительными знаками уголовников.

Консервы - и кухня. Первая сцена начинается на кухне, и это для фильма - магистральная тема. Не только из-за изобретательно варьируемых мотивов еды самих по себе, но - и в своем символическом значении. Кухня: алтарь, здесь совершается жертвоприношение. Противопоставляются консервы, готовая еда, и кухня, на которой эта еда в нормальных условиях быта должна готовиться. Это противопоставление обнажится в начале второй части фильма: Катерина становится большой начальницей, ей некогда готовить на кухне; дочь - должна питаться... консервами: подражает маме, тоже не хочет готовить! Вспомним, какое презрение написано у нее на лице, когда Гоша, при первом появлении в их квартире, принимается деловито готовить ужин!

Мотивы еды в их метафорическом значении сопровождали саму историю фильма. А.Баталов в своем недавнем интервью, рассказывая о том, как было воспринято награждение фильма "Оскаром", выразился так: В.Меньшова, режиссера-постановщика фильма, чуть живьем не "съели" коллеги.

* * *

Не меньшее значение, чем система человеческих взаимоотношений, выстраиваемая в фильме, чем воссоздаваемая обстановка эпохи, - имеют для восприятия его смысла незаметные вещные детали; "вещие вещи". Людмила в первый раз появляется перед нами... в клубничной маске. Лицо... в крови; мотив запачканности человека кровью - и в прямом и в переносном смысле - впервые входит здесь в фильм. Кровь на палаче, кровь - и на его жертве. Кто есть кто? Затем этот же символ будет варьироваться с помощью деталей одежды (впрочем, уже и "маска" - не только косметический препарат, но и... деталь маскарадной одежды): длинный красный шарф Александры, красные перчатки Катерины, пионерский галстук...

Застенчивому Николаю прямо так и говорится: "Вы меня в краску вогнали!" - покраснела, прилила кровь к лицу. Казалось бы: это должно произойти - как раз у застенчивого человека, но здесь все наоборот! Застенчивый... "вгоняет в краску" отпетого хама. Еще одна выходка "полуграмотной" героини. "Деревенщина" Николай: стучит, прежде чем войти; признак воспитанного человека. Людмила - "Входите!" Сама - в постели валяется; рядом переодеваются подруги. Иными словами: инсценирует из нормальной человеческой ситуации... бардак; превращает своих соседок по общежитию - в подружек по бардаку. И, забегая вперед: почти так и случится с одной из них, Катериной - и именно по ее, Людмилы, вине!

Любопытно... Реплика Людмилы, обращенная к находящемуся за дверью Николаю, пародирует реплику героини из фильма Гайдая "Операция "Ы" и другие приключения Шурика". Реплика, произнесенная сквозь сжатые зубы: героиня решила испытать... "экстрасенсорные" способности своего нового приятеля; выставила его за дверь, спрятала плюшевого медвежонка. Догадывается: "Так вы же Вольф Мессинг! Экстрасенс!" А в нашем фильме, благодаря все той же Людмиле, появляется персонаж по имени... Рудольф, первый возлюбленный Катерины, ее соблазнитель. И что же получается? Там - Вольф Мессинг, а здесь Рудольф... Штайнер?

И... что же это за "концерт" такой, в который спешат персонажи? Вряд ли это вечер органной музыки. Уж не представление ли это в каком-нибудь "варьете", где и будет выступать В.Мессинг. Или... другой В., В... оланд? Будет раздавать "волшебные червонцы", будет устраивать "ателье" - бесплатную раздачу модной одежды, после которой незадачливым дамочкам придется выскакивать на улицу в таких же рубашечках, в какой мы видели сейчас Антонину?.. Правда, улица в фильме не майская, как в романе, а июльская (идут вступительные экзамены в вузы). Но все равно: бродит, бродит где-то рядом по улицам Москвы В... оланд. Или В.Мессинг? Или... Р.Штайнер?

Что касается эпизода из фильма Гайдая - то и там место действия не такое, как в нашем фильме: не женское общежитие, а квартира. Впрочем... противопоставление квартиры и общежития может становиться безразличным. Первая московская квартира Булгакова, та самая, что изображена в романе, - бывшее общежитие. Вот и Людмиле по телефону то и дело приходится врать: "Бабушка шутит... К нам гости из Киева приехали, так она нашу квартиру - общежитием стала называть!" К тому же и у Гайдая функцию комендантши общежития, вахтерши, хранящей ключи, выполняет соседка героини по лестничной клетке, и играет ее... та же Зоя Федорова, которая играет вахтершу общежития в фильме.

Вахтерша эта находится с пробивной Людмилой в каких-то странных, загадочных отношениях. Мотив, по которому она так усердно обслуживает из всех именно эту девушку, скрыт. Она - добрая, да! Мы видим потом, что она старается услужить и другим своим подопечным - обитательницам общежития. Но... так унижаться, как она постоянно вынуждена унижаться по телефону!.. Не знает, бедная, как наказан был администратор Варьете Варенуха за подобные штуки! Сравним, как достойно выполняет совершенно аналогичные "секретарские" обязанности благородная тетушка Костика в телефильме "Покровские ворота"!

И потом, доброта ее по отношению к Людмиле далеко превышает доброту по отношению к остальным. В первом же эпизоде с ее участием мы видим: девушка со своим кавалером стоит в вестибюле, их не пускают (тайком пробираются потом), а Николай - кавалер людмилиной соседки по комнате - беспрепятственно пропускается внутрь. Ясно, что эта комната, благодаря Людмиле, находится на особом положении.

Что же это? Шантаж? Взятка? Потом мы узнаем: вахтерша-то - пьет. Людмила приобретает в наших глазах черты... настоящей ведьмы, а корыстный, основанный на страхе контакт с пьющей вахтершей оборачивается потом... алкоголизмом ее собственного мужа. Людмила - расплачивается; в буквальном смысле расплачивается: вытряхивает из кошелька последние гривенники в трясущуюся ладонь не перестающего к ней "таскаться" Гурина... Вахтерша сообщает очередному ее кавалеру: "Она в ванной! Она уже вытирается!" Маска - из "кровавой" клубники, а ванна... как и положено ведьме, из теплой человеческой крови? Клеопатра!