Москва времен Чикаго
Шрифт:
Как и его начальник. Они молча вышли из кабинета.
Петраков был на вершине блаженства.
«Какая женщина! — вспоминал он минуты близости с Джульеттой. — Как умеет себя подать. А как умна! Как это она сказала? „В русском языке нет слова „секс““. Только любовь! Преступная, грешная, но любовь!»
Пожалуй, давно не было в жизни Вячеслава Ивановича столько восклицаний и столько положительных эмоций. Похоже, фортуна наконец смилостивилась над ним и стала к нему великодушной.
Все, казалось, приходило вокруг него в норму.
«А ведь жизнь действительно хороша, несмотря ни на что! — вновь подумал Петраков. — Несмотря на потери и приобретения. На невзгоды и временные проблемы».
И только одно обстоятельство немного огорчало мэра: а не поспешил ли он, так срочно начав припрятывать имущество и вклады? Вот и супруга, получив вчера дарственную на эту прекрасную виллу, вдруг стала строга и неуступчива.
«Этих баб только пригрей и приласкай, — подумал Вячеслав Иванович о своей благоверной. — Враз такими самостоятельными делаются! Нет, собственность должна быть оформлена только на меня!»
И он стал строить планы, как вновь перерегистрировать на себя и виллу, и роскошные иномарки.
«Именно бухгалтерская работа во всем мире дает наибольший эффект в борьбе с организованной преступностью», — подвел мысленно итог своим раскопкам в горах документации Усков.
Но, как бы он ни утешал себя, как бы ни подстегивал необходимость работать с бумагами глобальными выводами, а молодой организм требовал действий. Он уже устал торчать в тиши кабинета. И даже удачные визиты к Титовко и Джевеликяну не успокаивали.
Наоборот, хотелось энергичных действий, встреч, разбирательств на месте. И в то же время не давала покоя мысль, что одному преступнику — Петракову — все же удалось выйти сухим из бурных потоков правонарушений.
И Усков решил развеяться: нагрянуть к мэру с неожиданным визитом. Тем более что у него так и чесались руки съездить, хотя бы фигурально, условно, по сытой, наглой, откормленной физиономии Петракова.
Он довольно быстро добрался до областного центра. Но, во-первых, дело уже близилось к вечеру. Во-вторых, у него не было никаких официальных постановлений на допрос, обыск или арест Петракова. И потому он решил просто поинтересоваться жизнью мэра.
«А почему бы не попробовать совместить приятное с полезным? — подумал Андрей. — Особняк Петракова находится в том же сосновом бору, где и мое Пашково. Проедусь-ка в родные края…»
В особняке, горделиво просвечивающем сквозь густой сосновый бор красной черепицей, никого не было.
По крайней мере свет не горел ни в одной комнате, хотя уже стемнело.
Но в сторожке около ворот свет горел. Да и территория вокруг дома освещалась.
«Ну что, рискнем? — спросил сам себя Андрей. И ответил утвердительно: — Конечно!»
Преодолеть забор дачи Петракова для тренированного,
молодого Андрея не составило труда. Это был не тот высоченный железобетонный забор с охранной видеосистемой, который он перемахнул на даче Джевеликяна. У провинциального мэра и дом был пониже, и забор пожиже.Стараясь не привлекать внимания охраны, Усков осторожно приблизился к коттеджу. И стал осматривать его на предмет проникновения внутрь.
Ему повезло: прямо на первом этаже, на той стороне, что была обращена в глубь бора, он заметил открытую форточку. Видимо, обитатели дачи были настолько уверены, что к ним никто не залезет, что даже не закрывали форточки, когда оставляли дом.
Андрей нашел под ногами какую-то длинную доску, поднес ее к окну с открытой форточкой, легко по ней взобрался и открыл окно изнутри.
Оказавшись в доме, он стал искать кабинет мэра, поздравив себя с тем, что прихватил фонарь.
Заглянув в несколько комнат, он наконец набрел и на кабинет.
Он посветил фонарем, и в его свете увидел бумаги на письменном столе. Подошел, полистал.
Но они не представляли никакого интереса. По крайней мере для следствия.
Андрей и сам не знал, что ищет. Действовал типично по-русски, на авось. И так же по-русски из этого ничего не вышло.
На столе, в его ящиках, на книжных стеллажах не было ничего интересного. Создавалось такое впечатление, что здесь заранее подготовились к официальному обыску.
Усков устало оперся на край стола. И вдруг столешница поехала под его рукой и приоткрыла потайной ящик.
Он посветил фонариком. Да, там лежали бумаги.
Андрей взял одну из них. Это был какой-то договор с какой-то иностранной фирмой о поставке урана.
— Уран?! — воскликнул Усков. — Ничего себе! А при чем здесь Петраков?! Ребус.
Он еще и сам не понимал, что нашел. Но чувствовал, что подцепил наконец на крючок живца, долго морочившего ему мозги.
Усков забрал из тайника все бумаги и решил тщательно изучить их в Москве.
Обратный путь он проделан играючи. Скоро его «Жигули» уже петляли по улицам родного поселка. Андрей решил переночевать у матери, чтобы рано утром выехать в столицу.
Генеральный прокурор тщательно подготовился к звонку премьер-министру. Заранее несколько раз подряд продумал все свои вопросы и его возможные ответы, чтобы не попасть впросак. И только после этого набрал четырехзначный номер.
— Вас слушает приемная главы правительства, — ответил секретарь.
— А где Николай Николаевич? Это говорит Генеральный прокурор.
— Он сейчас занят.
— Скажите ему, пожалуйста, что я жду его звонка. Дело срочное и важное.
— Обязательно передам.
Александр Михайлович положил трубку.
«Вот так, — подумал он. — Когда подготовишь одно — обязательно выйдет другое».
Однако поразмышлять на досуге ему не удалось: через несколько минут раздался звонок аппарата правительственной связи.
— Что случилось, Александр Михайлович? — поинтересовался глава правительства. — Надеюсь, не государственный переворот?