Мост над черной бездной

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Вроде наши экономисты считают, что, если закрыть фирму и все барахло распродать, выгоднее будет. А может, просто покупателя не нашлось.

– А всех людей увольняют по собственному желанию?

– Ну да. А если со всеми выплатами-компенсациями, то хозяевам ничего на Германию не останется.

– А точнее – просто они экономят на плебсе, – заключил Паша, вывалившись из образа шофера-соискателя.

Валерия Петровна вздохнула и развела руками.

Шум, который доносился из коридора в течение всего этого разговора, стих. В дверь уверенно постучали:

– Это охрана! Мы коридор освободили! Не бойтесь…

2

От отдела кадров Пашка направился прямо в приемную. Секретарше он объяснил, что представляет крупное московское объединение, занимающееся перевозками в федеральном масштабе. Дескать, его руководство прослышало, что продается большая транспортная фирма, хочет узнать детали. Есть вероятность, что поступит заманчивое предложение.

Секретарша осмотрела Седова с вопрошающим видом.

– Виноват, – признал он. – Не переоделся. Был в командировке, по области ездил, а в пятнадцать сорок уже самолет в Москву. То есть тороплюсь очень, некогда мне наряжаться.

Алина Ивановна, встретившая «представителя» в директорском кабинете, на его внешний вид не обратила никакого внимания. Бизнесменша выглядела старше своих пятидесяти, отяжелевшая, со стрижкой под ежа и изобилием побрякушек на ушах, шее и пальцах. На первый взгляд владелица транспортной компании казалась высокомерной, но это было не совсем так. Алина Ивановна сосредоточилась на собственных прихотях и интересах до такой степени, что всех окружающих воспринимала лишь как инструменты своей воли, не испытывая при этом никаких чувств.

Седов вошел, сухо представился. Стал рассказывать, что холдинг, который он представляет в Гродинской области, планирует реконструкцию железной дороги. Владеть этой дорогой будет АО, на данный момент есть возможность купить акции.

– Если вас это заинтересовало, я привезу презентационные материалы.

Он замолчал.

Алина Ивановна смотрела на него немигающим взглядом, серьги в ее ушах едва заметно покачивались. Седов держал паузу сколько мог, пока не стал нервничать.

Наконец Алина Ивановна сказала:

– Сейчас приедет мой муж, надо ему все рассказать.

Паша кивнул, ему очень хотелось увидеть Антона Бусько, человека с классической для российского бизнеса судьбой: из рэкетира – в бизнесмены и депутаты.

Тут у Алины Ивановны зазвонил телефон, и она, не потрудившись извиниться, начала разговор.

Паша скользнул взглядом по рабочему столу: закрытый ноутбук, стопка бумаг в углу, нефритовый канцелярский набор и фото в рамке – круглолицая девушка, очень похожая на Алину Ивановну. Дочь.

– … Звони своим, приезжай! – услышал Паша финал телефонного разговора.

Голос у Выгодской звучал резко, как будто водили ножом по стеклу.

– Срочные дела, – пояснила она Седову, опуская руку с телефоном на стол. – В другой раз поговорим.

Он встал. Что-то случилось. Направился к двери, а когда закрывал ее за собой, услышал голос Алины Ивановны:

– Стойте!

Седов ее не послушался, прикрыл за собой дверь и быстро покинул приемную. В вестибюле первого этажа он встретил немолодого щуплого мужичонку с лысиной.

«Интересно, а хорошо ли он лазит по деревьям?» – подумал Пашка.

… Он уже прошел половину дороги до остановки маршрутного такси, когда его догнал черный «мерседес». Из него выскочили двое и накинулись на Пашу. Один заломил руки, другой ударил в солнечное сплетение. Потеряв способность дышать, Седов оказался внутри «мерседеса». Машина погнала вперед.

Смертельная ошибка

– Шпион проклятый! – сказала Алина Ивановна, ее украшения нервно поблескивали, отражая свет лампочки под потолком. – Холдинг он представляет! Ах ты, сволочь!..

Она вдруг зарыдала в голос и села на подставленное одним из своих людей кресло.

Седов уже сидел. Собственно, ему этого не предлагали, а просто привязали к стулу, и все.

Тут же, в просторном пустом ангаре, присутствовал и Бусько. Он взял Пашку за грудки:

– Рассказывай давай, чего твоему Перцеву надо? Это тот мудак, что собрался тут железную дорогу строить, так? – Он встряхнул Пашку вместе со стулом. – Так чего вам надо?

– Перцев думает восстановить железную дорогу, – ответил Паша и тут же получил удар в челюсть. – И он хочет отомстить за убийство своего сына, – закончил фразу Пашка, когда смог говорить.

– Его сына убили? – спросил Бусько. – Кто? Он думает…

Он обернулся на Алину. Она шмыгала носом и вряд ли следила за ходом его мыслей.

– И что там с его сыном?

– Это вам лучше знать.

– Нет, мы не в курсе, говори.

Пашка рассказал. Антон Бусько слушал его подбоченясь, Алина Ивановна перестала плакать, ее лицо мертвело с каждым Пашиным словом, пока не превратилось в маску ненависти.

– Они не вернут Машу, – сказала она. – Они убьют ее из мести.

– Перцев похитил вашу дочь? – дошло до Пашки. – Он же обещал мне сутки! Черт! И что он требует?

Тут его снова двинули в челюсть. На этот раз – один из подручных Бусько, удар которого Павел Петрович уже имел удовольствие оценить.

– Перестаньте, – попросил он, сплюнув кровь. – Я работаю на него, но он обещал подождать, пока я не найду доказательств, что его сына убили вы. И я не знал, что он возьмет в заложники ребенка.

Алина Ивановна снова заплакала.

– А он сделал это! – воскликнул ее муж. – Но я ничего не знал о Перцеве, про эту железную дорогу тоже понятия не имел! Мосты… Мы как-то шашлыки жарили у одного такого моста, помнишь?

– Да, Машенька еще маленькая была, – вспомнила Алина Ивановна.

Без сомнения, дочь была для нее всем, только страх за дочь мог заставить плакать эту черствую даму.

Тут Седов вспомнил, что Маша у четы Бусько единственная и родители умрут за нее. И убьют. А первого – Пашу.

Как и обычно, попадая в такие передряги, Седов – если на то находилось время – успевал подумать: «Единственный ребенок, ну и пусть»! Смерть помогла бы ему избежать нудного самоубийства с помощью алкоголя, подразумевающего цирроз печени, физическое разложение и моральную деградацию. С другой стороны, ему было противно умирать от рук каких-то чужих людей, не по своей воле. Недостойно это даже для такого жалкого неудачника, как рыжий сыщик Седов.