Мост в Хейвен

— Кажется, это у них семейное. — Он пытался казаться безразличным, но ее глаза снова сверкнули.

— Что ты хочешь сказать?

— Всем известно, что Коул Терман — бизнесмен до мозга костей. Это я и хочу сказать.

Она снова принялась расчесывать волосы:

— Его отец хочет наверстать годы, которые провел без Дилана.

Джошуа боролся с нарастающим гневом. Он легко приходил в ярость после возвращения из Кореи.

— Насколько хорошо ты знаешь Дилана Старка?

— Он терпеть не может притворства. Он хочет, чтобы я была сама собой.

— Надо же… — Он не сумел скрыть сарказм в голосе и понял, что уже проиграл.

— Он меня понимает!

— Он понимает, что ты к нему привязалась. Я это увидел еще в кинотеатре. Это вовсе не любовь, Абра. Это секс, самый низменный.

Она раскрыла рот, а лицо стало пунцовым.

— Ты омерзителен!

Он вскочил так быстро, что стул перевернулся:

— Я говорю тебе правду!

— Дилан говорит, что я красивая. Дилан говорит, что я сообразительная. Дилан любит меня!

— Дилан скажет все что угодно, лишь бы получить то, что хочет!

— Он хочет меня.

— Даже не сомневаюсь! Но надолго ли? Его любовь к Пенни не прожила и недели.

Она улыбнулась и снова вскинула подбородок:

— Он сказал, что Пенни — вода, а я вино.

Дилан явно знал, что хочет услышать Абра. Джошуа раздражало то, что она понятия не имеет, чего хочет этот парень. Он поднял стул и снова сел, положив руки на колени и сцепив пальцы, и постарался успокоиться.

— Послушай, Абра. Выслушай меня до конца. Мы ведь друзья. Сделай это для меня. — Она ничего не ответила, а он помолился про себя и начал говорить: — Мужчина, который любит, стремится открыть все лучшее в женщине.

— Когда я с Диланом, во мне просыпается все лучшее.

Он вцепился в колени:

— Тщеславие и непокорность? Эгоистичность? Ты даже не желаешь думать о том, что делаешь со своей семьей. Это и есть лучшее в тебе?

Глаза Абры наполнились слезами обиды.

— Я считала тебя моим другом, а ты говоришь мне такие вещи?

— Я говорю это, потому что люблю тебя. — Она даже представить не могла, насколько сильно.

— Знаешь что, Джошуа? Я всегда считала, что ты мой единственный настоящий друг. — Ее взгляд стал холодным. — А теперь я вижу, что ты, как все.

У Джошуа заныла его рана в боку.

— Я по-прежнему твой друг, лучший из всех. — И даже намного больше того. — И всегда им буду.

Абра швырнула щетку на неубранную кровать, встала и прошла к двери. Распахнула ее и отошла в сторонку.

— Спасибо тебе большое, что зашел. — Она сказала эти слова тоном, который вдруг стал ледяным. — И не утруждайся больше приходить.

Джошуа ступил за порог. Она придушенно всхлипнула, захлопнула дверь и заперла ее.

Джошуа стоял в коридоре, потрясенный. Все закончилось, даже не начавшись. Я потерял ее, Господи. О, Господи, я ее потерял.

* * *

Вернулись кошмары, еще ужаснее предыдущих. Джошуа снилось, что он снова в Корее, стоит холодная снежная зима, он бежит — всегда бежит! — спасать кого-то, до кого почти невозможно добраться. Папа будил его почти каждую ночь, садился рядом и молился за него, а Джошуа лежал, тяжело дыша, и пытался побороть страх, всегда готовый вырваться наружу.

Позвонил Гил Макферсон и пригласил Джошуа на ранчо. Это папа предложил.

— Он тоже служил санитаром в Нормандии. Я думаю, что он лучше поймет, через что тебе пришлось пройти.

Гил действительно понял.

Папа по-прежнему выходил на свои утренние прогулки по городу. Джошуа знал, что он всегда останавливается у ворот Питера и Присциллы. Он, как и раньше, молился за Абру.

А Дилан Старк продолжал появляться в городе. Один друг Питера, учитель в старшей школе, говорил ему, что видел красный «корвет» припаркованным возле сетчатого ограждения в конце футбольного поля. Его постоянно видели у Эдди, где любили бывать школьники.

Джошуа знал, что Дилан не сдастся. Дилан дожидается своего часа, возможности взять то, что так хочет получить. Питер не может до бесконечности держать Абру дома.

* * *

Абре начало казаться, что она сходит с ума. Она ни о чем не могла думать, кроме как о Дилане, и о том, когда же снова его увидит.

Началась большая перемена; холлы и коридоры заполнились школьниками, все спешили на улицу, рассаживались группками на лужайке, сидели за столами для пикников под деревьями возле магазина или собирались кучками на футбольном поле. Абра увидела Дилана возле сетчатой ограды, она быстро огляделась и направилась к нему. Она схватилась за сетку:

— Как я рада видеть тебя!

Он накрыл ее пальцы своими.

— И это все, что ты хочешь сказать? — Он был рассержен и огорчен. — Когда же ты вырвешься из той тюрьмы, куда тебя заперли?

— Питер наказал меня на месяц, Дилан. Осталось еще две недели.

— Я не собираюсь ждать еще две недели, детка. Мне надоел этот город.

Ее сердце забилось тяжело и быстро.

— Пожалуйста, не уезжай.

— Поехали со мной. — Его руки сильнее надавили на ее пальцы, ей стало больно.

— А куда мы поедем?

— Какая разница? Ты ведь любишь меня? — Она кивнула, не в силах говорить, он подошел еще ближе. — Я хочу добраться до тебя. Мы ведь только начали в тот день, когда я отвозил тебя домой. Нам будет хорошо вместе, детка. Мы можем поехать в Сан-Франциско, и Санта-Круз, куда захотим.

Она не сомневалась, что он ее любит.

— Ты же знаешь, что я хочу уехать с тобой, Дилан.

Он отпустил ее и отошел от забора:

— Тогда встречаемся на мосту в полночь.

Уже сегодня?

— Я не могу! — Она не могла так быстро принять решение.

— Не можешь или не хочешь? Возможно, я в тебе ошибся. — И он пошел прочь.

— Дилан! Погоди! Я приду.

Он оглянулся:

— Если ты не придешь, потом всю жизнь будешь жалеть о том, что ты упустила. — И он ушел, больше не оглядываясь.

* * *

Абра ела, хотя совсем не чувствовала голода. В тот день была очередь Пенни мыть посуду. Абра извинилась, сказав, что ей нужно делать уроки, кроме того, она немного устала. Наверное, она ляжет спать пораньше.