Мост
Шрифт:
Где бы он ни находился, тут было светло — слишком светло.
Тяжело дыша, Ревик посмотрел вверх, осторожно используя свой aleimi без щита.
Он поднял свободную руку, стараясь увидеть что-то в яркости после всей этой темноты. Он обнаружил, что смотрит на шокирующе знакомые лица.
Его опекун детства Менлим стоял в центре, как и прежде.
— Мы попытались сделать это вежливо, племянник, — голос Менлима звучал мягко. Лёгкая грусть окрасила его слова. — Боюсь, теперь нам придётся действовать более прямо, как ты выразился.
Ревик
Он уставился на Менлима, всё ещё пытаясь контролировать свой свет.
Он перевёл взгляд на Териана, на старуху с лицом ящерицы, на Касс, Эддарда, видящую с Ближнего Востока в дорогом деловом костюме, на пожилого белого мужчину, которого он застрелил в живот, на Салинса…
Он оглядел их всех и понял, что его время истекло.
Несколько секунд он раздумывал, не покончить ли с собой.
Они обманывали себя, думая, что будет какой-то другой исход, кроме этого. Он обманывал себя, слишком разгневанный и ослеплённый горем, чтобы рассматривать любую возможность, при которой он не утащит с собой в могилу хотя бы одного из них.
Впрочем, это уже не имело значения.
Месть казалась пустой. Бессмысленной.
Он лежал и думал об Элли. Думал об их дочери, о том, на что он её бросит, если сейчас приставит пистолет к виску и оставит её с этими людьми.
Простит ли его Элли когда-нибудь, если он выберет лёгкий путь?
Он приподнялся на коленях, парализованный нерешительностью.
Он должен покончить с собой. Или, возможно, это тоже сыграет им на руку. Он всегда делал то, что они хотели, даже когда думал, что это не так.
— Пожалуйста, не умирай, племянник, — тихо сказал Менлим. — Хочешь верь, хочешь нет, но я позволю тебе сделать это, если ты по-прежнему этого хочешь. Но я молю тебя, сначала выслушай меня… прими взвешенное решение, имея в своём распоряжении всю необходимую информацию.
Ревик почувствовал, как его охватывает тошнота, боль.
Нить серебряного света проникла в его aleimi, когда дядя молча прощупал его. Страх врезался в его свет. Он сменился отчаянием, когда Ревик понял, что Дренги действительно верят, что они ещё не закончили с ним, даже после всего этого времени.
Он смотрел на эти лица, но видел только лицо ребёнка, которого Касс держала на руках на мониторе в номере, который он делил с женой. Он увидел её ясные глаза, окаймлённые зелёным. Глаза Элли, по крайней мере, по форме. Рот Элли, хотя она ещё не выросла. Лицо Элли. Руки Элли. Манера хмуриться тоже от Элли.
Это был жестокий образ, предательство биологии — даже света.
«Не умирай, — прошептал голос в его голове. — Не умирай, Ревик. Пожалуйста, детка. Пожалуйста…»
Без его воли на глаза навернулись слёзы.
Ревик лежал, глядя на них, и чувствовал себя потерянным. Его грудь болела так сильно, что он не мог видеть, не мог дышать, и всё же ему казалось, что кто-то вырвал сердце из груди.
После того, как он нашёл её в том доме в Сан-Франциско,
он думал, что ему наконец-то удалось закрыться. Он думал, что будет в состоянии сделать это даже в одиночку. Потом она открыла глаза и снова причинила ему ещё большую боль. А потом он подумал, что всё это ушло — ушло навсегда, когда она умерла у него на руках в том гостиничном номере.Он наконец-то понял, что всё кончено навсегда.
Он пришёл сюда из чувства долга, а не из любви.
Он не мог справиться с этой частью любви. И никогда не сможет. Он не мог смириться с тем, что видит перед своими глазами дочь — жизнь, которой у него никогда не было. Он не мог этого сделать.
То, что они от него хотели — это уже слишком. Это всегда было слишком.
— Боги, — выдавил Ревик, задыхаясь от этого слова. — Просто убейте меня. Всё кончено, не так ли? Просто убейте меня нах*й. Покончите с этим.
Губы Менлима поджались в тонкую линию.
Он обменялся взглядами с Терианом, потом с Касс.
Териан нахмурился, и на его красивом лице застыло непроницаемое выражение. В его янтарных глазах появилось почти недоумение, но рот и выражение лица не дрогнули. Касс только улыбнулась, её светло-карие глаза торжествующе сверкнули, как будто она ожидала этого или, возможно, только надеялась, что это произойдёт именно так.
Менлим отвернулся от них обоих.
Глядя на Ревика сверху вниз, он сделал уступительный жест рукой.
— Если ты этого хочешь, — печально промурлыкал Менлим. — Так и сделаем, племянник. Я клянусь в этом.
Глава 47
Ещё не тьма
Теперь Балидор чувствовал их.
Он размеренно поднимался по лестнице, используя тихую опцию антигравитационных ботинок. Большим пальцем он включил сенсоры винтовки, проверяя, нет ли впереди движения. Он выключил их, когда датчики по-прежнему ничего не показали.
До сих пор он ничего толком не узнал о том, что ждёт его впереди, не считая того, что ему уже сообщил сам факт проникновения. Все защитные поля под крышей, как и те, что вели с крыши в отель, казались нетронутыми. Он мог подтвердить это в отношении только тех этажей, которые он уже миновал, но у него не было причин сомневаться в том, что на верхних уровнях всё так же.
Нетронутые поля не имели никакого смысла, если это люди Дитрини захватили Тарси и Данте. Судя по всему, люди Дитрини даже не взломали щит на крыше, и это означало, что они до сих пор пытаются выяснить, как получить доступ к нижним уровням отеля, не поджарившись на вторичных мерах безопасности Врега.
И всё же нервы Балидора оставались натянутыми. Он продолжал осторожно, но быстро продвигаться к крыше. У него было не так уж много времени.
Он тоже это чувствовал.
Час назад команды Меча полностью перестали выходить на связь.
Тарси исчезла — либо сама по себе, либо её похитили.
Элли мертва.
Стиснув зубы, Балидор быстрее побежал вверх по лестнице, пытаясь очистить свой разум и рукавом вытирая пот с лица и шеи.
Он не мог думать об этом — ни о Дигойзе, ни о Тарси… определённо не об Элли. Никто из них прямо сейчас не мог позволить себе думать о последствиях потери Моста.