Мотылёк над жемчужным пламенем

Поджав губы, я опустила голову и на колени упала пара теплых капель.

– Сама знаешь, что я всегда поддержу тебя, даже если это будет полным маразмом. Тот парень, – он запнулся, словно побоялся произносить его имя, – Витя. Он поступил правильно, когда отпустил тебя. Я ни черта не смыслю в его истинных проблемах, но точно знаю – они большие. Ему потребуются годы, а может и вся жизнь, чтобы встать на ноги, тем временем твоя жизнь должна продолжаться. Ты не должна держать на него обиду. Поверь, обида – это самое разрушающее человека чувство. Отпусти этот недуг, отпусти боль, отпусти его. Пожелай ему счастья, верь в него на расстоянии, но не губи себя. Он явно желает тебе счастья, так будь счастлива. Я знаю о чем говорю, девочка. Всю свою жизнь я провел в состоянии неправильности. Всегда задумывался о том, что сделал что-то не так и свернул не на ту дорожку, но даже несмотря на это я счастлив, потому что у меня есть вы. Ты и Ариша. Не бросай меня, пожалуйста. Вернись ко мне.

После этого папа целует меня в лоб и уходит. Я содрогаюсь от внутреннего плача, разжимаю пальцы, которыми вонзилась в простынку и даю волю эмоциям. Выдавливаю из себя все слезы, чтобы они были последними. Перед глазами все также пляшут мотыльки и даже искорки – как крохотный намек, что скоро станет легче.

* * *

– Хоть улыбнись. Не на похороны ведь идешь, – бурчит мама, поправляя подол оливкового платья, что так славно сочетается с моим цветом лица. – Ну вот. Красавица. Что встала, как пень? В зеркало поглядись.

Прихожая у нас просторная, но я поворачиваюсь так, будто замкнута в узкой трубе. Бешенная энергетика матери буквально сковывает меня по рукам и ногам.

– Класс, – сухо произношу я, хоть и постаралась Татьяна на славу. Легкие локоны, искусственные цветы в волосах, похожие на гвоздики, кукольный макияж, отчего лицо кажется неестественным, сладкий парфюм и объемные серьги, которые норовят порвать мои мочки. Шикарно. Правда, про похороны она сказала зря, теперь ненароком представляю себя работницей крематория. Или, прости господи, его клиенткой.

Машина отца остановилась у здания школы. Пожелав мне успехов, он отправился в один из местных баров, дабы отметить выпуск дочери, но маме сказал, что его вызвали на работу. Я же пошагала по тонкой тропинке прямиком к аварийному выходу ведущему в актовый зал. Из-за долгих споров с мамой, мне пришлось пропустить все церемонии награждения и прочую ерундистику, отчего я явилась на самую интересную часть мероприятия, правда особого восторга так и не почувствовала.

За углом школы стояли несколько восьмиклашек, они распивали импровизированный коктейль из двухлитровой банки и курили сигарету, передавая папиросу по кругу. Не знаю зачем, но я пошагала в их сторону. Скорее всего оттягивала время, потому что не горела желанием видится с одноклассниками.

– Я что так плохо выгляжу, что напоминаю вам завуча? – изумилась я, когда те начали прятать предметы отравы. – Дай сюда, – на этих словах забрала из рук мальчишки окурок и сделал глубокую затяжку. Едкий дым перебил запах тошнотворного парфюма, отчего дышать стало намного легче.

– Запьешь? – без стеснения предложила девчонка, по всей видимости глава тусовки. Она вручила мне пузатую банку, и я сделала несколько жадных глотков чего-то невозможно горького. Горло обожгло. Несколько капель скатилось по подбородку и попали на платье. Это насмешило школьников.

– Что это? Водка? – спросила я, проведя по губам тыльной стороной ладони. Во рту все горело, в желудок будто кипятка залили. Голова тут же закружилась.

– С водой, сахаром и лимоном, – гордо признался один из них.

– Да вы самоубийцы.

Я содрогнулась, поморщилась, и кожу на щеках стянуло. Мама явно не пожалела пудры, когда разрисовывала мое лицо. Как жаль что с меньшим усердием она стремиться быть любящей родительницей.

К счастью, когда я зашла в зал, то не приковала к себе ни одного взгляда и только незаметно заняла один из свободных столиков. Большинство выпускников крутилось возле сцены, они танцевали под веселую иностранную песню, окруженные мерцанием ярких огней цветомузыки. Учителя собрались за отдельным столом, на их лицах застыла блаженная улыбка, будто бы они радовались выпущенным птенцам, хотя на самом деле отмечали свободу, ведь теперь кучка демонов не явиться к ним на урок и не доведет до истерики.

Пустая столешница выглядела весьма угрюмо, тогда я решила позаимствовать шампанское и бокал с соседнего столика. Уверена, хмельные старшеклассники не заметят пропажи, – алкоголя тут валом, а вот мне не помещает расслабляющая доза.

Что такого замечательного в этом празднике? Куда не глянь – пьяные подростки. Кто-то подумает что худший кошмар для девушки, провести выпускной в одиночестве, вусмерть напившись – это не так. Само мероприятие казалось мне кошмаром.

Когда заиграла медленная песня, то часть ребят вернулось на свои места. Медленный танец с девчонкой – нечто постыдное, если ты самоуверенный болван, создавший вокруг себя мнимую репутацию. Добрая половина парней школы придерживалась таким принципов, именно поэтому на танцполе осталось жалкая кучка ботаников и директриса с физруком. И плевать бы я хотела на всех, если бы не огненная голова Верещагиной, которая действовала на меня как красная тряпка на быка.

– Пришла, значит, – хмыкнула она, скрестив руки на внушительно выпирающей груди.

«Носки» – про себя подумала я и ехидно улыбнулась.

– Ты любишь произносить очевидные вещи вслух? Отличное хобби, – мои губы коснулись бокала, и я кашлянула в него, будто в микрофон: – Рыжая шлюха.

Проигнорировав специфическую правду, Света потянулась к моим волосам.

– А ты неплохо выглядишь. Что это? Цветы?

Мне удалось увернуться.

– Не прикасайся ко мне, дрянь, – прорычала я, но видимо стерва уже отхлебнула своего «храбрина».

– Как жаль что твой любимый не видит тебя. Наверное, это грустно – находиться на выпускном вечере без кавалера в полном одиночестве? – она состроила жалостливое лицо. Мерзавка была пьяна и говорила полную чушь: – А еще хуже, когда он болеет СПИДом и скоро сдохнет. Боже, а если ты забеременела? У тебя родятся больные дети. Их тоже придется посадить в какой-нибудь инкубатор. Тебе не жаль их? Может сделаешь аборт или выпьешь специальную таблетку?

Сжав челюсть, я схватила вилку с соседнего столика и направила ее на Верещагину. Та в момент отпрянула и выставила руки.

– Спокойно, Тарас. Всего лишь шутка.

– Еще одно слово и я воткну эту вилку в твою глотку, – задыхаясь, процедила я. – Поверь, я давно об этом мечтала, а сегодня как никогда подходящее время.

Фыркнув, Светка пошагала прочь.

– Ты посмотри в кого он тебя превратил. Чудовище, – бросила она через плечо и боязливо подскочила к учителям.

Я же попыталась успокоиться и вернулась на место. Наплевав на нормы этикета, я сделала несколько глотков шампанского прямо из бутылки. Внутренности защипало, но с каждым следующим глотком нервоз улетучивался.

Прошло несколько минут и мое одиночество снова нарушили. На сей раз это был Егор Быков. В красивом костюме, с аккуратной укладкой – даже и не скажешь, что несколько недель назад на его лице красовались синяки да ссадины.

– А я думал, что ты не придешь, – сказал он, заняв соседний стул.

– Простите, что разрушила ваши надежды.

Он тихо посмеялся.

– Хорошего ты мнения о своих одноклассниках.

Я могла бы поперхнуться воздухам, но поперхнулась шампанским, потому что практически не выпускала его из рук.