Мотыльки

Завершив все утренние процедуры, девушка спустилась вниз. Тишину большого дома нарушали только старинные часы в коридоре, ровно тикающие в такт движениям маятника. Решив, что надо бы позавтракать, она направилась на кухню. В одном из ящиков обнаружилась упаковка овсянки. Взяв её и небольшую кастрюльку, наиболее подходящую для данного блюда, Полина открыла холодильник и скривилась. В дверце не было ни одного пакета молока, а тщательный обыск многочисленных полок и шкафчиков не дал результатов. «Придётся ехать в магазин», – раздосадованно подумала девушка и, осмотрев содержимое белоснежного холодного царства на предмет нехватки других припасов, закрыла дверцу.

Составив список необходимых продуктов и бытовых мелочей, она отправилась в гараж. Полина немного беспокоилась: она не была за рулём уже несколько лет, почти с того самого момента, когда получила права. Водить её учил папа ещё в конце девяностых, когда главной ценностью их семьи был новенький ухоженный «Жигуль» нежно-бежевого цвета с тканевой обивкой на всех сиденьях. В автошколе ей постоянно доставались абсолютно одинаковые старые японские седаны, эдакие рабочие лошадки, пропустившие через себя не одну сотню учеников, талантливых и не очень, что естественным образом отразилось на их внешнем состоянии и ходовых качествах. После такого водительского опыта садиться за руль холёной представительской иномарки было весьма волнительно. Однако машина тёти превзошла все ожидания, оказавшись вполне комфортной и простой в управлении, и послушно двинулась в открытые ворота. Водительское окно было опущено, и слабый прохладный ветерок ласкал кожу девушки. Мимо пролетали столбы электропередач, в салоне играл тихий джаз, диск с которым, судя по всему, давно не вынимался из магнитолы, так как был любимым у Инги (а может, его по неосторожности забыл Игорь).

Прибыв в пункт назначения и попетляв некоторое время по немногочисленным проезжим улицам, Полина увидела большую клеёнчатую вывеску «Продукты» на одной из старых хрущёвок и припарковалась рядом с ней. Выйдя из машины, она заметила свежие листовки, по-видимому, с утра расклеенные по столбам вдоль дороги. На них было фото улыбающейся женщины и крупная яркая надпись: «Внимание! Пропал человек!» Внимательно взглянув на лицо исчезнувшей, девушка постаралась на всякий случай запомнить его, и направилась внутрь магазина.

Несмотря на неприглядный вид снаружи и потрёпанную вывеску, внутреннее убранство помещения было вполне уютным. Несколько крупных стеллажей заполняли разноцветные упаковки всевозможных товаров массового производства; возле кассовой зоны стояли два холодильника, в одном из которых ровными рядами лежали пузатые пакеты пельменей и вареников, а во втором – плоские картонные коробки с разными видами мороженого. Чуть поодаль разместилась многоярусная резная деревянная полка с несколькими видами хлеба и выпечки, а возле неё стояли ящики с разнообразными конфетами и леденцами на развес. Полина взяла корзинку и начала собирать в неё всё необходимое с ближайшего стеллажа, а затем направилась к витрине с молочной продукцией, которую в данный момент выставляла белокурая улыбчивая женщина в опрятной синей униформе.

– Извините, – произнесла девушка, кое-как протиснувшись в узком проходе между витриной и большим неразгруженным поддоном йогуртов.

– А, вам молоко нужно? – бодро поинтересовалась сотрудница магазина, на бейджике которой красовалось написанное маркером имя: Светлана.

– Да, и ещё творог, если есть.

– Обижаете, девушка! У меня в магазине есть всё необходимое! Молоко вот, лучше «Ивановское» возьмите, оно свежее, буквально минут сорок назад привезли, а творог, секундочку… – женщина отошла в сторону и, засунув руку в самые глубины дальней полки, достала упаковку. – Вот, держите.

– Спасибо, – улыбнулась Полина и перевела взгляд на упаковку в своей руке, изучая срок годности.

– Я вас раньше тут не видела. Вы что, в гости к кому? Или так, проездом? – поинтересовалась продавщица, деловито выравнивая горку глазированных сырков с весёлой пчёлкой на упаковке. В её волосах поблескивала почти такая же заколка в виде пчелы с позолоченными крыльями.

– Я временно живу в доме на отшибе около Беломорского. Буду за продуктами к вам заезжать.

– Дом на отшибе, это который… а, там же вроде какая-то богатая женщина жила, с ней случилось что-то? – обеспокоенно спросила Светлана, явно жаждая выведать свежую сплетню.

– Это моя тётя, она уехала по делам, а я слежу за её домом, – объяснила девушка.

– Ах, вот оно как! – продавщица явно желала сказать что-то ещё, но в разговор вмешалась старушка, подошедшая к ней с упаковкой творога:

– Светик, милая, что тут с датой? Не вижу совсем.

Женщина отвлеклась на другую покупательницу, а Полина тем временем двинулась по торговым рядам. Спустя пару минут она подошла к пустующей кассе.

– Бегу-бегу! – воскликнула продавщица, вышедшая из подсобки, быстрым шагом подошла к кассе и принялась пробивать товар.

– Ну что, как вам у нас? Вы, наверное, из Мурманска приехали? – пропикивая упаковку хлеба, поинтересовалась Светлана.

– Не совсем, – улыбнулась девушка, – я из Москвы. На самом деле, тут замечательно. В детстве я частенько бывала у тёти. Природа прекрасная.

– Из Москвы? К нам тут редко кто приезжает из крупных городов; скорее, наоборот, уезжают. А природа – это да, сказка настоящая, особенно после ваших многоэтажек, – она быстро прожала кнопки кассового аппарата и продолжила: – С вас одна тысяча девяносто два рубля.

Полина протянула купюры и, получив сдачу, попрощалась с улыбчивой продавщицей. На улице тем временем стало светлее, но солнечные лучи всё ещё не могли пробиться сквозь густую плёнку облаков, укутавших небосклон.

Стены старой хрущёвки, в которой находился магазин, были сплошь покрыты граффити – наскальными рисунками наших дней. Это были далеко не те высокохудожественные произведения, которые иногда можно встретить на улицах крупных городов. Здесь стены украшали бессмысленные неказистые каракули, авторами которых, как правило, являются местные хулиганы. Полина обратила внимание на выделяющийся среди кривых линий и совершенно нелитературных слов и выражений странный геометрический символ: большой треугольник, увенчанный окружностью, с двумя маленькими треугольниками таких же пропорций, которые наползали на большой с обеих сторон. Внизу, под группой фигур, была проведена широкая линия. Этот символ выделялся не столько из-за своего вида, сколько из-за исполнения рисунка: аккуратные ровные черты, насыщенный цвет, никаких неряшливых подтёков. Без должной сноровки обычным баллончиком такое не нарисовать, художник явно постарался изобразить этот символ максимально красиво. Был ли он своеобразной подписью, служил опознавательным знаком или предназначался для чего-то ещё – неясно. Полина вспомнила, что однажды читала в каком-то журнале статью о хобоглифах – особых знаках, которые используются бездомными для нахождения источников воды и пищи, а также для предупреждения друг друга о возможной опасности. Эти знаки представляют собой небольшие пиктограммы, которые изображаются на любых доступных поверхностях, будь то заборы, стены, двери или просто асфальт, и могут указывать направление, расстояние и даже обозначать характер хозяина дома, предостерегая бродяг от встречи со злыми жильцами. Однако среди всех картинок, представленных в журнале, не было ничего, хотя бы отдалённо напоминавшего эти треугольники.

Внезапно осознав, что уже около минуты она стоит и смотрит на стену, Полина огляделась по сторонам и, не обнаружив никого, кто заметил бы эту странную картину, направилась к машине. На полпути она вспомнила, что по дороге из Мурманска видела рынок с огромным количеством овощей и сезонных фруктов, выбором которых, увы, не мог похвастаться магазин. А Игорь говорил что-то про вкуснейшую рыбу и варенье у Любови Ильиничны! Увесистые пакеты с продуктами тут же полетели в багажник, а Полина, в свою очередь, прыгнула за руль и отправилась в сторону скопления цветастых палаток.

Припарковавшись возле торговых рядов, она вышла из автомобиля и решила для начала купить побольше овощей. В первой же палатке нашлись чудесные крупные помидоры, свежие огурцы, зелень и даже цуккини («Тепличные, самые вкусные, сама выращиваю», – гордо сообщила продавщица). Затем Полина купила у коренастого старичка в соломенной шляпе огромную копчёную щуку, от аромата которой у девушки потекли слюнки. Порасспрашивав людей, она узнала, что Любовь Ильинична обычно торгует вареньем в зелёной палатке в самом центре рынка, и отправилась туда. Прилавок напоминал лавку опытного зельеварителя. Центральная часть стола была уставлена огромными трёхлитровыми банками с разноцветным содержимым: то были свежие соки и ягодные компоты. По бокам стояли сосуды поменьше; в них было варенье, кажется, из всех известных науке плодов: из морошки, клубники, земляники, клюквы, брусники, сливы, лимона, абрикоса и даже несколько баночек с густой жидкостью янтарного цвета, в которой плавали маленькие сосновые шишки. Возле этого обилия красок кружили несметные полчища ос, но даже это не отталкивало проходящих мимо людей, и едва ли не каждый второй замедлял ход и задерживал взгляд на разнообразных вкусностях. Добродушная полная женщина в годах суетилась за прилавком, обслуживая покупателей, которые образовали небольшую очередь и переговаривались друг с другом, обсуждая, какое варенье выбрать на этот раз.