Мой безумный Новый год

– Зачем?

– Николай Семёнович что-то подустал, хочет больше времени уделять семье, внукам, - спокойным, будничным тоном сообщил мне Матвеев. – Значит, так. С завтрашнего дня будешь принимать у него дела. У вас две недели, Галиев будет контролировать процесс, чтобы вы друг другу глотки не перегрызли. Вот заодно и отточишь свои коммуникативные навыки и потренируешься в ораторском искусстве.

Чего-о?!!

– Погодите, в смысле принимать дела?! – подскочил я. – Сергей Александрович, вы… вы что серьёзно? Я?!!Я буду принимать дела у Тарасова?!

– Ну не я же, - пожал плечами генеральный. А я обессилено рухнул на стул, не понимая причин такого решения. Может я что-то не так понял или ослышался? А может я тупо сплю?! Сейчас прозвонит будильник, и я проснусь.

Что это ещё за аттракцион невиданной щедрости?!

– А ты чего растерялся? Мне кажется или в кабинете Тарасова ты был более бойким, Захаров? Или ты не рад повышению?

– Рад! Если вы не шутите, конечно… - сконфуженно пробормотал я. Вот весело будет, если он сейчас реально возьмёт и скажет мне: «Захаров, ты – наивный идиот. Жопу поднял и пошёл с вещами на выход!».

– Не шучу. Только я что-то по-прежнему не наблюдаю радости на твоём лице, - подначил меня Матвеев.

– Да я просто в шоке… Сергей Александрович, ну сами подумайте – кто я, а кто Тарасов! Вы же с ним… много лет. Друзья там в конце концов… – выпалил я то, что крутилось в тот момент у меня в голове. Потому что мой мозг напрочь отказывался соображать и формулировать какие-либо умные фразы, за которые мне бы потом не было стыдно. По-хорошему, мне надо было улыбку во все тридцать два зуба на лицо навесить и в ножки Матвееву упасть, рассыпаясь в благодарностях за такую оказанную честь, а не делиться с ним своими сомнениями. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь…

– Костя, если бы я держал рядом с собой людей исключительно из-за дружеских связей, то вряд ли наше предприятие из года в год завоёвывало звание самого успешного и быстроразвивающегося комбината полного цикла в Сибирском округе, - спокойно ответил Матвеев. А я чуть со стула не свалился, услышав из уст генерального моё имя. Которое он ещё час назад знать не знал! Как, наверное, и подробности моего личного дела, которое я заприметил у него на столе, когда вошёл в кабинет. – Нужно уметь прощаться с людьми, если они перестали должным образом выполнять свои функции. И чем раньше, тем лучше. С Тарасовым я немного упустил момент… но, пожалуй, не будем об этом. Испытательный срок стандартно три месяца. Ты у меня на личном контроле. Не справишься – пеняй на себя, второго шанса не будет.

Потом уже, в неформальной обстановке, будущий тесть рассказал мне, что он хоть и отдал должное моей принципиальности, но в тот день он всё равно воспринимал меня как молодого, неопытного щенка, который посмел раскрыть пасть на матёрого волкодава. Правда щенок показался ему вполне перспективный – умным, бойким, наглым и очень целеустремленным. Таким же, каким он сам был когда-то по молодости.

«Я сразу понял, что из тебя можно слепить что-то стоящее», - признался мне однажды Сергей Саныч. Но что касалось моего повышения – никакого жеста доброй воли с его стороны на самом деле не было. Было любопытство, справлюсь я или нет с такой ответственностью, и действительно ли я так на него похож. А ещё холодный, циничный расчет – найти вескую причину, чтобы сместись Тарасова, который давно уже был у него на крючке после череды крупных косяков. Поэтому наш конфликт с начальником пришёлся очень даже кстати.

А ещё у Матвеева значилось в планах постепенное омоложение руководящего состава. На его взгляд, «старые мозги уже заржавели», перестали принимать грамотные решения, не умели адаптироваться к переменам, и с каждым днем всё больше показывали свою неэффективность. Это было то, что Матвеев ненавидел всей душой – неэффективность и терять свои деньги. Слишком много денег и сил он вложил в наше предприятие, чтобы поднять его с колен в лихие девяностые. Отстоял и сохранил, и сделал успешным вопреки всему, что тогда творилось. Завод стал для него вторым ребенком, тем, который давал поводы для гордости, чего он не мог сказать о собственной дочери.

Я никогда не забуду тот шок, который я испытал при нашей первой встречи с Кристиной – она просто ворвалась к отцу во время нашего с ним экстренного совещания и стала что-то громко щебетать и немедленно требовать у него прямо с порога. Как я понял, когда сумел немного прийти в себя – какую-то несусветную дичь, которая ни стояла ни одной минуты драгоценного времени руководителя металлургического комбината.

Юная, тонкая, почти на грани с болезненной худобой, с бесконечно длинными модельными ногами, огромными голубыми глазами, с яркими разноцветными прядями волос, в броской ультрамодной одежде с кучей лого и каких-то заклёпок, рваностей – Крис напоминала мне взорвавшийся калейдоскоп. Только эту красоту у меня не было никакого желания рассматривать в деталях, а почему-то наоборот хотелось отвернуться и зажмурить глаза. Кристины было слишком много, она будто заполняла собой всё пространство и была очень шумной. И от её пятиминутного посещения кабинета отца у меня начало дико стучать в висках.

«Повезёт же какому-то несчастному» - подумал я тогда. Кто ж знал, что тем самым несчастным по иронии злодейки-судьбы окажусь я.

Глава 46

Не буду лукавить, идея замутить с дочкой босса и продвинуть себя чуть быстрее по карьерной лестнице, посещала меня не раз. Как, собственно, и сама Крис, которая, как оказалось, в тот день меня заприметила. А потом стала довольно частой посетительницей моего кабинета – под самыми странными и невероятными предлогами, до или после того, как она наведывалась к своему отцу. Кристина пёрла, как танк, не стесняясь в выражении своих желаний. И при этом совершенно не замечая, что с моей стороны интерес был чисто техническим. Да – красивая, да – длинные ноги, ну и само собой деньги отца – огромный, жирнющий плюс к её красоте. Но, к сожалению, на этом все плюсы заканчивались. Иногда я банально не понимал, что она несёт и что творится у неё в голове. И дело было вовсе не в нашей семилетней разнице в возрасте, просто Крис от природы была несколько глупа и поверхностна. Не будь она дочкой Матвеева, умственные способности Крис – это было бы последнее, о чём я вообще думал. Как вариант на пару раз она была очень даже норм. Но тот факт чья она была дочь перечеркивал любую возможность беззаботно провести вместе какое-то время. Вряд ли Сергей Саныч нормально бы отнёсся к тому, что его дочь «поматросят и бросят». Тем более если это сделает тот самый «щенок», которого он подобрал когда-то в приёмной Тарасова, прикормил, воспитал и дал шанс вырваться в люди.

С Кристиной надо было основательно и по-серьёзному или никак. Жениться я не хотел – ни тогда, ни после тридцати, ни даже после сорока лета. Это отец у меня любил одну единственную женщину и был верен ей до конца своих дней. Это была одной из тех ценностей, которых, к сожалению, он так и не смог мне привить. Сомневаюсь, что Крис спокойно бы относилась к моим постоянным изменам и опять-таки её отец… Нет, я слишком много пахал, чтобы потерять всё из-за красивой дуры, которая откровенно говоря даже не была в моём вкусе.

К своим двадцати пяти стать руководителем отдела, сменить отечественный автопром на заветные четыре кольца, а ещё – купить квартиру в самой крутой новостройке Новомежинска, пускай и в ипотеку, но всё равно – это ли не мечта? Никто из моих знакомых не мог похвастаться таким головокружительным успехом. Матвеев всё больше мне доверял, и я был уверен, что ещё парочка успешных проектов и при следующих кадровых перестановках мне светит кресло руководителя Департамента. Я уже давно отошёл от производственных вопросов, потому что Сергей Саныч перекинул меня на «партнёрку» – выстраивание коммуникации с крупным и средним бизнесом, заключение контрактов, отстаивание интересов нашего предприятия при работе с ключевыми клиентами. Впереди маячили большие деньги. Я чувствовал себя на вершине мира, и упивался своим успехом – наконец-то я мог позволить себе всё то, что давно хотел. Мог помогать родным и даже шиковать, если душа просила праздника. А она просила. Развлекаться и кутить на полную катушку – это я тоже любил всегда. Как, собственно, и красивых девушек, которых я менял одну за другой, иногда не заморачиваясь тем, чтобы запомнить их имена.

Всё рассыпалось в один миг. Когда в мою новую квартиру заявился братец. Пьяный вдымину, но каким-то чудесным образом вопреки всем законам гравитации, ещё стоявший на ногах. Выглядел он неважно. Землистое, болезненное, осунувшиеся лицо, бегающие глаза, в которых плескался настоящий ужас – он из без алкогольных паров не производил впечатление здорового, счастливого человека.

– Брат… - начал он с порога. Лишь по одному этому слову мне было стало понятно, что дело дрянь. Обычно меня величали снисходительно развязно «Костян». Даже когда Олег выпрашивал у меня деньги, уверенности и наглости в нём было в разы больше. А никакого обращения «брат» и в помине не было.