Мой бывший предатель

Нет. Бежать не вариант. И я не хочу.

Внутри протест просыпается. Потому что новый побег — это показатель слабости. И хищники хорошо такое чувствуют. Настигают, чтобы добить.

— И… Ты куда? — Даша удивлённо смотрит на меня. — Ты меня пугаешь. Говорят, ведьма сегодня фурия. Ты кого убивать планируешь?

— Генерального. Десницкий сказал, что я непрофессионал.

— И ты сейчас пойдёшь его переубеждать? О, нет. Ты пойдёшь его продавливать.

— Именно.

— Сделаю я пока кофе. Тебе победный. Генеральному — с успокоительным.

Даша первой выскакивает из моего кабинета. Я задерживаюсь. Привожу себя в порядок.

Напоминаю, что я юрист. Эмоции — это плохой советчик. Собранность и отстранённость мои лучшие помощники.

Внутри кипящий вулкан, но я его игнорирую.

— Марьям Радомировна, — неуверенно мнётся стажёр возле моего кабинета. — Можно вас? Только не убивайте.

— Кровью младенцев не питаюсь, — я чуть улыбаюсь, отдавая договоры парню. — Вот, с правками, Лёнь. Если что-то непонятно, то зайди ко мне потом.

— Спасибо большое!

Зимой и летом полно стажёров. Большинство из них увольняются насовсем после стажировки, возвращаются в университет. Некоторые — остаются.

Но я стараюсь ко всем одинаково относиться. Дать знания и базовые навыки. И рычать на всех в одной тональности.

После этого, приободрившись, я захожу к генеральному. Даже стучусь ради приличия.

— Рад, что ты так быстро вернулась, — Игорь кивает. — Готова поговорить серьёзно?

— Готова. Договор с Дубининым вы потеряете в любом случае, — сразу перехожу в нападение. — Он хочет работать только со мной. Откажете? Потеряете клиента. Уволите меня? Потеряете клиента и хорошего специалиста.

— Марьям, не испытывай мою благосклонность, — с предупреждением. — Ты не незаменима. У меня на твоё место — десяток желающих.

— Хотите работать с Дубининым? Я согласна. На моих условиях. Он ведь оплатит сразу на несколько месяцев? Отлично. Я отработаю с ним две недели. А потом делайте, что хотите. Контракт уже подписан.

— Почему две?

— А после я увольняюсь.

Протягиваю мужчине своё заявление об уходе. Спину сводит от прямой осанки, настолько я напряжена. Делаю глубокие вдохи, туша огонь нервозности.

Генеральный прав. Я не какой-то уникальный специалист, за которого будут драться. Я просто хороший юрист. И сейчас я играю на грани фола.

Но…

У меня преимущество. Игорь сам показал свою слабость. Желание заполучить контракт. Даже ценой моего увольнения.

Поэтому у меня есть на что давить.

— Вы напишете мне рекомендации, — ставлю я условие. — Лучшие, какие можно придумать. Я хочу их получить до того, как начну работать с Дубининым.

— Согласен.

— Это ещё не всё. Это копия моего заявления. Подпишите его сейчас, пожалуйста.

— Зачем?

— Я хочу иметь доказательство того, что вы моё заявление получили. Я передам свои дела как можно быстрее. У меня останется только Дубинин по работе.

— Наглеешь, Марьям.

— У меня был хороший учитель. Выжимать своё.

— Почти горд сейчас. Договорились. Но я надеюсь, что ты передумаешь. Это лишь работа, Марьям. Ничего личного.

Я умалчиваю, что моим главным учителем был не генеральный. А бывший муж. Он учил, что нужно бить первой.

Так сильно, чтобы оппонент не успел прийти в себя. И дать отпор.

Я этот урок запомнила. Свой удар Савва нанёс так хорошо, что до сих пор болит.

Но… Теперь моя очередь.

Я не могу сбежать от Саввы. Но я могу сделать так, чтобы он пожалел о своём решении взять меня в юристы. Спустя две недели он будет проклинать день, когда приехал в этот город.

— И как мой тигрёнок себя вёл? — улыбаюсь сыну, застёгивая на нём курточку.

— Хорошо, — Кирюша старательно рычит, но получается привычная «л». — Мы к ба?

— Нет, радость моя. Соскучился?

— У неё морс.

— Хочешь морс. Я могу приготовить.

— Можешь?

Сын недоверчиво хмурится, внимательно рассматривая меня. Прикидывает, можно ли доверять моим умениям.

Я смеюсь, целую его щёчки. Кирюша морщится, но сам тянется за объятиями. Крепко прижимаю к себе, уткнувшись в его рыжеватые волосы.

От сына пахнет детским яблочным шампунем. Шоколадом. Ещё чем-то неуловимым, особенным.

Моим маленьким счастьем пахнет.

Рядом с сыном я успокаиваюсь. Отодвигаю подальше любые проблемы. Правило с момента, как я родила.

Я тогда очень уставала. Нервничала, выходила из-за себя. Ещё и на работе был адский завал, я не успевала. Должна была за полчаса отправить договоры, к которым даже не прикоснулась.

А Кирюша плакал. И плакал. И не переставал.

И меня сорвало на крик.

Вряд ли младенец что-то запомнил, но мне до сих пор стыдно за эту слабость. Тогда пообещала себе.

Что «ведьма» и юрист я на работе.

Дома — любящая мама.

Не позволяю этим жизням пересекаться. За невидимой оставляю всё, что касается работы, когда я с Кирюшей.

А Дубинин — работа. Только и всего.

Поэтому сейчас полностью погружаюсь в своего сына.

Веду его на машинки, потому что обещала. Зимой мало кто ведёт такой бизнес, поэтому нам приходится прогуляться.

— Не замёрз? — уточняю, поправляя шарф.

— Не замёрз, мама! — заявляет строго. — Машинки. О! Цикл!

— Мотоцикл.

— Можно?

— Нет, солнышко. Мы говорили с тобой, помнишь? Это для взрослых деток.

— Летом? — с горестным вздохом.

— Летом.

Сын соглашается, хоть обиженно сопит те две минуты, что мы приближаемся к машинкам.

А после переключает внимание. Забирается в красный джип, позволяя мне пристегнуть. Оплачиваю девушке сразу три круга, забираю пульт управления.

Кирилл ещё маленький, чтобы самому рулить или жать на педаль достаточно сильно. Поэтому управляю я.

Но сын, естественно, считает, что это всё он. Я не разрушаю детскую иллюзию.

Телефон вибрирует в кармане, но я игнорирую. Мой рабочий день закончился, пусть ждут завтра. А если кто из родных, то не обидятся.