Мой дедушка – частный детектив

Мисаки, которая в этот момент выглядела так, будто смеялась сквозь слезы, промокнула уголки глаз платком.

– А мне все больше и больше хотелось работать с ней вместе. Вот я и подумала: лучше уж узнать, что произошло в тот день, от Каэдэ, а не от полиции.

«Прости, Мисаки, – мысленно отозвалась Каэдэ. – Видимо, если кто из нас и проявил черствость, так это я».

Исчез человек, а она в глубине души, вероятно, больше интересовалась детективной стороной дела.

– Стало быть, полиция бездействует.

– Верно. Из ее родных в живых остался только папа… то есть отец, а он по какой-то причине не подавал заявление о розыске. На этом, собственно, и заканчивается рассказ. Говорят, когда человек исчезает, даже если кто-то из членов семьи или родителей подает в розыск, добиться, чтобы открыли дело, нелегко. Видимо, только после заявления о розыске человека признают пропавшим без вести, так что Мадонна-сэнсэй даже не числится среди пропавших.

«Мисаки ничуть не изменилась. И тщательно изучила вопрос», – подумала Каэдэ.

Немало пациентов с деменцией, склонных к блужданиям, пропавшими без вести так и остаются. К счастью, дед Каэдэ не выказывал склонности к подобному поведению, но благодаря объяснениям консультанта по уходу, она имела общее представление о таком явлении.

До совсем недавнего времени людей, заявления о пропаже которых были приняты к рассмотрению, относили к одной из двух категорий: «типичные сбежавшие из дому», которые, как считалось, совершили побег по собственной воле, и «нетипичные сбежавшие из дому», исчезновению которых приписывали криминальный характер.

Но с недавних пор, возможно, заботясь о чувствах родных, не желающих осуждения по отношению к тем, кого считают сбежавшими, их стали именовать «типичными» или «нетипичными пропавшими без вести». Короче, слова Мисаки о том, как трудно добиться открытия дела о пропавшем человеке, попали точно в цель.

– Слушай, Мисаки, давай рассуждать чисто гипотетически, – предложила Каэдэ. – Допустим, Мадонна-сэнсэй сбежала по собственной воле. И допустим также, что она каким-то образом покинула территорию школы, оставшись никем не замеченной.

– М-м.

– Тогда после этого она прыгнула в поезд на ближайшей станции и…

Где-то всего в пяти минутах ходьбы от школы, где работал дед, должна быть станция.

– Или же разве не могла она воспользоваться припаркованной неподалеку машиной, чтобы покинуть город? Могла также сесть в автобус.

– Нет, вряд ли, – твердо высказалась Мисаки. – В торговом квартале перед станцией повсюду установлены камеры видеонаблюдения. И еще, только строго между нами… – Мисаки приложила палец к губам. – Один учитель из числа поклонников Мадонны-сэнсэй в хороших отношениях с председателем Ассоциации развития торгового квартала. В виде большого одолжения отснятые материалы с камер проверили. Но ни в тот день, ни на следующий в кадр не попало ни единого человека, похожего на Мадонну-сэнсэй. Так как по пути к автобусной остановке необходимо пройти перед станцией, сесть в автобус она тоже никак не могла. Остается еще версия с личной машиной, но машины у нее нет. Вернее, начать следовало с того, что у нее нет даже водительских прав.

Не упущено ли что-нибудь еще?

Неужели ничего?

Перебирая все мыслимые варианты, Каэдэ словно выдвигала в лихорадочной спешке один за другим ящички у себя в голове. Но больше ей ничего не попадалось.

– Значит, все-таки, – Мисаки прищурилась и бросила отсутствующий взгляд на стакан, из минералки в котором уже улетучился газ, – она просто прыгнула в бассейн и исчезла.

Только теперь Каэдэ и Мисаки заметили, что восемь их бывших соучеников разошлись, и за столом их осталось двое.

Мисаки слегка опустила голову и со словами: «Вот так, Каэдэ», помешала газировку палочкой для коктейлей. Как же ей, наверное, было тоскливо и одиноко теперь, с исчезновением младшей коллеги, с которой они так хорошо ладили. Ее чувства передались и Каэдэ, хоть она и обрадовалась, услышав впервые за долгое время, как ее назвали просто по имени.

– Если дело о пропаже так и не откроют, людские пересуды, согласно поговорке, иссякнут через семьдесят пять дней.

– М-м.

– На замену Мадонне-сэнсэй спешно назначили нового классного руководителя. Летние каникулы закончились, начались занятия, и никто опомниться не успел, как возникло ощущение, будто жизнь взрослых в школе наконец вернулась к совершенно привычной обыденности. Атмосфера в учительской стала такой, будто даже на упоминания о Мадонне-сэнсэй наложен запрет… От этого мне в самом деле тяжело.

Понятно.

Случаи, когда молодые учителя внезапно исчезают из школы по эмоциональным причинам или домашним обстоятельствам, – отнюдь не редкость. Среди однокашников Каэдэ по меньшей мере у троих сердце было настолько разбито кончиной близких родственников, что им стало «не до того, чтобы учить других».

Так что прогульщиками бывают не только дети. Поскольку учителя тоже люди, прогулов среди них не меньше. Вот и на сегодняшний обед двое учителей, учившихся вместе с Каэдэ, внезапно не явились, ничего не объяснив. Но, несомненно, у каждого из них имелись на то свои причины.

– Да, Каэдэ… – Мисаки, которая среди их однокашников явно была – нет, по крайней мере, выглядела сильной, – неторопливо улыбнулась, показывая зуб, похожий на симпатичный клык. – Когда увидишься со своим дедушкой, обязательно покажи ему вот это.

С помощью приложения на своем смартфоне Мисаки переслала Каэдэ фотографию.

– Это фото с прошлогодней учительской поездки. Правда, прелесть?

Каэдэ увидела одиночный снимок молодой красавицы в желтом платье, запечатленной на фоне какого-то буддистского храма. Несмотря на отсутствие рядом с ней на фото других людей, сразу было видно, что у этой девушки высокий рост и хорошая фигура – может быть, из-за маленькой головы. Свет слепил глаза? Или девушка растерялась оттого, что ее сфотографировали неожиданно? Ее улыбка, не столько смущенная, сколько вызванная в спешке, была невыразимо милой. На лице не отражалось даже малейшей толики страданий.

«Да какие у нее вообще могли быть проблемы? И почему она исчезла так внезапно?»

Каэдэ снова легонько коснулась девушки на экране, увеличила ее лицо и задумалась.

4

Каэдэ отправилась к деду, предварительно справившись о его самочувствии у помощницы, которая присматривала за ним в первую половину дня.

Независимо от наличия деменции с тельцами Леви, у пациентов с подтвержденной болезнью Паркинсона при похолодании страдает кровообращение, в итоге они зачастую плохо себя чувствуют. Но, к счастью, дед не выказывал никаких признаков ухудшения здоровья – возможно, благодаря балансу правильно подобранных медикаментов.

Из прихожей она случайно услышала разговор деда с неким, судя по голосу, молодым человеком, доносящийся из кабинета дальше по коридору. В спешке устанавливая раздвижную дверь, ее плохо пригнали, и сквозь нее отчетливо слышался каждый звук.

– Интересно, удалось ли успешно передать тембр сверчков. Насчет смартфона я сомневался.

– Все в порядке. Сразу и поставлю его как звук в режиме ожидания.

«Как мило, дедушка!»

Пением сверчков в саду он явно очень гордился. Губы Каэдэ сами собой растянулись в улыбке.