Мой дом – чужая крепость

– Это.

– Чушь и сплетни. Поменьше слушай всяких дур. Так что же все-таки делать с Таней?

– Уговаривать, – вздохнула Тоня.

Положив трубку, она открыла «заснувший» ноутбук, нашла отсканированную фотографию деда и зачем-то долго ее разглядывала.

Щелкнул замок, Коля недолго пошуршал в прихожей, раздеваясь.

– У нас завтра семейный сбор, – объявила Тоня, покачиваясь в компьютерном кресле.

Кресло было старое, обивка в одном месте надорвана, Тоня когда-то заклеила ее скотчем. Кресло давно нужно заменить, только руки не доходят.

– Я пойду с тобой.

– Зачем? И что я родственникам скажу?

– Правду. Что я твой жених, – он наклонился и обнял ее вместе с креслом. – И что у нас скоро свадьба.

Ничего не было сказочнее этой минуты и быть не могло. Только большая желтая луна за окном напоминала о чем-то тревожном, зыбком. Тоня отвернулась от луны и уткнулась Коле в живот.

Толик Коряга к любой проблеме подходил серьезно, вдумчиво, скоропалительных решений не принимал и действовать начинал, только внутренне утвердившись в разумности этих действий. Вымогательство, которое поначалу казалось ему развлечением, никаких неприятностей не сулило. С Лилией Антоновной Антиповой его связывал только номер телефона, купленного у привокзальных алкашей. То есть ничего.

Хороший он разработал план, разумный. Только получилось, что все продумать невозможно, камеру в подъезде Коряга предусмотреть не мог. Конечно, вероятность, что на Настасью выйдут, невелика, но в жизни случаются и более невероятные вещи.

Одно Толик Коряга знал точно – в тюрьму он не вернется. Все, что угодно, только не тюрьма. Поэтому Аськины проблемы придется решать. Не будет ему покоя, пока существует угроза тюрьмы.

На Аську Толик, конечно, злился, она испортила ему выходные. Планы у него были большие: собирался пригласить в гости новых соседок – студенток из Москвы. Снимать квартиру в Москве девчонкам дорого, вот они и сняли в ближайшем Подмосковье – и до института недалеко, и все лучше, чем в общаге. Телки были веселые, на недотрог не похожи, недотрог Коряга не любил и мужиков, которые тратят время на ухаживания, не понимал. То есть теперь не понимал, раньше-то никого, кроме бывшей невесты, не замечал, дураком был. Он собирался прибраться в квартире, но после Аськиного приезда заниматься уборкой ему расхотелось напрочь, и девок звать расхотелось, Коряга спустился в ближайший магазин, запасся пивом и принялся размышлять. Плана особого не выработал. Единственное, до чего додумался – отправить за деньгами Асю, самому не рисковать.

Хорошо, что сегодня не надо идти на службу. После тюряги Толик устроился в автомастерскую и в целом работой был доволен. У него уже и своя клиентура появилась, можно о собственной мастерской подумать. И здесь полученные от мамаши Антиповой деньги могут очень пригодиться.

А с Аськиными проблемами разбираться придется, никуда не денешься. Сначала, конечно, нужно увидеть камеру, про которую она говорила, своими глазами. Это первое. Ну а дальше видно будет. Не дурак, справится.

Коряга нехотя поднялся с дивана, на котором провалялся весь день, пытаясь убить время с книжкой. Чтением Толик не слишком увлекался, но с раскрытой книгой думалось лучше. Оделся, отправился в магазин за пивом. С пивом авось что-нибудь придумает.

– Все-таки странно, что тетя Вера раньше с нами не общалась, – сказала Тоня, косясь на луну.

– Иногда люди из-за мелких обид совершают поступки, о которых потом жалеют, – философски заметил Корсун. – У тебя появилась новая родственница, и какое тебе дело до чьих-то прошлых отношений. Давай ужинать, я есть хочу.

– Кто это? – удивилась Тоня громко прозвеневшему дверному звонку и зачем-то опять посмотрела на луну, направляясь к двери.

Звонок прозвенел снова, Тоня заторопилась.

– Лиля!

– Привет! Он позвонил. Коля дома?

– Привет, Лиля, – подошел Корсун. – Опять требует денег?

– Да. – Сегодня Лиля больше напоминала себя прежнюю, ни дрожащих рук, ни сумасшедшего блеска в глазах, ни слез. – Он позвонил вчера, я попросила время до понедельника, чтобы собрать деньги. Но деньги у меня уже есть, я взяла кредит. Мне на работе помогли.

– Зачем? – разозлился Корсун. – Чтобы через два дня еще один кредит взять?

– Я хочу его поймать.

– Я тоже.

– Ты мне поможешь? – Она в упор посмотрела на Корсуна.

– Да. – Конечно, он поможет. Только до сих пор он ни разу не ловил преступников, и ему не хотелось обмануть ее ожидания. – Лиля…

– Не надо больше про полицию. Он позвонит в понедельник вечером.

– В понедельник уйду с работы после обеда, – кивнул Корсун. – Будем ждать звонка.

– Когда Иван приедет? – спросила Тоня.

– Не раньше чем через неделю. Он нашел покупателя на дом.

Тоня закрыла за ней дверь, прошла на кухню, заглянув в чайник, долила воды из стоявшего рядом фильтра, включила газ.

Потом Николай долго удивлялся, как смог уловить еле заметный противный химический запах, поползший по маленькой кухне. Особо тонким обонянием он никогда не отличался. Тоня что-то говорила, но он уже не слушал. Втягивая воздух, как собака, взявшая след, повел носом, сначала шагнул к окну, решив, что вонь идет от него, потом поднял крышку горячего чайника, слегка обжигая пальцы. Положил крышку в мойку, тряхнул рукой и сразу забыл про ожог. Запах шел из чайника. От почти закипающей воды.

Несколько месяцев назад в одной из лабораторий периодически появлялся очень похожий запах, и химики долго не могли понять, откуда может пахнуть какой-то дрянью, если все оборудование и вытяжная вентиляция в полном порядке. В конце концов выяснилось, что прямо под той лабораторией в подвале хранились старые химикаты с давно истекшим сроком годности. И хотя они находились в запаянных бутылках, ядовитые смеси ухитрялись прорываться наружу. Женщины-химики тогда подняли страшный шум, требовали внеочередной диспансеризации, завод диспансеризацию обеспечил, виновные получили выговоры, и история благополучно забылась. А вот вонь Корсун запомнил.

– Ты что, Коля? Запах какой противный! Это от воды, да? – Тоня лезла ему под руку, мешала.

– Не путайся под ногами. Сядь на место, – распорядился Николай. Он не любил, когда ему мешают.

Она послушно опустилась на стул. Вообще-то ей никто никогда не приказывал, чтобы она «не путалась», тем более в собственном доме. Хорошо воспитанный Дима Колосов сейчас подробно объяснил бы, чем его смущает запах, они бы дружно поругали отвратительную московскую водопроводную воду, потом Тоня вылила бы негодное содержимое чайника в раковину и можно было продолжать вечер.

Счастье, что Дима Колосов не сделал ей предложения раньше.

– У меня есть бутылка «Шишкина леса», – вспомнила Тоня. – Давай я ее вскипячу.

Теперь Корсун, откинув крышку фильтра, тщательно принюхивался к остаткам воды. Кажется, запаха нет.

– Ты утром воду грела?

– Конечно, – кивнула Тоня. – Мы же завтракали и пили чай.

– Ты утром доливала чайник?

– Не помню… Доливала, точно.

– Ничего не ешь и не пей!

Корсун мягко подтолкнул ее к стулу, выудил из кармана джинсов телефон и принялся кому-то звонить.

Минут через сорок в квартире появился высоченный и здоровенный Вадик, как поняла Тоня, Колин сослуживец-химик с завода. Вадик перелил в небольшие пузырьки воду из чайника и из фильтра, поулыбался Тоне и уехал, а еще часа через три Вадик позвонил и доложил, что вода в фильтре отравлена, причем отравлена намеренно, поскольку из крана такие примеси в нее никак не могли попасть. Примеси не имели цвета и запаха, амбре появлялось только при нагревании, чего отравитель мог просто не знать.

Что кому-то нужно ее травить, Тоня не поверила, конечно, хоть и не стала спорить с Колей. Недавно, придя с работы, она с полчаса сливала воду, потому что вода текла мерзкого оранжевого цвета, наверное, где-нибудь чинили трубу. И на этот раз могло быть что-то похожее. И все-таки факт был неприятный. Почему-то вспомнился сосед Максим, который больше не появлялся, как Коля и предсказывал, и еще мелькнуло что-то очень неприятное, связанное с соседом.