Мой домовой — сводник

— Оль, я с этим сам разберусь, но не сегодня. Сегодня твой день.

Ольга натужно улыбнулась на слова Виктора и опустила руку под огромный живот.

— Надеюсь, что сегодня моего дня не будет. Я хочу отходить еще недели две.

Я прошла мимо Ирмы. Вернее, меня протолкала мимо рука Виктора и потому идти от бедра у меня не получилось. И из-за туфель тоже. Мы с именинницей единственные не были на шпильке.

— Ира, ты явно не тем по жизни занимаешься, — Виктор снова припал к моему уху:

— Тебе в бизнес надо с таким мастерским враньем. Мое предложение "персонал асистант" все еще в силе.

— Я завтра заблокирую твой номер. Ты забыл? — пробормотала я одними губами.

— Так что постарайся ничего лишнего не наболтать сыну, ясно?

— Я не дурак, — сказал Виктор все так же тихо, и мне захотелось ответить ему, что я в этом что-то очень сомневаюсь.

Дурак, еще какой дурак… И этот дурак протянул мне взятый с подноса официанта бокал шампанского.

— За тебя! — Виктор сжал губы, приближая свой бокал к моему. — Чтобы у тебя с завтрашнего дня все было хорошо!

Звон стекла поставил точку в разговоре. Мы едва пригубили шампанское, как я оказалась с двумя бокалами одна. Все хорошо будет только завтра, а сегодня меня можно вот так бросить ради мужской беседы. Бизнес бизнесом, но совесть все же надо бы иметь!

Минут через пять я поняла, что ждать Виктора бесполезно, и ткнулась губами в бокал с жирной меткой от помады. Но глоток вновь был короткий. Шампанское на пустой желудок чревато неприятными последствиями. Я сжала ножки обоих бокалов еще сильнее и пошла на голоса детей. С ними привычнее, чем с этими непонятными взрослыми. К тому же, они заняты аниматорами. Шары, аквагрим и прочая дребедень, способная отвлечь внимание детей от родителей.

Глеб, маленькая копия отца, только рыжая и, к счастью без очков, находился в центре действия, чувствуя себя "бездей-боем", именинником вместо матери. Ему нацепили корону, видимо, по особому требованию…

— Виктор тебя бросил?

Я чуть не выполнила бокалы от противного голоса и интонации, но обернулась к Ирме со спокойным лицом.

— Я тайком знакомлюсь с Глебом. Оцениваю свои шансы с ним.

— И каковы эти шансы?

Она выплевывала мне в лицо каждое слово. Ее, конечно же, интересовали мои шансы с Веселкиным. Отлично… У меня сейчас большие шансы испортить этой дамочке настроение, и я ими точно воспользуюсь. А потом свое получит и этот невоспитанный бизнесмен.

— Мои шансы велики, — я улыбнулась самой своей обворожительной улыбкой. — Я в этом деле профессионал. Я работаю с детьми. Вот, держи!

Я сунула в растопыренные красные когти оба бокала и вступила на коврик, чуть потеснив одного из аниматоров. В ту секунду я понимала, что два глотка шампанского стали роковыми, но пути назад не было. Я шепнула аниматору, который танцевал с малышами танец маленьких утят, что тот может полчасика передохнуть за мой счет. Он на секунду смутился, а потом видимо понял, что с бабами в таких платьях и с такими кольцами спорить опасно, и ретировался в тень.

Дети притихли от неожиданности. Но это было затишье перед бурей. Секунда промедления могла стоить мне чести в глазах этой крашеной в блондинку Ирмы. Я довольно громко поинтересовалась у малышни, говорят ли они по-английски, и пообещала, что сейчас все заговорят. Мы перезнакомились. Я вытащила из сумочки телефон и подключилась к колонке. Нас ждал "хоки-поки"-танец, от которого тащились даже мои аля-взрослые ученики. Джинсы помогли бы мне исполнить его лучше, но свободный покрой платья тоже особо не стесняет меня в движениях. Нога вперед, нога назад, руки вверх, потом вниз, повернуться вокруг себя, и все это хором по-английски. Потом мы и в птичек Джила и Джека поиграли, и пальчики пересчитали, и заставили маму позвонить доктору, чтобы тот запретил мартышкам прыгать на кровати. Мы даже битлов спели с их алфавитом и действительно "теперь все вместе" с родителями.

Мне не хотелось встречаться глазами ни с Ирмой, ни с Виктором. Я чувствовала себя немного дурой, что затеяла все это, но прилипший к моей ноге Глеб говорил о другом. Я присела к нему, пытаясь понять, что ему надо, но в этот самый момент рядом вырос его папочка.

— Слушай, парень, — он опустился рядом со мной на пол. — Это не твой день рождения. Это день рождение мамы, и мы все хотим ее поздравить. Так что идем!

Он схватил сына за руку довольно грубо и сжал маленькие пальчики в своем кулаке, когда Глеб попытался вырваться. Тогда я взяла мальчика за другую руку, и тот покорно пошел с нами к матери. Ольга стояла у колонны, а вот Ирмы с моими бокалами нигде не было видно.

— Витя сказал, что ты преподаешь английский, — начала та, притягиваю к себе сына за плечо. — Таким малышам?

— Они уже не малыши, — ответила я, чувствуя в коленях неприятную дрожь. Она передалась от руки Виктора, который теперь стиснул руку мне. — Моим самым младшим три годика. Есть, правда, среди них парочка двухлеток особо упорных родителей.

— И почему ты молчал?

Она снова смотрела на Виктора с вызовом. А я чувствовала, что останусь сейчас без пальцев.

— Я просила его молчать, — проговорила я чуть охрипшим от получасового крика голосом. — Мне тяжело, неужели так трудно понять?

Теперь вызов звучал в моих словах. А, может, и в глазах тоже. Виктор потянул меня назад.

— Оль, мы сейчас придем. Ире надо передохнуть.

Именинница кивнула, но путь мне тут же преградила другая родительница, но я достаточно быстро и возможно даже малость резко заявила, что не беру новых учеников. Шаг, два, три… Уже больше похожий на бег. И свобода террасы. Шум ночного города. Толпа людей, которой нет до меня дела.

— Я сейчас.

Через секунду, за которую я лишь успела вытянуть гудящие ноги и откинуть волосы с влажной шеи, Виктор вернулся с тарелочкой канапе. За ним шел официант с новыми бокалами.

— Я хочу воды, — сказала я молодому человеку в белой рубашке, отодвигая от себя бокал.

Тот обещал мигом обернуться. Я перевела взгляд на Виктора, придвинувшего ко мне стул почти вплотную. Его рука свободно легла мне на плечо.

— Я поражен. И не только я. И все же я больше. Потому что именно мне врали про школу.

Я повела плечом, но скинуть руку не получилось.

— Я веду занятия в библиотеке для разных возрастных групп и заодно даю парочку частных уроков. Ну, есть еще садик, но это раз в неделю и более стандартно, чем- то, что ты сейчас видел. Еще вопросы будут?

Я смотрела на него с вызовом. Вернее, хотела так смотреть, но взгляд мой выглядел, думаю, в тот момент больше усталым, чем грозным. Я вдруг почувствовала себя выжатым лимоном. И заодно жутко голодной.

— Будут, — Его коленки вжались в мои и безжалостно мяли платье. — Можно тебя поцеловать?

Мои глаза явно увеличились до размера стекол его очков. Сколько он выпил с друганами?

— За нами слишком пристально сейчас наблюдают, — пробормотал он и притянул меня к себе раньше, чем в моих ушах отзвенел последний звук его фразы.