Мой друг Иисус Христос
Шрифт:
– Я слежу за тобой, Николай! Веди себя пристойно!
А я совершенно не ощущал никакого трепета перед стариком.
Печенье, телевизор, собственный домик в провинции – и никаких угроз. Мой образ жизни не сильно отличался от копенгагенского. Только там мне было как-то грустно и одиноко. А здесь так классно смотреть телевизор весь день напролет. Живот мой совершенно успокоился, узел исчез.
Велик и Свищ
Я регулярно питался в «Лас-Вегасе». Конечно, не каждый вечер, но большую часть вечеров. И я был не единственным, кто пристрастился к грилю. Те два парня (Велик и Свищ),
– Так ты, стало быть, копенгагенец?
Я улыбнулся. Так вот оно что.
– Ну да. Николай. – И я протянул ему руку.
Он сразу же пожал ее, придя в какое-то возбуждение:
– Велик, или Йонас, но все называют меня Велик. А могу я поинтересоваться, что привело тебя сюда? Я бы еще понял, если бы ты переехал из Хернинга, но из Копенгагена в Тарм…
– Мне хочется покоя.
– А… А обрести покой в Копенгагене совсем никак нельзя?
– У меня не получилось.
Свищ подслушивал наш разговор, стоя у игровых автоматов, а Велик с любопытством разглядывал мою левую руку. Указательный палец на ней почти не сгибался – я сломал его в драке и обнаружил это, когда было уже слишком поздно для правильного сращения костей. Он приподнял свою правую руку, поддерживая ее указательным пальцем, который сильно сгибался в обратном направлении.
– Прям как любовники, – он засмеялся, – у тебя не гнется, так что у тебя мужик.
Я улыбнулся.
– А другие болячки у тебя есть?
– Есть немного.
Свищ подошел к нам, держа в руке пригоршню только что выигранной мелочи. Высыпав монеты на стол, он протянул мне руку:
– Привет, я Свищ. Наверное, это очень круто.
– Николай. Что именно круто?
– Жить в Копене. Там хоть что-то происходит. У вас жгут машины и устраивают уличные драки.
– Ну, не каждый же день.
– А у нас вообще никогда. Здесь же ни черта не происходит, – посетовал он, сев за стол.
– У вас прикольные кликухи.
Эта моя фраза вызвала у них гордость. Велик широко улыбнулся:
– Мы и сами прикольные.
Его глаза сияли от волнения, он жадно смотрел на меня.
– Ты, кажется, что-то начал рассказывать. – Свищ тоже сгорал от любопытства.
– Ага, о своих болячках. У меня передние зубы искусственные, верхнюю губу я дважды рассекал, три пальца были сломаны, а еще у меня есть небольшой шрам на подбородке, шрам на плече, два сломанных пальца на ногах, шрам на правом бедре, большой шрам на спине. Кроме того, у меня был разрыв барабанной перепонки, переломы двух ребер и трижды рассечена левая бровь. Вот как-то так.
На губах обоих моих собеседников застыла потрясенная улыбка.
– Каково же происхождение всего этого богатства?
– А вот об этом мне не хотелось бы рассказывать.
– А что с руками? О них ты не сказал. – Свищ показал на шрамы на запястьях.
Я глубоко вздохнул (вот почему я редко носил футболки).
– Это похоже на попытку самоубийства.
Я попытался найти правдоподобное объяснение, но не
смог, так что в итоге только смущенно усмехнулся и пробормотал:– Да нет, это не от этого. Я теперь уже даже и не вспомню, как они у меня появились.
– По пьяни? – спросил Свищ.
Я кивнул, и Свищ засмеялся:
– Обычное дело. Я, например, абсолютно не помню, как я сломал указательный палец.
Они пытались вытянуть из меня как можно больше, но я был осторожен в своих рассказах. Поэтому им пришлось самим делиться своими историями.
Это были какие-то совершенно безумные рассказы, в которых фигурировали суперклей, пластмассовые солдатики и половой член спящего Свища. Велик стянул с него штаны после их очередной попойки, отыскал своих солдатиков и немного суперклея и поставил на члене Свища батальную сцену.
– Самое клевое было, когда у него началась эрекция. Одна из сторон конфликта была вынуждена продолжить битву на горе.
– Наверное, было дико больно их отрывать?
Свищ решительно поднялся и извлек свой член из штанов прямо посреди бара. Это был самый странный член, какой я когда-либо видел: он весь был в мелких шрамах.
– Я попытался просто смахнуть их, но они уже крепко приклеились. Весь мой член кровоточил, а хуже всего пришлось с теми, которые оказались на головке… – Он рассказывал об этом с энтузиазмом.
Я пораженно пялился на его член и при этом так заразительно хохотал, что заставил смеяться и их. Мимо бара проходила пожилая пара, которая посмотрела на нас с отвращением. Свищ быстро убрал хозяйство обратно в штаны.
Кроме этой, я услышал еще скучные истории про какие-то ярмарки, а также про то время, когда гандбольная команда Тарма находилась во втором дивизионе и боролась за кубок с GOG. [3] Но они были передвинуты в лигу Ютландии, потому что соседний город Скьерн переманил к себе лучших игроков. Я слышал неподдельную ярость в их голосах, но не понимал причины. Черт возьми, кто сейчас всерьез интересуется гандболом?
3
GOG – один из самых успешных гандбольных клубов Дании.
Затем последовали жестокие истории. Они удивили меня, но не испугали – в этих парнях было что-то приятное.
– Он продолжал кидаться арахисом, и тут я дал знак Свищу.
– Да, и тогда я вдарил ему как следует. Его передние зубы болтались на ниточках, и он начал угрожать полицией и тюрьмой. – Свищ смеялся.
– Но я схватил его и объяснил, что, раз он бросает в девушек арахис, он это заслужил.
Я и сам хотел рассказать несколько историй, но передумал – мои истории испугали бы их. Моя жестокость выливалась в настоящее насилие. Тут никто не бьет маленьких мальчиков ногами по голове.
Мы стали вместе ужинать в «Лас-Вегасе». Не каждый вечер, но несколько раз в неделю. Мне было с ними легко. Иногда они много болтали, иногда мы ужинали молча. Периодически они приглашали меня выбраться на прогулку в город вместе с ними, но я всякий раз вежливо отказывался. Я хотел, но мне не хватало мужества.
Полноватая дама
В дверь настойчиво звонили. На пороге стояла моя соседка, та самая полноватая дама.
– Привет, я Карен. Я живу в квартире девятнадцать.