Мой крылатый кошмар

Для начала надо воссоздать место его обитания - дикие заросли непроходимых джунглей.

Закрыв глаза, я глубоко вдыхала, чувствуя, как постепенно воздух вокруг меня становится удушливо-влажным, с незнакомыми и такими яркими ароматами южных тропиков. На лбу выступили капельки пота не только от влажности, но и от удушливой жары.

Именно в таких условиях привыкло расти это чудное растение. На возвышениях, в каменистой местности. Цепляясь корнями за неприступные отвесные скалы.

Пальцы уже давно вырисовывали какие-то непонятные, но правильные символы. Я не стала акцентировать на этом внимание. Уверенная, что память тела сама знает, как быть и что делать. Я старательно сосредоточилась на силе, держа её в узде и не отпуская.

Магия вокруг меня клубила и искрила, приятно щекоча лицо и руки. Я каким-то седьмым чувством знала. Что все делаю правильно, пусть это забирало много сил и энергии. Но все верно.

А потом все неожиданно стихло. Запахи, вкусы, влажность – все исчезло, растворившись в воздухе.

Открыв глаза, я увидела, как у меня в ногах, прямо на деревянном полу растет знакомый росток.

Глаза защипало от слез, которые я сдерживать не стала.

– Получилось. Айран, у меня получилось. Если бы ты только видел…

И все заново – высушить, растолочь, смешать, намазать и положить на раны. Я использовала не все. Пару листочков оставила для зелья активации.

Как только все раны были обработаны, я достала нужный пузырек с темно-зеленой жидкостью из сумки и высыпала туда порошок из листьев аренгаума. Потрясла пару секунд и поднесла склянку к губам Айрана.

Теперь надо было заставить его выпить.

Удивительно, но сильно мучиться мне не пришлось. Айран выпил все до последней капли.

– Ты молодец, - прошептала я, коснувшись губами его холодной щеки, а сама уже мысленно отсчитывала две минуты.

Именно столько надо было до активации зелья.

Пять… четыре… три… два…

Я сжала его лицо в своих руках и выплеснула магию.

С губ беззвучно сорвались слова заклинания. Если с Гарроу я использовала простое заклинание, то здесь нужно было нечто более сложное и опасное. Не старшая магия, но тоже очень сильная. А еще опасная.

Главное не потерять контроль.

Айран даже не вздрогнул, хотя ему должно быть неприятно. И даже, возможно, больно. Мне вот точно пришлось несладко. Заклинание вытаскивало из меня магию словно щипцами, оставляя в сознании кровавые полосы, заставляя рычать от боли и все равно вновь и вновь повторять заветные слова, не забывая о времени.

Пятьдесят три секунды.

Все.

Я отшатнулась, убирая руки и медленно опустилась на пол, чувствуя, что сил больше нет. Даже восстанавливающее зелье не справлялось. Я израсходовала весь свой резерв.

С трудом открыв глаза, подползла ближе, дрожащей рукой провела по шее Айрана, нащупав пульс.

Участился. Стал более ровный и сильный.

Это хорошо. Это я смогла… молодец.

И тогда я позволила себе расплакаться.

33.2

Ревела я долго, упрямо, выплескивая все то, что накопилось не за часы - за дни, проведенные в этом проклятом лесу. Рыдала, размазывая по щекам и лицу слезы с кровавыми следами – руки я ведь толком не обмыла и на них осталась кровь Айрана. Всхлипывала, дрожа всем телом, и все никак не могла успокоиться.

Но и этому пришел конец.

Слезы кончились, рыдания стихли, разум прояснился. Еще бы силы вернуть уверенность в то, что все получится.

Откинувшись назад и уперевшись спиной в кровать, на которой спал Айран, я уставилась перед собой, размышляя о том, что же делать дальше.

Апатия была такой силы, что хотелось просто свернуться калачиком прямо на полу и не двигаться. Но так нельзя. Поддаться апатии – проиграть, сдаться. А этого я допустить не могла.

«Для начала не мешало бы убрать за собой, - мысленно решила я.
– Всю комнату в крови испачкала, да и я сама…»

Я опустила взгляд, рассматривая свои ладони, украшенные алыми разводами.

«Кровь. Его кровь… как же её много».

Глаза вновь наполнились слезами, которые я зло стерла.

«Хватит уже! Наревелась! Что толку-то…»

С трудом, но заставила себя встать и умыться, а потом начать уборку. Вылить красную от крови воду, помыть таз. Разобрать тряпки, зелья. Привести в порядок сумку целительницы.

Оглядев плоды своих трудов, подошла к Айрану. Осторожно коснувшись лба, принялась считывать его состояние.

Небольшая температура… пока не большая. Я-то прекрасно понимала, что еще немного и жар лихорадки прорвется, заставив его корчиться от боли, от которой даже зелья не помогут.

Пульс сильный, хотя и частый. А это тоже плохой признак. Надо контролировать. Иначе сердце просто может не выдержать. И дело не только в боли.У меня в сумке полно лекарств и составов восстанавливающего характера. Это ведь совсем не трудно - взять их и влить все в него. А потом я бы просто могла сидеть в сторонке и наблюдать, как они действуют. Проблема в том, что его тело просто могло не выдержать такое счастье. Сердце, легкие, почки, печень – все это от нагрузки бы просто сломалось, разорвалось, лопнуло, истекая кровью.

Во всем нужен контроль, умеренность и терпение.

– Все будет хорошо, - прошептала я, проведя ладошкой по его бледной щеке. – Ты вернешься ко мне. Вернешься, чтобы услышать… как сильно я тебя люблю.Потом был быстрый душ и чистая одежда.

Сделав себе бутерброд с сыром и бужениной, я пододвинула стул поближе к Айрану. Усевшись, положила ноги на край кровати и откусила первый кусок.

В комнате было тихо и тревожно.

И именно эта тишина была самой противной, какой-то жуткой. Как же мне не хватало его уверенного голоса, обещающего, что все будет хорошо.

– Знаешь, что я почувствовала, когда мы в первый раз встретились? Ты же помнишь, да? – короткая пауза и я продолжила, чувствуя, как грустная улыбка сама собой возникла на губах. – Я ведь слышала о тебе от девочек. Хладнокровный красавец азгар. Айран Иргар. Сын герцога и предмет всех девичьих грез и фантазий. В тот раз… когда мы столкнулись.

Закрыв глаза, я замерла, воскрешая в памяти тот момент, каждое его мгновение.

– Я посмотрела на тебя и сразу поняла, что все сказанное раньше о тебе было ложью. Что в жизни ты в сотню раз лучше, красивее, умнее. Что я пропаду окончательно и бесповоротно. А дальше…

Я снова откусила бутерброд и тщательно прожевала.

Мне сейчас так необходимо было это – поговорить, высказать все то, что накопилось на душе и заглушить эту тревожную тишину.

– Я никогда не умела показывать чувства. Ершилась, словно ежик. И тут сработал эффект от противного. Я предпочла замаскировать свои пробуждающиеся чувства к тебе злостью и неприятием. И ты сделал так же… А ведь ты был прав, Айран, мы с тобой очень похожи. Оба предпочли скрывать свою любовь, боясь в неё поверить.