Мой летний эротический роман
Шрифт:
Я погружаюсь в сцену, и меня уносит… Слова будто сами срываются с кончиков пальцев.
«Глядя мне в глаза, ты повторяешь это действие со второй бретелькой. Нежно проводишь ладонями по моим плечам, затем, словно обняв, расстегиваешь лифчик, гладишь по спине, прокладываешь поцелуями дорожку от уха до плеча, медленно, почти невесомо. А потом отстраняешься от меня. Я понимаю: теперь такие правила игры — больше никаких прикосновений руками».
Пишу, удаляю, переписываю. Переставляю слова местами, меняю точку на запятую, снова переписываю…
— Что это? — звучит голос директора прямо у меня над ухом.
У меня сердце ёкает.
Тотчас же закрываю
— Просто одна из рукописей, — как можно безразличнее отвечаю я, хотя лицо такое горячее, что, кажется, сейчас воспламенится, как у вампира на солнце.
— Откройте.
Я медлю.
— У вас проблемы со слухом? — Он точно таким же тоном спрашивал, не провести ли мне тест-драйв его машины.
Прикрываю глаза. Выдыхаю.
Открываю файл.
Директор склоняется надо мной. Опирается руками о стол так, что я оказываюсь между ними. Стараюсь незаметно слиться с креслом и сползти по нему как можно ниже.
Он читает… Читает мою эротику!
Боже, как же стыдно! Как стыдно! Я больше никогда, никогда не буду такое писать!
Скролит страницу.
— Это все?
— Все…
— Три абзаца? — В его голосе иронии больше, чем удивления. Я попалась! — Кто присылает в редакцию три абзаца?
— Моя подруга… — зажмурившись, сочиняю я. — Просила оценить.
— Оценить текст по трем абзацам? — И снова это холодное любопытство в его голосе. — Похоже, она считает вас профессионалом… И какова оценка?
— Ну… так себе…
Директор все еще нависает надо мной. Перечитывает?!
Меня пугает и смущает его близость. Но сейчас, когда он молчит и можно представить, что он не директор, а просто персонаж, эта близость меня еще и волнует. Наши обнаженные руки почти соприкасаются, я чувствую тепло его кожи, а еще чувствую запах его тела, смешанный с освежающим ароматом геля для душа, и мне он очень нравится. Я тайком делаю вдох поглубже… Надо будет добавить в сцену запахи.
— У твоей подруги есть что-то еще? В этом роде?
— Нет, — тотчас же отвечаю я, в одно мгновение осознав, о ком только что фантазировала. Это совсем на меня не похоже. Все из-за рукописи, она направляет мысли в определенное русло. Мне снова дико стыдно…
— Передай подруге, пусть пришлет мне к утру всю эту сцену целиком.
— В смысле?.. — У меня глаза сейчас, наверное, по пять копеек.
Он разворачивает кресло к себе, и мы оказываемся лицом к лицу. Очень хочется зажмуриться, но я все же выдерживаю взгляд его глаз, серых с ярким вкраплением зеленого.
— То есть, передам, конечно! — спохватываюсь я.
— Вот и отлично.
Он уходит в свой кабинет, и я наконец могу дышать.
Досиживаю до конца рабочего дня, тупо глядя в монитор с каким-то открытым текстовым файлом.
Дописать эротическую сцену и показать ее директору…
Как же я попала!
Знакомьтесь: Ника
Вероника Потапова, 24 года
Послушная дочка, успешная выпускница филологического факультета. В ее в жизни есть только одна страсть — писательство. Она работает в издательстве, разбирая рукописи, которые приходят на редакторскую почту. Но при этом ее талантливые рассказы никому не нужны. Тогда она решает продать душу дьяволу и тайком заняться постыдным делом — написать эротический роман. Только, оказалось, это вовсе не простое занятие. Она уже готова бросить эту затею, но о романе узнает ее новый директор. Теперь, чтобы ее не уволили, нужно каким-то образом дописать
книгу, сохранив тайну авторства. Задача усложняется еще и тем, что у Ники почти нет эротического опыта, а новый директор по случайности стал прототипом ее главного героя…Глава 3
Я включаю кран и выливаю в теплую бурлящую воду треть банки пены для ванной. Пены должно быть много — столько, сколько в моей воображаемой сцене.
Ванна постепенно наполняется. Упоительно пахнет лавандой. Комната насыщается паром, мое отражение уже едва различимо в запотевшем зеркале: девушка в джинсах и бежевой майке.
Что ж так страшно-то?.. Я же сама придумала эту сцену, сама ее и воспроизвожу, без единого свидетеля.
В голове продумать ее не получилось, не хватает опыта. Эротика, обнажение — это все для меня неизведанное… Я не боюсь мужчин, но хочу обнажаться для любимого человека, а не для кого попало, лишь потому что так делают все. Ну или я просто дура — по крайней мере, сейчас, в душной ванной, чувствую себя именно так.
Ладно, Ника, соберись.
Вон авторы самиздата пишут о полетах на трансгалактических кораблях, а у них тоже нет такого опыта. У меня же просто сцена в ванной, даже не с драконом-оборотнем, а с обычным мужчиной.
Так что вперед!
Нужны свечи. Точно! Кутаясь в полотенце, проскальзываю в детскую. Свечи у меня есть, чайные: люблю романтику. Хватаю их вместе с зажигалкой, лечу в ванную и запираю дверь — хоть здесь есть замок.
Расставляю свечи на раковине возле зеркала, зажигаю их. Выключаю свет. Глаза привыкают к полумраку, и я замечаю, как стало красиво: огоньки свечей двоятся в зеркале, отражаются от настенной плитки и натяжного потолка — будто вся ванная в свечах. Трещинки, разводы — все скрыла темнота. Очертания предметов размылись полумраком, у них появились нечеткие тени. Скидываю с себя полотенце — движение воздуха задевает огоньки свечей, и тени начинают трепетать.
Выключаю воду, шапка пены все еще колышется.
Итак, я… то есть моя героиня стоит посреди ванной. Герой, пока он без имени, стоит напротив меня… да блин! Напротив моей героини. Мы… они… Нет, так только с мысли сбиваюсь. Пусть это буду я. Я стою напротив героя. У него красивое накачанное тело, рельефный живот, крепкие сильные руки.
Нет-нет, он же в черной футболке. Сначала я подхожу к нему…
Закрываю глаза, воссоздаю в воображении ванную и делаю шаг к мужчине моей мечты.
Он стоит неподвижно, только чуть склоняет голову, когда я оказываюсь рядом. Его губы возле моего виска — теперь я знаю его рост. Берусь за край футболки, мой герой угадывает намерение и поднимает руки. Тяну футболку вверх и вот теперь вижу его пресс, накачанную грудь, затем чувственные губы… а дальше? Какое у него лицо? И воображение само по себе дорисовывает лицо нового директора.
Распахиваю глаза. Не-е-ет, это слишком!
Но… он ведь не узнает. Это просто уловка для того, чтобы я могла представить сцену. И это не совсем директор, а списанный с него персонаж по имени Мэтт. Да, Мэтт — отлично.
Еще раз.
Представляю, как стягиваю футболку с Мэтта, она летит на пол. Потом медленно стягиваю бретельку со своего плеча — делаю это наяву, с закрытыми глазами, чтобы как можно лучше ощутить прикосновение. Тонкая полоска ткани скользит по коже — немного будоражит. Скорее, не самим ощущением, а предвкушением. Ведь я знаю, что вторую бретельку опустит Мэтт. Он делает это, и пусть пальцы на самом деле мои, но воображение легко устраивает подмену, и я вдруг чувствую… настоящее возбуждение.