Мой лучший препод

И лишь когда я подхожу к своему авто на стоянке, позволяю себе улыбнуться. Эти слова, сказанные отцом, равноценны тому, если бы он сказал, что гордится мной. Пожалуй, это самая лучшая похвала за все годы моей жизни.

* * *

Пока еду, размышляю о Кристине. Сколько уже времени прошло? Неделя? Две? Пять? Или целая вечность. При общении с девушкой, кажется, что мы провели вместе всю жизнь. И речь не о каких-то детских играх и подлянках, нет. А о времени, которое могут провести друг с другом мужчина и женщина.

С ней хорошо. С ней слишком хорошо.

Меня это немного пугает.

Я понимаю, что слишком сильно боюсь ее потерять. Что ее поведение в некоторых ситуациях кажется мне странным в последнее время.

Почему она отказывается от свиданий?

Почему ссылается на усталость?

Я знал, что Кристина прогуливает некоторые пары, слышал об этом от других преподавателей на кафедре. Они еще удивлялись — при такой блестящей успеваемости раньше, сейчас девушка будто вообще забила на учебу. Нет, все еще сдавала рефераты, доклады, выполняла домашние задания, но уже не так хорошо и внимательно.

Она казалась натянутой, как струна, и никак не желала делиться тем, что происходит в ее голове. Но я знал, как ее расслабить. Знал, как избавить от всех дурных мыслей, поселившихся в этой очаровательной белобрысой головке.

Подъезжая к универу и паркуясь на преподавательской парковке, я почти мгновенно вижу ее в толпе других студентов. Она стоит со своими друзьями — Анной и Виктором — и совсем не смотрит по сторонам, о чем-то оживленно рассказывает.

— Влад! — стоит мне выйти из машины, как я тут же слышу, как меня окликает знакомый женский голос. Вот только этот голос не принадлежит моей фее.

Теперь я четко вижу разницу между своей женщиной и любой другой, в какой-то миг начал ловить себя на мыслях: “Нет, это не Кристина”, “А вот Кристина”... Кажется, эта девчонка плотно засела в моей голове и сердце.

— Да, Мария, доброе утро! — вежливо здороваюсь я, чуть сбавляю темп. Вроде с этой кураторшей уже объяснился: пару раз дал отказ на совместные обеды, дал знать, что ее двусмысленные прикосновения — то ворсинку с пиджака убрать, то несуществующую крошку с щеки — мне совершенно не интересны.

— Я по поводу экзаменов, — поспешно сообщает она, цокая каблуками на высоких сапогах. — Ученики просят список вопросов.

— Пусть попросят у меня, — удивляюсь я.

— Они… — она чуть не спотыкается на обледеневшем асфальте, и мне приходится ее придержать. — Кажется, они боятся. Спасибо.

— Что страшного в вопросах на экзамен? — это и правда странно. — Сегодня я дам списки и вам, и на кафедру предоставлю.

Я поднимаю взгляд и вижу рядом с Кристиной и ее друзьями этого Шервуда. Назвать этого парня ее другом у меня не поворачивается язык. Особенно, когда он ее чуть приобнимает и чмокает в щеку. Этот способ поздороваться раздражает как никогда, я уже в который раз ловлю себя на мысли, что страшно ревную Кристину.

Пытаюсь себя осадить, убедить, что ревнуют лишь те, кто в себе не уверен, но выходит слабо. Уже даже решаюсь, что вечером точно затащу девчонку к себе и проведу воспитательную беседу с пошлепываниями и покусываниями самых интересных мест.

— Доброе утро, Владислав Александрович! — здоровается Анна. Староста группы Кристины.

— Доброе, — киваю я и стараясь не сильно афишировать внимание на Кристине, захожу в университет.

Пара проходит спокойно, в этот раз даже почти все готовы к семинарскому занятию. Почти все. Все, кроме Кристины. И это меня порядком удивляет. Она сыпется на самом простом вопросе, а всю оставшуюся пару откровенно зевает. Да и выглядит так, будто не спала всю ночь, хотя вечером, когда я звонил, обещала позаниматься и пораньше лечь спать. Сослалась на усталость.

— Якунина, а вас я попрошу задержаться, — сообщаю я в конце занятия, когда звенит звонок.

Кристина хмурится, но дожидается, пока все выйдут из аудитории, прежде, чем сказать:

— Прости, пожалуйста. Я вчера рано отрубилась и не успела подготовиться, — тараторит она.

— Ты не выглядишь сильно отдохнувшей, — замечаю я.

И правда. У девушки круги под глазами, и вид какой-то помятый. Нет, она не стала нравиться мне меньше, наоборот — с каждым днем я все отчетливее ощущаю необходимость ее присутствия в своей жизни. Теперь меня не смущает ни мой отец, ни ее брат. Вадиму я, правда, так и не отважился рассказать о происходящем.

После моей фразы она опускает взгляд. Выглядит виноватой.

И в голову едким противным червяком закрадывается мысль, что эту ночь она провела не дома.

— Так где ты была ночью? — я не успеваю даже обдумать эту мысль, слова вырываются прежде.

— Дома, — удивленно отвечает она.

— У кого дома?

— У себя. Влад, что за дурацкий допрос? Ты мне не доверяешь?

— Я буду доверять тебе чуточку больше, если ты сама начнешь мне доверять и, наконец, поделишься со мной, что происходит у тебя в голове.

Кристина не сводит с меня внимательного взгляда, явно думает о чем-то тяжелом, хочет о чем-то рассказать. И я пытаюсь смягчить тон. Хотя бы внешне.

— Давай сегодня поужинаем вместе? У тебя или у меня?

— Влад… Я сегодня не могу, — тихо отвечает она.

— Почему же? — вопрос звучит слишком жестко, но я чувствую, как внутри меня разгорается целый пожар невыраженных эмоций.

А что, если на самом деле я ей не особо-то и интересен? Что, если она просто не знает, как сказать о том, что мы расстаемся? Мысли, достойные мальчишки подростка, но никак не мужчины. Но с другой стороны, и правда, зачем я ей вообще нужен. Особенно, когда вокруг нее постоянно крутится этот Шервуд. Его одобрил Якунин-старший, да и сам парень не особо-то и старше Кристины, сплошные плюсы.

— Я… я устала, — моя фея вновь опускает взгляд.

Эта фраза срабатывает как красная тряпка на быка, я вновь говорю прежде, чем успеваю обдумать.

— И отчего же, боюсь спросить?! Ты не работаешь, начала прогуливать пары, со мной у тебя нет ни времени, ни, как я подозреваю, даже желания встретиться! Ты нон-стопом тусуешься с этим своим Шервудом, в конце концов! Вот как мне к этому относиться?!

В первую секунду Кристина выглядит настолько ошеломленной, будто я только что ей зарядил пощечину. Но уже через мгновение девушка поджимает губы, взгляд ее становится жестче.

— Сообщи мне, пожалуйста, когда научишься мне доверять, — холодно, чеканя каждое слово, произносит она. — Может быть, тогда нам с тобой удастся поговорить. А если не научишься, то значит все, что мы делали, было огромной ошибкой.

После чего она разворачивается на каблуках и выходит из кабинета.

Первое, что я хочу сделать — пойти за ней. Извиниться. И вытрясти из нее эту сраную правду, которой добивался. Но следом думаю о том, что девчонке надо дать время остыть.

Может, у нее авитаминоз? Может, с отцом какие-то проблемы… А может, она действительно считает наши отношения ошибкой.