Мой любимый Небожитель
Шрифт:
Глава 31. Борьба за жизнь и с самим собой...
Арраэх вынырнул посреди пустыни в тот момент, когда зоннёнский звездолет медленно отрывался от земли. Он успел выхватить взглядом, что у того очень потрепанная обшивка, да и модель летающего аппарата была крайне старой. Таких не производили уже несколько сотен лет…
Но всё это промелькнуло в голове правителя лишь в доли секунды времени, потому что он нашел взглядом Илву, лежащую на песке, и бросился к ней.
Она умирала.
В груди зияла дыра от выстрела бластером, причем,
Арраэх впал в ступор на пару мгновений, чувствуя, как начинает рваться на части его душа.
Девушка вздрогнула, что уже больше походило на агонию. Тихий рокот старого звездолета стремительно удалялся, но сейчас правителю было не до своих соотечественников, которых ему, несомненно, хотелось убить за содеянное.
Он присел около девушки, и вдруг она приоткрыла глаза. В них появилось узнавание, а губы беззвучно задвигались.
— Поцелуй меня… на прощание… — смог прочитать он по губам последнюю просьбу умирающей, и почувствовал вдруг, как по его щеке стекает слеза.
Что???
Сердце сжалось от боли, но в тот же миг изнутри поднялась огненная решимость.
— Хорошо, поцелую, — проговорил он твердо. — Потом. Позже. Даю слово!
И с этими словами осторожно поднял Илву на руки, мгновенно отправившись в телепортацию…
Вынырнул из подпространства он в поместье сайна Ореога — прямо в комнате, предоставленной им для жительства.
Илва уже впала в беспамятство, но Арраэх принял решение бороться за неё до конца.
Уложил в кровать, одним движением обнажил ее до пояса и уверенно приложил ладонь к ране на груди. Постель начала пропитываться кровью, но Арраэх уже не видел перед собою ничего, сконцентрировавшись на своих внутренних силах.
В его народе практика передачи жизненных сил была обычным явлением, хотя и несколько опасным. Проще всего было передавать энергию ближайшим родственникам или тем, с кем была глубокая эмоциональная привязка. С чужими дело обстояло иначе. Для того, чтобы отдать силу чужаку, требовался сложный ритуал: двое раздевались до исподнего, садились друг против друга, сплетали пальцы, и сперва происходило соединение их на ментальном уровне, а потом уже можно было осторожно делиться энергией, вливая ее тонкой струйкой.
В данном случае провести ритуал было почти невозможно: просто не хватало времени. Да и Илва принадлежала другой расе, поэтому Арраэх не знал, подействует ли на неё чисто зоннёнская практика или нет.
Быстро нырнув в ее ментальное тело, он просто позволил своим жизненным силам течь в нее потоком, пытаясь удержать исчезающую из тела жизнь.
К его искреннему изумлению, тело девушки начало беспрепятственно принимать его энергию, упиваясь ею, словно живительной водой. Не было никаких преград или сложностей. Каждая клеточка тела Илвы с радостью впитывала чужую силу, как свою, и это снова доказало правителю, что между ним и этой дикаркой установилась невероятная по глубине ментальная связь.
Может, это потому, что он снова ее пожалел? Ведь за маской грубости и развращённости он увидел несчастную душу, брошенную однажды на произвол судьбы. Но девушка нашла в себе силы выжить и укрепиться, и это было достойно уважения.
Арраэх почувствовал, что дыхание Илвы
стало ровнее, а в ее ауре начали преобладать всполохи голубого и зеленого цветов, что свидетельствовало о наползающем на неё здоровом и крепком сне.Открыл глаза, чувствуя легкое головокружение: сил ей он отдал достаточно много.
Но результат того стоил: все разорванные ткани внутри и снаружи срослись, а на коже теперь виднелся только розовый тонкий шрам…
Правитель даже не ожидал, что его воздействие до такой степень усилит ее регенерацию. Это можно было назвать просто чудом…
Арраэх облегченно выдохнул и поспешил в купальню. Найдя там небольшую деревянную лохань, он зачерпнул теплой воды из источника и, возвратившись, начал смывать с Илвы кровь.
Когда его пальцы коснулась обнаженной груди девушки, его непроизвольно бросило в жар, и он поспешил отдернуть руку. Щеки запылали, и он постарался больше на ее прелести не смотреть.
Ему пришлось снять окровавленные простыни и остатки одежды с Илвы. Потом укутал ее в одеяло и устало присел на край кровати.
Устал. Мысли текли вяло.
Илва спала, превратившись в нежный и трепетный комочек, словно в своем детстве.
Но она жива! Вот только… связь между ними стала просто катастрофически крепкой. Правитель выдохнул. Такую не разрубишь махом и, развернувшись, не уйдешь.
О Создатель! Во что он вляпался???
Омывшись в купальне, Арраэх надел на себя чистый комплект одежды, которую нашёл в сундуке в углу, а потом, бросив на пол несколько подушек, улегся на них и тотчас же провалился в сон…
И хотя рана Илвы полностью исчезла, она еще несколько дней не приходила в себя. У нее поднялся жар, удивляя Арраэха, а потом она вообще начала бредить, с отчаяньем выкрикивая имя лже-бога Лучезарного…
Слёзы текли в три ручья по впалым щекам, голос охрип, и правитель не выдержал. Он снова вошел в ее ментальное поле и смог воочию увидеть тот самый момент ранения, который произошел в пустыне.
Да, это был зоннён с бластером в руках, но разглядеть его лицо в этой туманной ментальной проекции было трудно.
Видя то, с какой жестокостью его соотечественник расправился с беззащитной девушкой, Арраэх приходил в исступленную ярость, обещая преступнику всевозможные кары за причиненное зло.
Но не ранее, чем Илва поправится.
Арраэху было откровенно страшно видеть себя таким зависимым от этой женщины. Внутри себя он противился укрепляющейся привязанности, но не мог не вздрагивать при каждом ее стоне и постоянно ловил себя на мысли о том, что она невероятно красива, даже находясь в таком болезненном состоянии.
Сэйни, тоже вернувшийся в дом богача, заходил к Илве каждый день. На Арраэха он смотрел волком, однажды притащил бесполезного лекаря, который, впрочем, ничего не смог изменить, а потом не выдержал и пообещал правителю, что скоро Илва вышвырнет его прочь, как опостылевшую игрушку. Жестко подчеркнув, что правитель для нее не более, чем просто развлечение, Сэйни удалился.
Правитель даже не моргнул на эти пустые угрозы. Он остро чувствовал исходящую от парня ревность и даже допускал мысль, что чувства этого минасца серьезны. Что ж, отличная будет пара… Женщине все равно нужен мужчина, даже если она такая сильная, как Илва.