Мой метод: начальное обучение

(Песнь III, «Рай»)

Сравнений у Данте много, и все они чудесны. Всякий крупный писатель, всякий опытный оратор постоянно соединяет плоды воображения с реальными наблюдениями, и тогда мы говорим, что он гениален, у него богатое живое воображение, что мысли у него ясные и содержательные.

«Как свора ищеек после напряженной погони за зайцем униженно возвращается к хозяину, повесив головы и поджав хвосты, так в эту беззаконную ночь бандиты возвращались во дворец Дона Родриго» (Мандзони «Обрученные»).

Воображение должно существовать в границах реальных вещей. Их размер, форма дают разуму силу творить. Фантазер должен располагать запасом сенсорных впечатлений. И чем они точнее и ее вершеннее, тем более значительными будут созданные образы. Сумасшедшие рассуждают о фантастических вещах, но мы не думаем:, что у них богатое воображение. Между бредом сумасшедшего и творческим образом — пропасть. В первом случае нет ни адекватного восприятия реальности, ни нормальной умственной деятельности. Во втором случае восприятие и разум тесно связаны и гармонично взаимодействуют.

Ценность творческого образа — в его оригинальности, в том, что автор объединил реальные картины и созданные воображением, чувствуя точную и гармоничную связь между ними. Если он повторил, скопировал чужие образы, он не сделал ничего. Следовательно, всякому художнику необходимо быть наблюдательным, и, переходя к интеллектуальным обобщениям, он должен, развивая фантазию, опираться прежде всего на реальность.

То же самое и в изобразительном искусстве. Художник воображает образ, не копирует, но создает его. Это созидание — плод работы его ума, в основе же — наблюдение за реальностью. Живописец, скульптор — чаще всего визуалы по способу восприятия, они чувствительны к формам и краскам мира, их гармонии и контрастам. Оттачивая свою наблюдательность, художник совершенствуется и приходит к созданию шедевра. Бессмертное искусство древних греков основано именно на наблюдении. Греческие художники, благодаря лаконичным костюмам своего времени, могли подолгу созерцать человеческое тело. Изысканная чувствительность их глаз умела отличить красоту от безобразия. Они умели создавать, повинуясь гениальным порывам, идеальные фигуры, слияние прекрасных деталей, выбранных из всего, что сохраняла их сенсорная память. Конечно, художник не просто собирает, как в мозаике, отдельные кусочки, создавая целостный образ. Вдохновенный, он видит новую форму, рожденную его гением, но эту форму питает запас его жизненных впечатлений, как кровь питает зародыш в материнской утробе.

Рафаэль частенько прогуливался по самым многолюдным кварталам Рима, где жили красивейшие женщины. Там он искал образ мадонны, там встретил Форнарину и других своих моделей, но в Мадонне на холсте воспроизвел образ своего духа. Говорят, Микеланджело целые вечера вглядывался в даль, в пустоту неба. Его спрашивали, что он видит. Художник отвечал: «Я вижу купол». Так он создал потрясающую форму знаменитого купола собора Святого Петра в Риме. Этот образ никогда не возник бы в уме Микеланджело, если бы изучение архитектуры не подготовило почву.

Ни один гений никогда не создавал ничего совершенно нового. Вспомните некоторые расплывчатые формы, ставшие в искусстве гротескными, тяжелыми, как человеческая фантазия, неспособная подняться над землей. Мне кажется невероятным, что еще существуют фигуры ангелов с крыльями. Почему их никто не исправит? Желая создать образ эфирных существ, бестелесных, нечеловеческих, нам показывают крепких мужчин, чья спина обременена огромными крыльями с тяжелыми перьями. Чудовищное соединение несоединимых черт: волосы и перья, 6 конечностей (руки, ноги, крылья) и человеческая фигура. Этот странный образ не является художественной идеей, он свидетельство бедности нашего языка. Мы говорим, что ангелы летают, потому что человеческий, земной язык не может найти слов для выражения ангельских качеств. Слишком мало призванных художников, которые изображают ангелов сияющими, хрупкими, неосязаемыми фигурами.

Чем более совершенна связь с истиной, тем изящнее искусство.

Например, на приеме некто сделал вам комплимент, действительно соответствующий вашим истинным талантам. Эта похвала волнует вас, вы чувствуете себя польщенным, потому что комплимент на самом деле посвящен вам, скорее всего, человек наблюдал за вами, испытал по отношению к вам искреннее восхищение. Вы начинаете думать, что это умный и тонкий господин, вы готовы любезно ответить ему. Однако если комплимент касается свойств, не присущих вам, если он искажает или преувеличивает ваши способности, вы подумаете с неудовольствием: «Какой грубиян!» — и отчужденно отвернетесь от собеседника.

Возвышенный сонет Данте произвел огромное впечатление на Беатриче.

Приветствие владычицы благой Столь величаво, что никто не смеет Поднять очей. Язык людской немеет Дрожа, и все покорно ей одной. Сопровождаемая похвалой, Она идет; смиренья ветер веет. Узрев небесное, благоговеет, Как перед чудом, этот мир земной. Для всех взирающих — виденье рая И сладости источник несравненный. Тот не поймет ее, кто сам не испытал. И с уст ее, мне виделось, слетал Любвеобильный дух благословенный И говорил душе: «Живи, вздыхая!»

(Новая Жизнь, XXVI)

Совсем иное впечатление должен был произвести на самолюбие и деликатную чувствительность женской души другой сонет, напыщенный, наполненный неподходящими, надуманными образами.

При встрече милый взгляд Меня навек сразил. Любовью я объят, Сражаться нету сил. Отравленный снаряд Мне сердце вмиг разбил. Его куски горят, Мне белый свет не мил. Меня ваш лик сгубил. Так вражеский набег Вмиг крепость в прах поверг. Я статуей застыл, Пропала жизнь навек, Лишь с виду — человек.

(Г. Гвиницелли)

Итак, если в основе воображения — отточенное, совершенное наблюдение за реальностью, значит, следует готовить детей так, чтобы они умели точно воспринимать предметы окружающего мира, чтобы могли обеспечить себе материал для работы фантазии. Даже интеллектуальные упражнения, где нужно рассуждать в жестких границах и отличать одну вещь от другой, готовят скрепляющий раствор для фантастических конструкций, которые становятся тем прекраснее, чем богаче форма, чем логичнее связи. Грубый вымысел бесплоден.

Подобная подготовка расчищает русло, по которому источники творчества потекут радостными или величавыми потоками, не перехлестывая через край, не разрушая красоты внутреннего порядка.

Мы не можем породить эти потоки. Не чинить препятствий спонтанному проявлению активности (что еще можно сделать для скромных ручейков?) и ждать — вот наша миссия. Почему мы воображаем, что способны создать ум, мы, чья участь наблюдать и ждать, когда пробьется из-под земли тоненькая травинка, когда клетка начнет делиться.

Детское воображение

Распространено мнение, что маленькие дети обладают богатым воображением, и, следовательно, специальное обучение должно развивать в них этот особый дар природы.

Мышление детей сильно отличается от взрослого. Они разрушают наши жесткие границы, а потом страдают, заблудившись в туманном мире фантазий. Так случается и с дикими племенами. Многие на детей распространяют старую материалистическую идею: «онтогенез повторяет филогенез». То есть развитие индивида воспроизводит развитие вида.