Мой метод: начальное обучение
Шрифт:
Направление — вот что необходимо. Но верная дорога определяется только внутренним импульсом, который невозможно создать искусственно.
Так родилось итальянское литературное возрождение, с появлением Данте возник «сладостный новый стиль», спонтанное выражение чувств. «Я такой. Когда любовь меня вдохновляет, я пишу то, что она диктует в глубине моего сердца, я повторяю ее слова».
Ребенок должен создавать свою внутреннюю жизнь, чтобы суметь выразить что-то. Он должен самостоятельно выбирать в окружающей среде материал для сочинений, свободно упражнять свой ум, чтобы находить логические связи между вещами. Мы должны дать ему все необходимое для его внутренней жизни и позволить свободно творить. Тогда, возможно, появится ученик, чьи глаза сияют, он пишет одно сочинение за другим, медитирует и развивает природный талант.
Мы должны заботиться, питать внутренний мир ребенка и ждать чудесных проявлений. Если творческое воображение просыпается поздно,
Моральный вопрос
Сначала мы говорили, что позитивная наука ничего не принесла обществу, кроме правил гигиены, и тем самым незаслуженно обидели ученых. Они исследуют не только физическую, но и моральную жизнь человека.
Наука служит социальному прогрессу. Здесь нет ни благодетелей, ни благодарных — просто общество повышает свой уровень жизни.
В прошлом бедность была раздражителем, а благодеяние — реакцией на раздражитель. Бедные нужны были богатым для ощущения собственного богатства. Если бы тогда бедняк сказал: «Дайте мне все необходимое, иначе умрете», — богач возмутился бы. Он не смотрел на нищего как на брата, человека с такими же правами, не видел общей угрозы смерти.
Сегодня наука заставила его взглянуть на вещи иначе. Она сделала милосердие реальностью, облагодетельствовав и бедных, и богатых. Она возвела в принцип цивилизации то, что раньше считалось нравственным принципом, сферой чувств.
Гигиена стала обычаем, устанавливающим законы индивидуальной жизни. Вот почему исчезли излишества знаменитых эпикурейских пиров, уступив место правильному питанию. Его преимущество — в научно установленной пропорции между потребностями тела и потребляемой едой. Алкоголь богатые осуждают больше, чем бедные. Они едят, чтобы быть здоровыми, то есть без обжорства и отравления организма. Именно это проповедовала древняя мораль, сражаясь с грехом чревоугодия, провозглашая пост и воздержание как добродетель. Однако в те времена никто и представить себе не мог, что миллионеры решительно перейдут с вина на сок, что исчезнут многочасовые обеды, от них останутся лишь воспоминания, как о старинной причуде. Более того! Никто из современных воздержанных господ не кичится своей добродетелью. Поучения древних пророков передавались, как и дух времен Маргариты Валуа. Истории Боккаччо сегодня не пересказывают в аристократическом обществе. Люди стали щепетильнее в словах, жестах, говорят не о низком, но о высоком. Блестящим собеседником считается знающий человек, который, рассказывая о путешествии, знакомит с обычаями иноземных народов, рассуждая о политике, проявляет понимание событий. Неумеренный смех, скользкие шутки, провокационные жесты не приняты. Древний пророк сказал: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших».
Таким улучшением нравов мы обязаны науке, она руководит миром. Она отменила грим и мушки, упразднила кринолины, корсеты, длинные подолы, унифицировала одежду. Человек прошлого, попав в наш мир, спросил бы: «Неужели здесь все каются? Мужчины в скромных пиджаках, коротко остриженные. Женщины без париков, без мушек на лице, скромно причесанные. Графини одеты почти также, как простолюдинки, почти по-монашески. Экипажи черны, как катафалки, и служанки одеты в черное. Никакого карнавала, шума, все тихо и солидно». Разве поверили бы люди, фанатично боровшиеся с тщеславием, что их мечта станет реальностью не из-за покаяния, а просто по ходу жизни. Новое общество не считает, что жизнь полна страданий. Напротив, оно смотрит на прошлое с ужасом, страшась вновь вернуться в те времена, когда человек был рабом помпезных костюмов и макияжа, а сам не стоил ни гроша и умирал от многочисленных инфекций. Сегодня люди свободны от тщеславия и действительно благополучны. Наша жизнь столь приятна, потому что комфортна. Это секрет счастливой знати минувших веков, секрет жизни.
Возможно, монахи и светские бездельники в каком-то смысле оказались заодно. Монахи отказывались от мирской суеты и хранили секрет жизни, полной наслаждений, с отвращением глядя на мнимые радости света. Весельчаки, ничего не понимая, рабы до кончиков волос, упрятанных под парики, до кончиков пальцев, стиснутых модными туфлями, называли радостью настоящее самоубийство.
Позитивная наука, проникнув в область морали, дала нам еще кое-что ценное. При помощи социологии, статистики, она пролила свет на проблему аморальности и преступности, указала их причины. Криминальная антропология открыла «низкий тип», из-за генетической ущербности ребенок подвержен заражению всеми моральными инфекциями. Теория вырождения Мореля и теория преступности Ломброзо упорядочили хаос, где смешаны были суждения о добре и зле. Формы вырождения связаны в первую очередь с нервной системой. Все аномальные личности выпадают из общего типа. У них разный уровень интеллекта и морали. Но ложное восприятие,
ложные суждения, иллюзии, излишняя импульсивность или безволие, фобии, слабое моральное чувство, на котором ум строит свои бредовые концепции, воспринимаемые как философские системы, — общие признаки асоциального типа.Слабость нервной системы и беспорядочный ум, отсутствие интереса к труду мешают этим людям созидать. Поэтому они стремятся жить за счет других. Их называют злыми. Однако, понаблюдав за ними, понимаешь: это не злость, а болезнь и ошибки общества. Наши злодеи родились такими не по своей вине, они жертвы, доведенные обществом до гибели. Их преследовали и бросали в одиночестве с детства, они не умеют быть вежливыми из-за умственной неразвитости, отсутствия воли, аномальных чувств и физической дисгармонии. Сначала их ругала мать, затем школа, и, наконец, общество применяет к ним самое суровое наказание.
Первая картина Мореля, описывающая смерть вида, поражает. Его теория утверждает: если по какой-то причине человек деградирует, он дает слабое потомство, и через 2–3 поколения его семья совершенно вырождается. Сумасшедшие, преступники, эпилептики, умственно отсталые — печальный ряд, свидетельствующий о вырождении семьи. Если, умирая, человек оставляет сильное потомство, он на самом деле не умирает, а возрождается. Молодость следует за старостью. Умирает только вырождающийся тип, его род угасает, немногие оставшиеся потомки — агония вида. Агонизирующий тип, живущий среди здоровых, слаб, его мучат бред, судороги, излишнее возбуждение, эгоизм, его стремятся затолкать в могилу для живых — в сумасшедший дом или в тюрьму.
Какая картина и какой пример для людей! Ошибка одного человека может стать смертельной для семьи, передаваясь, как библейское проклятие, всем потомкам и приводя всех к гибели.
Ужасно, что над головой невинного ребенка висит проклятие. А ведь земная жизнь еще не все, у нее есть продолжение, где мы получаем истинное вознаграждение и наказание за земное существование.
У нас чаще всего есть право выбора между сыном хорошим, здоровым, плодовитым и сыном болезненным, бесплодным, неспособным нас любить и понимать. Спасение отдельной жизни достижимо ценой заботы о здоровье человечества. Алкоголизм, интоксикация, переутомление, врожденные заболевания, истощение нервных сил, пороки, безделье — вот причины вырождения. Наука открыла это ради спасения людей и стала в каком-то смысле проповедницей добродетели. Она провозгласила великий принцип прощения, остававшийся доселе одной из тайн религиозной морали.
Уже несколько веков никто, кроме нескольких благородных и милосердных христиан, не смотрел на преступника с такой жалостью и справедливостью, как наука. Ученые поняли, что перед ними жертвы социальных проблем, за которые мы все в ответе. Следовательно, мы должны принять на себя вину за ошибки, допущенные по отношению к низшему существу, и постараться вывести его на путь возрождения. Только святые предчувствовали эту истину. Они отдавали себя человечеству, принимая груз чужих ошибок. «Думайте, — говорил святой Иоанн Златоуст, — не только о своем спасении, но о спасении всего человечества. Молитва ваша должна быть ради интересов всего человечества».
Очевидно, что если бы очистилась наша раса от всех уродств и стала бы не восприимчива к болезням, слабостям и страданиям, наука возрождения просто не возникла бы. Лишь видя последствия, можно осознать губительные причины и спасти человечество от гибели.
В конце концов, есть глубокое различие между языческой моралью и христианской, между философией древних греков и современной наукой, между эстетическим идеалом и жизненным. Позитивная наука помогла нам воплотить в жизнь важнейшие христианские идеи. Можно сказать, что монахи веками в разных странах показывали нам тот единственный образ настоящей жизни, который открыла сегодня наука. Они жили среди беспорядка по строгим гигиеническим правилам. Их питание, скромное, но регулярное, состояло из грубого хлеба, свежих фруктов, молока, овощей и небольшого количества мяса. Они жили в просторных зданиях за пределами зараженных городов или хотя бы на их окраине, по возможности на холме. В их комнатах не было тяжелой мягкой мебели, зато оставалось много свободного места, много свежего воздуха. Просторная одежда, сандалии или босые ноги, на зиму — шерстяные вещи, физические упражнения, работа на земле, путешествия — это почти современный спортивный образ жизни. Каждый монастырь заботился о своем окружении: давал приют бедным, лечил больных, показывая, что свободная комфортная жизнь обязательно должна быть наполнена заботой о людях. Это была интеллектуальная и социальная элита: бенедиктинцы хранили рукописи, собирали коллекции произведений искусства, бернардинцы развивали сельское хозяйство, францисканцы проповедовали мир. Современное общество, внедряя научные законы жизни и заботясь о здоровье, словно вернулось к религиозным законам, открывающим пути спасения. Наша цивилизация стремится походить в определенном смысле на старинные оазисы духа. Если мы рискнули провести параллель между светским обществом и монастырем, о каком монастыре мы говорим?