Мой (не)любимый дракон
Шрифт:
— Кто, напомните, занимался вашим воспитанием?
— Эссель Блодейна. Все претензии к ней.
И это было чистейшей правдой.
В паре со мной Герхильд заметно расслабился и вскоре уже двигался по льду вполне уверенно, точно гигантских размеров крыльями разрезая своим плащом морозный, весь в снежинках воздух. Вот только стоило мне попытаться его отпустить, как Скальде принимался сжимать мою руку ещё усерднее, не оставляя мне даже малюсенького шанса на освобождение.
Символичное вышло катание.
Мне-то, конечно, несложно помочь человеку и послужить для него опорой.
Зато больше даже не вспоминала о холоде. Наоборот, очень скоро нам обоим стало жарко. И моя накидка вместе с плащом тальдена перекочевали на ограждение, а мы продолжили, выражаясь словами наследника, по-бестолковому развлекаться.
В какой-то момент нас нагло подрезала парочка подростков, в упор не замечавших других катающихся. В попытке избежать столкновения тальден резко затормозил. Не удержал равновесия и полетел вниз, увлекая меня за собой.
Взвизгнув, замолотила руками в воздухе. Тщетно. Мир перед глазами перевернулся. Я всё-таки упала, бесславно приземлившись магу на грудь. Вскинула голову, чтобы отстраниться, но замерла, в один миг утратив контроль над собственным телом. И разум тоже больше меня не слушался. Словно зачарованная смотрела в глаза Герхильда, ловя в них своё отражение.
Серые, как предгрозовое небо. Стремительно темнеющее.
— Не ушиблись? — прошептал хрипло.
— Повезло упасть на вас, — ответила также тихо, а потом зачем-то брякнула: — У вас довольно удобная для приземления грудь.
— Рад это слышать, эсселин Сольвер. Хоть в чём-то я сумел вам угодить.
Секунду или две мы гипнотизировали друг друга взглядами. А потом я не выдержала, прыснула, и мы оба рассмеялись. Что было странно, непривычно и… немного пугающе.
Смеющийся, весёлый Ледяной? Не порядок.
Теперь уже Скальде помогал мне подняться, соблазняя сладкими, обжаренными с пряностями лесными орешками, которые он раньше заприметил на площади перед ратушей.
— Нашли-таки, чем выманить меня с катка.
— Можем остаться, — с невозмутимым видом пожал плечами тальден, будто действительно был готов хоть ночь напролёт упражняться в фигурном катании.
Но я сразу почувствовала подвох. И тот не заставил себя ждать.
— Только при одном условии: если вы и дальше будете так же очаровательно краснеть и смущаться, падая на меня.
Я вспыхнула. Краснеть и смущаться? А вот фиг тебе!
Проклятье, Аня! Первая с конца, первая с конца. Ты же об этом мечтала.
А не о том, чтобы после одного несчастного свидания превратиться в первую, мать его, с начала!
— Орешки — звучит замечательно, — выцедила из себя, злясь на Его Издевательство, бессовестно воспользовавшегося моей слабостью, только чтобы поскорее покончить с катанием.
Дракон-манипулятор.
Пришлось успокаиваться и утешаться орешками, которые и правда оказались безумно вкусными. Горячими, ароматными. А есть их, сидя на скамейке неподалёку от сцены, на которой бродячая труппа давала очередное представление, было вдвойне приятно.
Жаль, нам мало что было видно из-за толпившихся у подмостков зрителей. Увлёкшись
игрой артистов, я старательно тянула шею и не сразу расслышала слова Скальде. А когда до меня дошёл смысл сказанного, вздрогнула и недоумённо покосилась на мага.— Вижу, вы отчаянно боретесь с привязкой, и мне жаль, эсселин Сольвер, что вам приходится проходить через испытание магией. Всем алианам. Могу себе представить, каково это.
Вряд ли. Для этого надо уметь чувствовать хотя бы что-то.
Вслух же сказала:
— Если честно, я её уже ненавижу, — поморщилась, как будто мне зуб только что прострелило. — С ней я — не я. Да и вам, разве оно надо? Не хотели бы, чтобы одна из невест, постепенно вас узнавая, начала испытывать к вам искреннее чувство? А не навеянное магией тагр знает что.
Отправив в рот очередной орешек, тальден передёрнул плечами:
— Я такой же заложник традиций, как и вы, эсселин Сольвер. Думаете, мне приятно видеть, как, оказываясь со мною рядом, алианы превращаются в безвольных, ведомых кукол?
— А разве не приятно? — хмыкнула. — Почему бы тогда не отказаться от привязки?
Теперь настала очередь Скальде коситься на меня с недоумением. Я тут же прикусила язык, поняв, что снова ляпнула что-то не то. А всё из-за пробелов в знаниях здешней истории и традиций.
— Хоть вам и внушают с детства, что в будущем вы станете жёнами тальденов, многие страшатся отбора, свадьбы и, особенно, брачной ночи. Того, что не смогут принять силу мужа. Наши предки считали, что магия способствует сближению жениха и невесты. Когда помолвка разрывается, развеиваются и чары. В случае с ари привязка уходит постепенно, уже после брачного ритуала.
О времена, о нравы.
Чем больше узнавала о законах этого немного с приветом мира, тем больше сочувствовала алианам. Не повезло им родиться особенными. Ужас какой-то — выйти замуж, будучи насильно влюблённой. А потом проснуться в один не прекрасный день и понять, что муж тебе безразличен. Или того хуже — противен.
— И всё равно, несправедливо это, — скомкала бумажный рожок, совсем недавно полный орешков, благополучно перекочевавших ко мне в желудок, и сжала промасленную бумагу в кулаке. — Мало того что не мы выбираем, а выбирают нас, так ещё и при этом находимся под постоянным воздействием магии. Потому что так решили какие-то там предки! Пусть это и временное воздействие, но всё же. Это… противоестественно.
Некоторое время тальден молчал, и я уже решила, что ему наскучил разговор о привязке.
А потом последовал провокационный вопрос:
— То есть хотите играть по-честному?
— По-честному? Пфф… Я об этом даже не мечтаю. Уже успела понять, что мои желания здесь всем до лампочки. Вы даже представить себе не можете, каково это — терять контроль над собственным разумом.
— Отчего же, представляю, — маг усмехнулся. Как мне показалось, с оттенком горечи. Поднявшись, неожиданно попросил: — Отдайте булавку.
— Не успели подарить, а уже забираете. — Рука сама потянулась к украшению, в которое я влюбилась с первого взгляда. Накрыла его ладонью, интуитивно желая защитить от постороннего посягательства.