Мой (не)любимый дракон

— Эмм… я-а-а-а… — звуки никак не желали складываться во внятные слова, а мысли, шустрыми змейками закопошившиеся в голове, — обретать чёткость.

Вздрогнула, когда он взял меня за руку, мимолётным движением большого пальца огладив запястье.

— Будет немного неприятно. — Перевернув кверху ладонь в ореоле серебристого сияния, Скальде уколол мне мизинец булавкой, обмакнув самый кончик иглы в алой капле, проступившей на подушечке пальца. — Больно?

— Терпимо. — Отправила мизинец в рот, когда тальден перестал удерживать меня за руку.

Но отстраняться не спешил, продолжая испытывать на прочность мою выдержку и мои нервы. Самолично украсил невесту брошью, закрепив подарок на ажурной тесьме, обрамлявшей вырез платья. Вроде бы и скромный, но сейчас вдруг показавшийся мне до неприличия откровенным. Не скрывающим, а наоборот, подчёркивающим всё то, что благовоспитанным девицам, вроде Фьярры, надлежало целомудренно прятать.

— А кровь зачем нужна? — кашлянула, стараясь избавиться от предательской хрипоты в голосе.

— Чтобы настроить артефакт на вас. В любых других руках — это просто обычная безделушка. Для вас же, эсселин Сольвер, — лекарство от столь ненавистного вам «недуга».

Я вспомнила, как дышать, когда пальцы наследника соскользнули с узорчатого обрамления платья. Мерцание на коже тут же померкло.

Отодвинулась на шаг, чтобы увеличить разделявшее нас расстояние, и спросила, всё ещё не веря вдруг привалившему счастью:

— И как скоро начнёт действовать?

— В течение нескольких часов. Голова может немного кружиться и болеть. Старайтесь сегодня быть на свежем воздухе, хоть погода и не располагает к долгим прогулкам. Но в саду вам будет лучше.

— И что… я больше не буду, — запнулась, подбирая слова, — с ума сходить?

— Если ваши чувства — результат привязки, то не будете, — иронично ответствовали мне.

Понятное дело, привязки. Даже в этом не сомневаюсь. И он пусть не сомневается! А то ишь как самодовольно ухмыляется.

Скальде прошёлся по комнате, обводя её рассеянным взглядом. То ли понял, что со мной творится из-за его близости и намеренно увеличил расстояние между нами, то ли дракону, которого теперь язык не поворачивался назвать драконским, после такого-то презента(!), было любопытно, в каких условиях проживает одна из его избранниц.

— Подавлять чары артефакт сможет, только когда будет при вас, — обернувшись, продолжил инструктаж. — Носите его, не снимая. Чтобы лишний раз не мучиться головной болью. Ну и, конечно же, не рассказывайте другим алианам. Иначе старейшины могут забрать булавку.

— Никому не скажу! — воскликнула порывисто. — И ни за что, ни за что с ней не расстанусь!

Даже ночью. Разве что только купаясь, буду снимать ненадолго, чтобы ненароком не потерять свой талисман. Буду с ним неразлучна, лишь бы во сне больше не мучиться и снова чувствовать себя собой.

Скальде чему-то усмехнулся. Не то задумчиво, не то грустно. Кивнув на прощание, стремительно направился к выходу. То ли куда-то торопился, то ли не желал убивать на общение со мной ни единой лишней секунды.

— Ваше Великолепие, с чего такая поблажка? — спросила, не сдержавшись.

Неужто пожалел? А может, просто решил поставить на мне крест? Сам ведь говорил, что я для него — бракованный товар.

Второе предположение неприятно задело.

Уф! Когда же уже рассеется эта привязка?!

— Вы похожи на зверька, чахнущего в клетке. А я рядом с вами чувствую себя живодёром.

Может, я всё ещё сплю или брежу? Кто бы мог подумать, что Его ледяное Великолепие умеет чувствовать и испытывать угрызения совести.

— Остальные алианы спокойно реагируют на чары. Им эту мысль — быть привязанными к жениху — внушали в детства. Но вы и здесь сумели выделиться, эсселин Сольвер. Видимо, князь Ритерх и правда не занимался вашим воспитанием. — Приняв отстранённо-невозмутимый вид, Скальде мазнул по мне взглядом. Как будто осколком льда, к счастью, тупой его стороной, по щеке провёл. — Теперь, Фьярра, у вас больше нет поводов страдать.

— А у вас? Выглядите… хм, подавленным, — вырвалось помимо воли.

Ещё немного и решу, что намеренно пытаюсь его удержать.

— Очередное свидание, — уныло пояснил Герхильд.

— А, тогда понятно. И… с кем же?

Вот что это со мной? Мне вообще должно быть параллельно, где и с кем он проводит время. С алианой какой или с этой своей выпендрёжницей-фавориткой.

Рыжей, бесстыжей стервой.

— С эсселин Фройлин.

С Майлоной, значит. Выдохнула облегчённо, почувствовав, как тело расслабляется, а душа — радуется. Чему — непонятно. Наверное, избавлению от привязки.

Да, точно этому.

Скоро, уже скоро я стану собой! Помучаюсь мигренью пару-тройку часов и буду как новенькая. Точно заново рождённая.

— Не забывайте, эсселин Сольвер, отдых и свежий воздух.

— Спасибо, — поблагодарила Его щедрое Великолепие, опускаясь в реверансе и смиренно опуская взгляд — награда тальдену за моё «освобождение».

А когда выпрямилась, о визите Герхильда напоминали лишь булавка и пламя румянца на щеках.

И пяти минут не прошло после ухода Ледяного, как в спальне нарисовалась Мабли, полная решимости вытрясти из меня мельчайшие подробности нашего с драконом разговора. Адреса, пароли, явки. То ли для Блодейны старалась, то ли просто грызло любопытство.

Прилипла, что жвачка к тракторной подошве — не отодрать. И, пока заплетала мне волосы в тугие косы, ловко вплетая в них фиалкового цвета ленты, не переставала канючить и капать на нервы.

Кап-кап, кап-кап.

— Может, тебе дословно воспроизвести каждую реплику и, чтобы в лицах?

— Ой, было бы здорово! — радостно захлопала тыльной стороной щётки по ладони наивная.

— Губу закатай, — спустила её с небес на землю.

Из того, что служанка ужом вокруг меня вилась, пытаясь приподнять завесу будоражащей её воображение тайны, я сделала приятный для себя вывод: Мабли не подслушивала. А значит, ни сном ни духом не ведает об отмене привязки.

Я, понятное дело, исповедоваться ей не собиралась. Но про булавку рассказала, с безразличным видом заявив, что эта безделушка с ярмарки — подарок тальдена, который он забыл мне вчера вручить. Вот и явился с утра пораньше, чтобы исправить упущение.

— О, вы непременно должны носить её, не снимая! Хотя бы первые дни. Чтобы не обидеть наследника. — Глаза девушки азартно сверкнули, а в голосе отчётливо зазвучали нотки превосходства, будто это она назло всем невестам уединялась в спальне с Герхильдом. — Другие алианы, если узнают, с ума сойдут от зависти!